Украинская составляющая ономастического пространства Москвы
В статье впервые рассмотрены "украинские" названия как элементы разноуровневой системы онимов Москвы. Диахронический подход к материалу позволил выявить этапы формирования "кустов" украинских названий, а также тенденции современной номинации....
Збережено в:
| Дата: | 2007 |
|---|---|
| Автор: | |
| Формат: | Стаття |
| Мова: | Russian |
| Опубліковано: |
Кримський науковий центр НАН України і МОН України
2007
|
| Назва видання: | Культура народов Причерноморья |
| Онлайн доступ: | http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/55085 |
| Теги: |
Додати тег
Немає тегів, Будьте першим, хто поставить тег для цього запису!
|
| Назва журналу: | Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine |
| Цитувати: | Украинская составляющая ономастического пространства Москвы / Т.П. Соколова // Культура народов Причерноморья. — 2007. — № 110, Т. 2. — С. 198-199. — Бібліогр.: 11 назв. — рос. |
Репозитарії
Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine| id |
irk-123456789-55085 |
|---|---|
| record_format |
dspace |
| spelling |
irk-123456789-550852014-02-06T03:21:11Z Украинская составляющая ономастического пространства Москвы Соколова, Т.П. В статье впервые рассмотрены "украинские" названия как элементы разноуровневой системы онимов Москвы. Диахронический подход к материалу позволил выявить этапы формирования "кустов" украинских названий, а также тенденции современной номинации. У статті вперше розглядані "українські" назви як елементи різнорівневої системи онімів Москви. Діахронічний підхід до матеріалу дозволив виявити етапи формування "кущів" українських назв, а також тенденції сучасної номінації. The toponymy of Moscow region is multilingual by origin. The first Ukrainian names appeared in the XIV-XVI centuries, they were the names of settlements: Kyievec, Volynskoie, Hohlovka, drawn from the oikonyms and names of habitants. In the XX century Ukrainian names of Moscow streets and the metro station appeared connected with geographical factors. Modern interurban names (restaurants, cafe) drawn from appellatives (Korchma, Shynok) etc. 2007 Article Украинская составляющая ономастического пространства Москвы / Т.П. Соколова // Культура народов Причерноморья. — 2007. — № 110, Т. 2. — С. 198-199. — Бібліогр.: 11 назв. — рос. 1562-0808 http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/55085 81.373.211 ru Культура народов Причерноморья Кримський науковий центр НАН України і МОН України |
| institution |
Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine |
| collection |
DSpace DC |
| language |
Russian |
| description |
В статье впервые рассмотрены "украинские" названия как элементы разноуровневой системы онимов Москвы. Диахронический подход к материалу позволил выявить этапы формирования "кустов" украинских названий, а также
тенденции современной номинации. |
| format |
Article |
| author |
Соколова, Т.П. |
| spellingShingle |
Соколова, Т.П. Украинская составляющая ономастического пространства Москвы Культура народов Причерноморья |
| author_facet |
Соколова, Т.П. |
| author_sort |
Соколова, Т.П. |
| title |
Украинская составляющая ономастического пространства Москвы |
| title_short |
Украинская составляющая ономастического пространства Москвы |
| title_full |
Украинская составляющая ономастического пространства Москвы |
| title_fullStr |
Украинская составляющая ономастического пространства Москвы |
| title_full_unstemmed |
Украинская составляющая ономастического пространства Москвы |
| title_sort |
украинская составляющая ономастического пространства москвы |
| publisher |
Кримський науковий центр НАН України і МОН України |
| publishDate |
2007 |
| url |
http://dspace.nbuv.gov.ua/handle/123456789/55085 |
| citation_txt |
Украинская составляющая ономастического пространства Москвы / Т.П. Соколова // Культура народов Причерноморья. — 2007. — № 110, Т. 2. — С. 198-199. — Бібліогр.: 11 назв. — рос. |
| series |
Культура народов Причерноморья |
| work_keys_str_mv |
AT sokolovatp ukrainskaâsostavlâûŝaâonomastičeskogoprostranstvamoskvy |
| first_indexed |
2025-07-05T06:24:37Z |
| last_indexed |
2025-07-05T06:24:37Z |
| _version_ |
1836787096014028800 |
| fulltext |
198
Примітки
1Словотвірні типи розподіляються у таблиці за частиномовною приналежністю мотивуючої бази і кількістю лексем, що експлікують верхні
індекси [17, с. 16].
2Agens – від. лат. аgere «діяти» [18, т. 1, с. 32].
3Німецькі лінгвісти Б. Брендель і Ш. Мозер [13, с. 260; 16, с. 72] називають такі випадки парафразування відіменникових дериватів
4Tätigkeitsprädikation або Tunprädikation.
До словотвірної парафрази уходять дієслова wohnen ‘жити, проживати, мешкати’ або kommen ‘походити з.... ’
5 «Haben-Prädikation» (термін Б. Брендель [13, с. 260]).
6М. Лексер [9, Т. 1, с. 31] подвійно тлумачить цей іменник: æhter ‘зневажуючий, переслідувач’ ‘jemand, der âhtet’ (‘той, хто зневажає,
переслідує’) , та æhter ‘зневажений’ ‘jemand, der verâhtet wird’ (‘той, кого зневажають, переслідують’).
УДК 81.373.211
Соколова Т. П.
УКРАИНСКАЯ СОСТАВЛЯЮЩАЯ ОНОМАСТИЧЕСКОГО ПРОСТРАНСТВА МОСКВЫ
Топонимия Москвы и Московской области складывалась в течение длительного времени и «впитала»
разноязычные топоосновы. Достаточно явно в ономастическом пространстве Москвы проявляются следы былых
выходцев из неславянских стран, а также Польши и Украины.
Очевидна связь Москвы с Киевом. Одно из древнейших городищ – Киевец – располагалось на берегу
Москвы-реки, было опоясано ручьем Черторыем. На археологической карте Киевец показан близ Остоженки,
рядом с селом Семчинским, напротив «лугов, что потягли к с. Хвостовскому». По мнению историков Москвы, на
месте улицы Остоженка была в древние времена дорога из Киева и Смоленска во Владимир, Суздаль, Ростов
Великий. Дорога эта шла через Москву-реку (там, где ныне располагается Крымский мост, а тогда был брод)
мимо прибрежных сел и лугов к Кремлю и далее на север и северо-восток. Н. М. Карамзин приводит сведения о
переселении в 1332 г. в Москву на службу к Ивану Калите боярина Родиона Несторовича с сыном Иваном «и с
ним же княжата и Дети Боярские и двора его до тысящи и до семи сот». Они поселились невдалеке от
сухопутной дороги из Киева и построили деревянную церковь Николая, «что в Киевцах» [5, с. 149-150]. Однако,
по мнению К. А. Аверьянова, этому утверждению противоречат следующие факты: храм впервые упоминается в
сохранившихся источниках в 1625 г. с уточнением «позади Зачатейского монастыря, за Чертольскими вороты», и
только с 1657 г. у него появляется определение «что в Киевце, у Москвы-реки, на берегу». В связи с этим
историк делает вывод, что селение Киевец появилось в XVII в.: в 1654 г. жители Киева присягнули царю
Алексею Михайловичу, после чего разразилась русско-польская война, и с этого времени появляются в Москве
выходцы из Украины, для поселения которых была выделена земля, получившая название Киевец [1, с. 41]. На
наш взгляд, факты более древнего существования Киевца подтверждаются. Родион Несторович – историческое
лицо, его сын Иван Родионович Квашня умер в 1380 г., именно от него и пошел род Квашниных [3, с. 138]. Хотя
церковь Николая Чудотворца действительно получила привязку «что в Киевцах» в XVII в., но, по данным
Паламарчука, существовала в 1524 г., перестроена в камне в 1691 г., упразднена в 1772, разобрана в 1773 г. [8,
с. 508]. В селении выходцев из Киева был еще один храм – Ильи Пророка Обыденного (построенный обыденкой,
то есть за один день), по данным Сытина, XV в., но первое упоминание в 1611 г. Очевидна связь этого храма с
киевской традицией [6, с. 134].
Еще один древний след в московской топонимии связан с именем Дмитрия Михайловича Боброка,
получившего прозвище Волынский. Во второй половине XIII в. население Киевской и Волынской земель,
спасаясь от татарского нашествия, передвигалось в Галицкую и Прикарпатскую земли. В середине XIV в.
галичанам и волынянам пришлось испытать опустошительные набеги польского короля Казимира Великого. К
этому времени относится выезд из Волыни в Москву крупного боярина Боброка. Дмитрий Михайлович прибыл в
город с обширным «двором» дружинников и слуг и был принят с большой честью: великий князь Дмитрий
Иванович отдал ему в жены свою сестру и пожаловал большими вотчинами, одно из сел – Волынское
(в летописных источниках впервые упоминается с 1572 г.) – сохранилось в современной Москве как название
местности на берегу реки Сетунь и в имени улицы – Староволынская [2, с. 383].
Со второй волной переселения украинцев в Москву связаны иные названия. Хохловка, Хохлы – с XVII в.
так именуется местность в Старых Садах, где селились выходцы из Украины. В 1696 г. в Хохловском переулке
построена церковь Животворящей Троицы, которая получила ориентирующий компонент «в Хохлах», «что в
Хохловке». По переулку была названа Хохловская площадь. Поблизости расположена и улица Маросейка, где в
XVII в. находилось Малороссийское подворье: здесь останавливались представители гетманов Украины. В
названии улицы закрепилась сокращенная московская форма – Маросейка. В 1954 г. в ознаменование 300-летия
воссоединения Украины с Россией улица была переименована в ул. Богдана Хмельницкого. В 1990 г.
восстановлено первоначальное название. Улицы Верхняя и Нижняя Хохловка, Новохохловская связаны с другой
деревней Хохловка, расположенной на одноименной речке (ныне Хохловский ручей) на востоке Москвы, по
соседству с Калитниками [4; с. 11].
Целый куст «украинских» названий формируется в связи со строительством железнодорожного вокзала,
открытого в 1899 г. как Брянский (по конечному пункту – гор. Брянск), с 1934 г. – Киевский. К нему примыкают
Брянская вокзальная площадь (ныне пл. Киевского вокзала), Брянская ул., Киевская ул., 1-й, 2-й Брянские пер.,
Украинский бульвар (с 1965 г.), ведущий к гостинице «Украина» и наб. Тараса Шевченко (с 1961 г.). В 2001 г.
поблизости сооружен мост Богдана Хмельницкого. В 1937 г. в здание Киевского вокзала встроен наземный
вестибюль станции метро – Киевская. В украшении станции использован рельефный украинский национальный
орнамент. В 1953 и 1954 гг. открыты одноименные станции Арбатско-Покровской и Кольцевой линий. В
оформлении их использованы украинские национальные орнаменты, фрески, посвящённые событиям из истории
Украины. Московский метрополитен – памятник сталинской эпохи, поэтому сюжеты «идеологически выдержан-
ные»: на торцовой стене – красочное панно в память о 300-летии воссоединения Украины с Россией, свод
199
станционного зала украшают 18 мозаичных панно: «Переяславская рада», «Полтавская битва», «А. С. Пушкин на
Украине», «Т. Г. Шевченко в Петербурге у Н. Г. Чернышевского», «Строительство Днепровской ГЭС» и др.
Отметим, что «украинские» названия советской эпохи нельзя причислить к так называемым идеологи-
ческим символам, как в других городах [см. 7, с. 125], в Москве они выполняют ориентирующую функцию в
рамках принципа московской «географической розы ветров» [9; с. 11]. Причем этот принцип номинации
продуктивен в эпоху разных политических лидеров. Полесский пр. назван в 1965 г., а 1-я, 2-я Карпатские ул. –
в 1984 г. 32 линейных объекта названы по городам Украины, например, Винницкая ул., Днепропетровская ул.,
Донецкая ул., Житомирская ул., Харьковская ул., Изюмская ул., Одесская ул. Причем если в советскую эпоху
ориентирующая функция таких названий сочеталась с идеологической (Краснодонская ул., Донбасская ул.,
Донецкая ул.), то с 90-х гг. политические мотивы отходят на второй план – Нежинская ул. Ряд названий
выпадает из этой системы: Кременчугская ул. названа в 1963 г. по гор. Кременчуг, якобы в связи с
расположением на западе Москвы, но Кременчуг, основанный в XVI в. как крепость на Днепре, лежит не к
западу, а к югу от Москвы. Полтавская ул. расположена в на севере Москвы и названа в 1922 г. в честь победы
русских войск в битве со шведами под Полтавой. Выбор названия для улицы именно в этом районе связан с тем,
что здесь вплоть до 1767 г. стоял Бутырский полк, принимавший участие в Полтавском сражении. Черниговский
пер. в центре Москвы назван по храму Черниговских мучеников и исповедников, который был возведен в 1675 г.
на месте встречи в XIV в. мощей черниговского князя Михаила и его боярина Федора, убитых в Золотой Орде в
1245 г. и причисленных православной церковью к лику святых. Отдельно следует рассматривать «крымские
названия» [см. 10].
Среди мемориальных названий можно выделить группу в память о людях, действительно связанных с
историей и культурой Украины (ул. Боженко, ул. Ивана Франко, ул. Леси Украинки, ул. Коцюбинского,
ул. Довженко), и группу названий в честь выдающихся людей с «украинскими фамилиями»: ул. Полины
Осипенко, ул. Академика Глушко, просп. Маршала Гречко, ул. Ирины Левченко и др.
Особого внимания заслуживают названия с украинскими лексемами. Улица Старый Гай (1970 г.)
унаследовала имя от застроенного ныне проезда, проложенного по направлению к роще, которую украинские
крестьяне графа Шереметева, переселенные сюда в XVIII в., именовали «гай». Грайвороновская улица сохраняет
название бывшего подмосковного села Грайвороново (антропоним, лежащий в основе ойконима, образован от
укр. «грайворон»).
На периферии ономастического пространства Москвы появляются новые украинские урбанонимы: корчма
«Тарас Бульба» (сеть ресторанов), корчма «Вечера на хуторе», рестораны «Запорожская Сечь», «Увага»,
«Шинок». Круг украинских названий в Москве продолжает расширяться.
Источники и литература
1. Аверьянов К. А. История Московских районов: Энциклопедия. – М.: Астрель, 2005.
2. Веселовский С. Б. Подмосковье. – М.: Московский рабочий, 1955.
3. Веселовский С. Б. Ономастикон. – М.: Наука, 1974.
4. Имена московских улиц: Топонимический словарь. – М.: ОГИ, 2007.
5. Карамзин Н. М. История государства Российского. – М.: Книга, 1988. – Кн. 1. – Том IV.
6. Кудрявцев М. П. Москва в XVII веке. Дисс… канд. архитект. наук. – М., 1981.
7. Мезенко А. М. Мотивы номинации улиц белорусских городов. В: Топонимика и межнациональные отношения. – М.: МФГО. 1992.
8. Паламарчук П. Сорок сороков. Т. IV. – М., 1995.
9. Смолицкая Г. П., Горбаневский М. В. Топонимия Москвы. – М., 1982.
10. Соколова Т. П. Крым в названиях улиц и других объектов Москвы // Функционирование русского и украинского языков в эпоху
глобализации (Ялта , 29 сентября – 4 октября, 2003). – Симферополь, 2003. – С. 314-315.
11. Улицы Москвы. Старые и новые названия. Топонимический словарь-справочник. – М.: Наука, техника, образование, 2003.
Султанова М. Т.
ГИПЕРБОЛА КАК СРЕДСТВО РЕАЛИЗАЦИИ КАТЕГОРИИ ИНТЕНСИВНОСТИ
В ПОСТМОДЕРНИСТСКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ
Категория интенсивности является одной из важнейших категорий текста. Она направлена на то, чтобы
вызвать эмоциональный отклик у читателя и посредством этого восприятия обеспечить более глубокое пони-
мание содержательно-фактуальной, содержательно-концептуальной и подтекстовой информации. Концептуа-
лизация обусловлена, с одной стороны, соответствующей языковой системой, и с другой стороны – особен-
ностей социума, в которой эта языковая система функционирует. Индивидуальность авторов постмодернистских
текстов проявляется не в выборе моделей репрезентации, а в выборе ее общих концептуальных оснований и
конкретных языковых средств реализации интенсивности в тексте. По мнению И. П. Ильина, «постмодернист-
ский взгляд на мир характеризуется убеждением, что любая попытка сконструировать «модель мира» – как бы
она не оговаривалась или ограничивалась эпистемологическими сомнениями – бессмысленна» [3, c. 265].
В постмодернистских произведениях создается определенная «символическая реальность» – трехмерное игровое
пространство: между мифом, историческими реалиями и художественным вымыслом, а также своей собственной
историей [1, с. 13]. Национальное своеобразие постмодернистского произведения определяют: язык, домини-
рование в тексте деконструируемых цитаций из данной национальной культуры, внимание к национальной
проблематике, национальный склад мышления, тип юмора, иронии и склонности к преувеличению образа [9].
При рассмотрении языкового статуса любой категории, необходимо определить, в какую систему других
категорий она входит. Для языковой понятийной категории интенсивности характерно наличие категории
качества и количества. В современной лингвистике понятие категории трактуется как «некоторый признак,
который лежит в основе разбиения обширной совокупности однородных языковых единиц на ограниченное
число непересекающихся классов, члены которых характеризуются одним и тем же значением данного
признака» [7, с. 215]. Когнитивная наука поставила вопрос категоризации как вопрос о когнитивной
|