Художественный мир рассказа И.Шмелёва "Оборот жизни"

Художественный мир рассказа «Оборот жизни», созданный Шмелёвым, имеет природное (осенний день) и историческое (война) время, распадается на прошлое время событий и настоящее «событие рассказывания», имеет локальное, деревенское природно-социальное пространство, в локусе которого находятся двое людей...

Повний опис

Збережено в:

Бібліографічні деталі
Дата:	2010
Автор:	Филат, Т.В.
Формат:	Стаття
Мова:	Russian
Опубліковано:	Інститут літератури ім. Т.Г. Шевченка НАН України 2010
Назва видання:	Русская литература. Исследования
Теми:	Поэтика литературы ХIХ – середины ХХ века
Онлайн доступ:	https://nasplib.isofts.kiev.ua/handle/123456789/105403
Теги:	Додати тег Немає тегів, Будьте першим, хто поставить тег для цього запису!
Назва журналу:	Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine
Цитувати:	Художественный мир рассказа И.Шмелёва "Оборот жизни" / Т.В. Филат // Русская литература. Исследования: Сб. науч. тр. — 2010. — Вип. XIV. — С. 111-122. — Бібліогр.: 11 назв. — рос.

Репозитарії

Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine

id	nasplib_isofts_kiev_ua-123456789-105403
record_format	dspace
spelling	nasplib_isofts_kiev_ua-123456789-1054032025-02-09T14:23:43Z Художественный мир рассказа И.Шмелёва "Оборот жизни" Художній світ оповідання І. Шмельова «Обіг життя The Artistic World of the Ivan Shmelyov’s Story “Turn of Life” Филат, Т.В. Поэтика литературы ХIХ – середины ХХ века Художественный мир рассказа «Оборот жизни», созданный Шмелёвым, имеет природное (осенний день) и историческое (война) время, распадается на прошлое время событий и настоящее «событие рассказывания», имеет локальное, деревенское природно-социальное пространство, в локусе которого находятся двое людей: автор-повествователь и фокализатор-нарратор столяр Митрий, связанные ситуацией «рассказчик-слушатель». Он семантически насыщен, многолюден и событиен, концептуально калейдоскопичен, но един и целен. Художній світ оповідання «Обіг життя», створений Шмельовим, має природний (осінній день) й історичний (війна) час, розпадається на минулий час подій і теперішню «подію розповідання», має локальний, сільський природно-соціальний простір, у локусі якого знаходяться двоє людей: автор-оповідач і фокалізатор-наратор столяр Митро, пов'язані ситуацією «оповідач-слухач». Він семантично насичений, багатолюдний, концептуально калейдоскопічний, але єдиний і цілісний. Shmelyov’s artistic world of the story “Turn of Life” has a natural (autumn day) and historical (war) time; it disintegrates into past time of events and present “ event of telling”, has a local, rural natural-social space, in the locus of which there are two persons: author-narrator and focalisator-narrator, carpenter Mitriy, linked by a situation “narrator-listener”. It is semantically saturated, populous and full of events, conceptually kaleidoscopic but united and integral. 2010 Article Художественный мир рассказа И.Шмелёва "Оборот жизни" / Т.В. Филат // Русская литература. Исследования: Сб. науч. тр. — 2010. — Вип. XIV. — С. 111-122. — Бібліогр.: 11 назв. — рос. 2218-7472 https://nasplib.isofts.kiev.ua/handle/123456789/105403 821.161.1: 82-32 / Шмелев ru Русская литература. Исследования application/pdf Інститут літератури ім. Т.Г. Шевченка НАН України
institution	Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine
collection	DSpace DC
language	Russian
topic	Поэтика литературы ХIХ – середины ХХ века Поэтика литературы ХIХ – середины ХХ века
spellingShingle	Поэтика литературы ХIХ – середины ХХ века Поэтика литературы ХIХ – середины ХХ века Филат, Т.В. Художественный мир рассказа И.Шмелёва "Оборот жизни" Русская литература. Исследования
description	Художественный мир рассказа «Оборот жизни», созданный Шмелёвым, имеет природное (осенний день) и историческое (война) время, распадается на прошлое время событий и настоящее «событие рассказывания», имеет локальное, деревенское природно-социальное пространство, в локусе которого находятся двое людей: автор-повествователь и фокализатор-нарратор столяр Митрий, связанные ситуацией «рассказчик-слушатель». Он семантически насыщен, многолюден и событиен, концептуально калейдоскопичен, но един и целен.
format	Article
author	Филат, Т.В.
author_facet	Филат, Т.В.
author_sort	Филат, Т.В.
title	Художественный мир рассказа И.Шмелёва "Оборот жизни"
title_short	Художественный мир рассказа И.Шмелёва "Оборот жизни"
title_full	Художественный мир рассказа И.Шмелёва "Оборот жизни"
title_fullStr	Художественный мир рассказа И.Шмелёва "Оборот жизни"
title_full_unstemmed	Художественный мир рассказа И.Шмелёва "Оборот жизни"
title_sort	художественный мир рассказа и.шмелёва "оборот жизни"
publisher	Інститут літератури ім. Т.Г. Шевченка НАН України
publishDate	2010
topic_facet	Поэтика литературы ХIХ – середины ХХ века
url	https://nasplib.isofts.kiev.ua/handle/123456789/105403
citation_txt	Художественный мир рассказа И.Шмелёва "Оборот жизни" / Т.В. Филат // Русская литература. Исследования: Сб. науч. тр. — 2010. — Вип. XIV. — С. 111-122. — Бібліогр.: 11 назв. — рос.
series	Русская литература. Исследования
work_keys_str_mv	AT filattv hudožestvennyjmirrasskazaišmelëvaoborotžizni AT filattv hudožníjsvítopovídannâíšmelʹovaobígžittâ AT filattv theartisticworldoftheivanshmelyovsstoryturnoflife
first_indexed	2025-11-26T18:48:13Z
last_indexed	2025-11-26T18:48:13Z
_version_	1849879858488803328
fulltext	Выпуск XIV (2010) ––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––– 111 УДК 821.161.1: 82-32 / Шмелев Т.В. ФИЛАТ (Днепропетровск) ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ МИР РАССКАЗА И.ШМЕЛЁВА «ОБОРОТ ЖИЗНИ» Аннотация. Филат Т.В. Художественный мир рассказа И.Шмелёва «Оборот жизни». Художественный мир рассказа «Оборот жизни», созданный Шмелёвым, име- ет природное (осенний день) и историческое (война) время, распадается на про- шлое время событий и настоящее «событие рассказывания», имеет локальное, деревенское природно-социальное пространство, в локусе которого находятся двое людей: автор-повествователь и фокализатор-нарратор столяр Митрий, свя- занные ситуацией «рассказчик-слушатель». Он семантически насыщен, много- люден и событиен, концептуально калейдоскопичен, но един и целен. Ключевые слова: художественный мир, концепт, калейдоскопичность, при- родное время, историческое время, автор-рассказчик. Анотація. Філат Т.В. Художній світ оповідання І. Шмельова «Обіг життя». Художній світ оповідання «Обіг життя», створений Шмельовим, має природ- ний (осінній день) й історичний (війна) час, розпадається на минулий час подій і теперішню «подію розповідання», має локальний, сільський природно- соціальний простір, у локусі якого знаходяться двоє людей: автор-оповідач і фо- калізатор-наратор столяр Митро, пов'язані ситуацією «оповідач-слухач». Він семантично насичений, багатолюдний, концептуально калейдоскопічний, але єдиний і цілісний. Ключові слова: художній світ, концепт, калейдоскопічність, природний час, історичний час, автор-оповідач. Summary. Filat T.V. The Artistic World of the Ivan Shmelyov’s Story “Turn of Life”. Shmelyov’s artistic world of the story “Turn of Life” has a natural (autumn day) and historical (war) time; it disintegrates into past time of events and present “ event of telling”, has a local, rural natural-social space, in the locus of which there are two per- sons: author-narrator and focalisator-narrator, carpenter Mitriy, linked by a situation “narrator-listener”. Русская литература. Исследования ––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––– 112 It is semantically saturated, populous and full of events, conceptually kaleidoscopic but united and integral. Key words: artistic world, concept, natural time, historical time, author-narrator, kaleidoskopeness. Художественный мир И.Шмелёва, созданный в его романах, привле- кал и привлекает внимание исследователей. Тут накоплены интересные концепции, наблюдения, выводы. Художественный, или «внутренний», мир, как его номинирует Д.С.Лихачёв [1], малой прозы писателя изучен значительно меньше, хотя и в нём сосредоточены многие особенности шмелёвского мировосприятия, миропонимания, интерпретации и эстети- ческой, поэтологической трактовки. Рассказ «Оборот жизни» (1915), как и всякое произведение, являет со- бой «единое событие общения автора, героя и читателя» [2,173]. Он ярко представляет своеобразие шмелёвских концептов и приёмов художест- венной трактовки военной действительности нефронтовой России перио- да Первой мировой войны. В этой трактовке органично сочетаются гума- нистический подход, патриотизм, антивоенная направленность, точные злободневные наблюдения писателя с раздумьями о «вечном ритме бы- тия», как точно выразился А.П.Черников [3,16], объединяясь с настойчи- вым желанием Шмелёва найти нравственные законы бытия, жизнепове- дения человека. Эта тенденция отчётливо проступает во всех рассказах писателя о войне, становится константой художественного мира Шмелё- ва периода 1912-1917 гг., справедливо выделенного А.П.Черниковым в особый этап творческой эволюции писателя [3,14]. Она присутствует и в рассказе «Оборот жизни», оплодотворённом шмелёвским представлени- ем о многоликости жизни с её внешней будничной простотой и внутрен- ней сложностью и напряжённостью, полной драматизма. Эта концепция воплощается в калейдоскопичности – верно отмеченной А.П.Чернико- вым черте шмелёвской манеры [3,18], реализуется в повествовательной структуре, построенной на экземплицидности – системе разных жизнен- ных примеров, о которых сообщает главный рассказчик произведения столяр Митрий. Он – классический фокализатор, если воспользоваться термином Ж.Женетта [4,204-206], выражающий свою точку зрения на людей и события действительности, наблюдатель и интерпретатор рас- Выпуск XIV (2010) ––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––– 113 сказанных им жизненных историй жителей его округи времён войны и своей жизни. Монологическая речь столяра Митрия предстаёт как уст- ная, обращённая к конкретному слушателю – автору-повествователю, чьи внутренние монологи – своеобразная реакция на увиденное и услышан- ное, отличающаяся стремлением к аналитическому объяснению и обоб- щениям, адресованным себе и читателю. Художественный мир рассказа «Оборот жизни», название которого отвечает высокой оценке поэтики шмелёвских заглавий, данных И.А.Ильиным [5], точно и верно передаёт концепцию, определяющую военный период в жизни народа. Она объединяет рассказы о Первой ми- ровой войне, о которых А.П.Черников писал: «Изображение «пестроты» повседневного существования служит вдумчивому исследованию бытия, воссозданию картин жизни народа в один из драматических моментов его истории» [3,20]. Слово «оборот», заявленное в заглавии, концепту- ально-ключевое, прямо повторяется в тексте [6,127], объединяет разные «истории» земляков Митрия, им рассказанные, передаёт его понимание- определение изменений, вызванных войной, с чем по ходу наррации со- гласится автор-повествователь. Художественный мир рассказа «Оборот жизни», в центре которого – само «событие рассказывания» [2,173], а наррация построена на чередо- вании информации «рассказывающего» (Митрий) и «повествующего субъекта» («автора-повествователя») [2,174], формируется восприятием и интерпретацией двух людей: автора-повествователя-слушателя и рас- сказчика столяра Митрия. Его монологическая речь доминирует в тексте, являя столь излюбленный Шмелёвым сказ, имитирующий живую речь и создающий своеобразие языковой личности нарратора, и имеет, если воспользоваться определениями В.Виноградова [7,47], лирико- эмоциональный и информационно-повествовательный характер. Но на- чало рассказа ведётся автором-повествователем и представляет собой его видение осенней природы, отмеченное, как это часто у Шмелёва, любо- ванием пейзажем: «Осенние дни. Тихо и грустно. Ещё стоят кое-где в просторе бурых пустых полей… забытые маленькие шеренги крестцов нового хлеба… Тихи и мягки просёлочные дороги… Тихи и осенние ро- щи в позолоте, мягки и теплы, строги и холодны за ними, на дальнем взморье, сумрачные боры. И так покойно смотрит за ними даль, чистая- Русская литература. Исследования ––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––– 114 чистая, как глаза ребёнка… Всюду чуткий покой погожих осенних дней…» [6,275]. В начальном элегическом пейзаже подчёркиваются тишина и покой, что создаётся градацией, повтором слов «тихо», «тихи», «покойно», «по- кой». Это – ключевые предметы пасторального пейзажа, деревенский характер которого определяют слова «бурые пустые поля», «шеренги крестцов нового хлеба», «просёлочные дороги», «неслышная телега». Пейзаж красочен, в нём повторяются эстетически значимые и оценочные слова, производные от слова «золото»: «золотятся», «золотая пыль», «по- золота», «золотая бумага» [6,275]. Эти слова отражают цветное воспри- ятие мира автором-повествователем, в сочетании с повторением слов «тишина» и «покой» создают пейзаж-настроение: описание приобретает функцию передачи психологии восприятия, а сравнения («как забытые маленькие шеренги», «даль, чистая-чистая, как глаза ребёнка») и олице- творение ( берёзы, которые «идут и дремлют») свидетельствуют о поэти- ческом даре восприятия природы автором-повествователем, создавая важную черту его образа. Пейзаж дан в пространственной перспективе (отмечается «даль») и во временной характеристике («осенние дни»). Но отмеченная гармония природы во временной перспективе, как считает автор-повествователь, будет нарушена: «налетит» ветер, «закрутит и за- хлещет» – «и побегут в мутную даль придорожные берёзы, и заплачут рощи» [6,275]. Эти финальные строки пейзажного фрагмента, который является дескриптивной экспозицией рассказа, подчёркивают времен- ность пасторальной красоты природы, она не служит простым контра- стом к состоянию мира людей, о котором речь пойдёт далее, а образует с ним некое единство динамического, противоречивого бытия людей и природы – концепт, часто встречаемый в произведениях Шмелёва. Фиксируется и пространственная точка обозрения пейзажа: «Мы си- дим на голом бугре за селом. Отсюда далеко видно» [6,275]. Начальный пейзаж рассказа, увиденный автором-повествователем, дан как простран- ственно-временной аналог «первичного», реального мира, описывает ме- сто действия, где протекает «событие рассказывания», это пространство с его людьми и событиями становится объектом наррации столяра Митрия. Художественная дескрипция места события рассказывания одновремен- но характеризует субъекта – автора-повествователя, носителя психологи- Выпуск XIV (2010) ––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––– 115 зированного поэтического видения, и пасторализированное локальное пространство. А истории, рассказанные основным нарратором «Оборота жизни», – столяром Митрием, помимо информации о жизненных собы- тиях и судьбах людей, сосредоточенных на этом пространстве в рамках военного времени, тоже его одновременно характеризуют: Митрий явно не приобщён к книжной культуре, но наблюдателен, терпим, гуманен, мудр и наделён стоицизмом. Двойная функциональность, основанная на сочетании описаний и рассказов с характеристикой их носителей – авто- ра-повествователя и рассказчика Митрия, присуща художественному ми- ру рассказа «Оборот жизни». Введённая после пейзажной зарисовки мо- нологическая речь основного нарратора фиксирует смену повествова- тельных инстанций: возникает разграничение автора-повествователя и героя-нарратора на уровне стилистической организации речи. Но их объ- единяет общий взгляд на мир, ибо автор-повествователь соглашается с Митрием, вводя подтверждающее «да» [6,276], или подхватывает, со- глашаясь, его оценку («шабаш» – 6,275). Хотя лексика, строй речи ос- новного нарратора отличаются от речи автора-повествователя, однако он соглашается с выводами, данными столяром в конце первого монолога: «Война, брат… она зацепит. Ещё какое будет!» [6,276]. «Да. Крепко и глубоко зацепила невиданная война» [6,276]. Эта общность оценки вой- ны объединяет рассказчика с повествователем отношением к кардиналь- ной социальной проблеме времени создания рассказа «Оборот жизни». Монологи Митрия представляют собой имитацию устного рассказы- вания, где присутствуют перебои речи, незаконченные фразы, междоме- тия. Шмелёв, как известно, был мастером эстетического преобразования народной разговорной речи в её основных видах, отмеченных Ф.П.Филиным [8]. В монологах столяра Митрия, народного обозревателя действительности, которого интересуют судьбы людей, живущих в его родном пространстве (важный аспект художественного мира персонажа и его характеристики), доминируют особенности устной народной разго- ворной речи: многоточия, восклицания, повторы, отклонение от логики повествования, «скачки», обрывистость, разговорное словоупотребление, лексические повторы, вводные выражения: «А это Сутягино, крыша-то красная… Такое торжество было! да свадьба. Женился сын, офицер… на неделю приехал с войны жениться. Откладывать-то неудобно было… с Русская литература. Исследования ––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––– 116 гувернанткой жил. Ну, понятно… Мамаша ихняя не дозволяла. А тут на- до оформить по закону… Сегодня жив, а там… Разбирать нечего, край- ность» [6,275]. Многие черты стилистики сказа в «Няне из Москвы» (1934-1935), отмеченные Е.Г.Рудневой [9,56-61], проступают в рассказе «Оборот жизни». Опорными словами-понятиями первого монолога Мит- рия выступают «война» и изменение, «оборот жизни», который она при- несла в судьбы знакомых ему людей, односельчан. Если Митрий опери- рует конкретными жизненными примерами «оборота жизни»: женитьба офицера на гувернантке, получившего от матери разрешение на это из-за войны, женитьба стариков на молодых девушках, судьба женитьбы трак- тирщика на Настюшке – события, как он считает, связанные с войной, то автор-рассказчик осмысливает «оборот жизни» периода «невиданной войны» в общем плане, констатирует, что «со стороны» [6,276] особых изменений «привычной жизни» деревни не заметно, ибо он сначала судит по внешним признакам, а не «изнутри» деревенской жизни, как Митрий. Автор-рассказчик приводит детали деревенского быта, которые ему ка- жутся неизменными: «погромыхивают в базарные дни телеги», «уходит и приходит в обычный час стадо», «бродят лениво… татары», «ворожат бабьи глаза, раскидывая на травке под ветлами яркий ситец», «возят на- воз на пары», «отбивают косы» [6,276]. Однако, как бы возражая себе, автор-рассказчик признаётся: «А если вглядеться…», то ясно, что всё из- менится, «заговорит в них иная жизнь. Да уж и теперь говорит…» [6,276]. Наблюдательный рассказчик, один из тех, о которых он говорит, более информирован о жизни своих односельчан, чем автор- повествователь, выступающий слушателем, «посредником» между Мит- рием и читателями, которым он воспроизводит рассказы столяра. Но ав- тор-рассказчик, вбирая в свой внутренний мир эмпирические «истории» Митрия, анализируя их в процессе динамического общения и «самооб- щения», приходит к общим верным суждениям и выводам о жизни де- ревни в военные годы. Шмелёв изображает психологический процесс осмысления услышанного автором-повествователем по мере развития рассказов Митрия. В ходе повествования, построенного на чередовании внутренней речи автора-повествователя и «слышимых» им монологов- рассказов Митрия, он далеко не сразу убеждается в явных изменениях «оборотов жизни» в деревне: «А всё те же, как будто, избы и ветлы, и Выпуск XIV (2010) ––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––– 117 рябины» [6,277]. Правда, вводное «как будто» фиксирует сомнения авто- ра-рассказчика в неизменности жизни деревни. И хотя он начинает отме- чать: «И ещё новое. Красный попов дом теперь голубой…» [6,277], – од- нако всё ещё находится во власти внешних наблюдений как человек пришлый. И.Шмелёв, воссоздавая психологию восприятия не столько увиденного, сколько услышанного, показывает, как оно влияет на автора- повествователя, создавая динамику его внутреннего мира. Художествен- ный мир этого героя глубоко психологизирован, составлен из внешних наблюдений, «слушания», рефлексии и аналитических обобщений, воз- никающих на материале рассказов Митрия. В них война почти всегда выступает как фактор, меняющий жизнь людей: одному достаётся капи- тал убитого брата [6,278], у другого отобрали имущество, ибо он, нахо- дясь на войне, не может отдать долг [6,278], у третьего – сын на войне и некому за яблонями следить [6,280], молодые девушки должны выходить за стариков [6,276] и т.д. Художественный мир Митрия густо населён людьми разных социальных статусов, имущественного положения, воз- растов и судеб, но осмысливается в одном ракурсе – «поворота жизни» из-за войны. Выслушав многие «истории», образующие пёстрый калей- доскоп жизни деревни в военное время, автор-рассказчик соглашается с концепцией Митрия: «Рассказывает и рассказывает столяр про округу, и сколько нового в незаметной жизни, сколько перерыто и вывернуто за один год…» [6,279]. Рассказчик убеждает своим «словом» автора- повествователя, и это воздаёт внутреннюю и внешнюю динамику повест- вования, подчёркивает значимость «события рассказывания» – центра рассказа «Оборот жизни». Шмелёвская вера в силу слова, столь важная для эстетики писателя, как верно полагает О.В.Быстрова [10], реализует- ся в итоге конкретной ситуации «рассказчик-слушатель»: Митрий убеж- дает в своих выводах автора-повествователя. Сначала разобщённые внутренние миры автора-повествователя и рассказчика Митрия сходятся в оценочном суждении, объединяют их, создавая разнообразие и целост- ность художественного мира рассказа. И.Шмелёв изображает и отношение автора-повествователя к больно- му Митрию. Автор-рассказчик с сочувствием описывает портрет больно- го Митрия, соглашаясь с ним, что ему скоро «шабаш» [6,276], что столя- ру на изменения «поглядеть не придётся» [6,276]. «Оборот жизни», вы- Русская литература. Исследования ––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––– 118 званный войной, затрагивает и главного нарратора, столяра, который по- лучил большой заказ на изготовление того, что требует война, – гробов и крестов [6,277], что его не радует. Все рассказанные в монологах «исто- рии» иллюстрируют «поворот» жизни, который затронул всех, как под- чёркивает Митрий: «Да и везде теперь оборот, как ни промерь…» [6,277]. Автор-повествователь в ответ на замечание столяра об «обороте», затро- нувшем всех людей, отмечает неизменность природного мира – «всё те же… и ветлы, и рябины» [6,277], но вынужден согласиться, что мир лю- дей подвергся «обороту», что наступило «такое движение всего, беда!» [6,277], как выражается Митрий. «Там… на войне-то лес рубят! – говорит он, и его жуткое жёлтое лицо покойника мудро и необычно вдумчиво словно вот-вот провидит. – А тут щепа да стружка летит» [6,279]. Митрий подробно рассказывает о своей жизни, болезни, признаётся, что не испытывает страха перед смертью [6,279]. Комментируя его судьбу, автор-рассказчик вновь описывает вос- приятие природы, где, как и в начальном пейзаже, ключевыми, повто- ряющимися словами выступают «грустно», «тихо», которые передают его мировосприятие: «И кругом грустно и тихо. Стоят крестцы нового хлеба (сквозной образ пейзажа рассказа). И они грустны. И грустны осенние рощи в позолоте» [6,280] (выделено мною – Т.Ф.). Но если ху- дожественное видение мира природы автором-рассказчиком окрашено в лирические, элегические тона, то его восприятие покорного столяра Митрия, тяжело работающего, спокойно ожидающего смерти, бурно- эмоционально, насыщено серией риторических вопросов: «Кто его таким сделал? Почему не кричит, не жалуется, не проклинает жизнь, какую пропил? И как же он может, приговорённый, спокойно тесать кресты и сбивать гробы на последнем пороге? Что это – сила какая в нём или ра- бья покорность? [6,280]. Автор-повествователь не даёт ответа, рисуя двойственность характера Митрия как яркого представителя народа. Ве- дя внутренний диалог с собой, автор-повествователь сам себе отвечает: «Нет, не рабья покорность, и не скажешь – что же? Откуда же в нём та- кое, чего достигают лишь избранные, глубоко проникшие в сокровенную тайну – жизнь-смерть? Или уж столяр Митрий так много понял нутром, много страдал, что поднялся над жизнью, философски посвистывая? Не умеет её ценить. Нет, умеет» [6,281]. И далее автор-повествователь ха- Выпуск XIV (2010) ––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––– 119 рактеризует деревенского столяра как человека, любящего и знающего природу, своеобразного мудреца: «С полей, что ли, этих набрался ласко- вой грусти, смешка и тишины душевной» [6,281]. Наблюдатель и истол- кователь деревенской жизни, фокализатор, философ, Митрий оценивает- ся автором-рассказчиком как воплощение народной мудрости в отноше- ниях к жизни и смерти, к природе, с которой он органически слит: Шме- лёв создаёт яркий народный характер рассказчика и объекта восприятия и оценки автором-повествователем. Обрисовывая внутренний мир этого персонажа, данный в его речи, Шмелёв передаёт и свою концепцию лю- дей и мира, сложного в своей простоте, многомерного, калейдоскопично- го, предметного и духовного. Художественный мир рассказа «Оборот жизни» в своих пространственно-временных параметрах предстаёт как аналог «первичного», реального мира, где обрисован внутренний, духов- ный мир двух персонажей произведения – автора-повествователя и рас- сказчика Митрия, в словесном оформлении разный, но семантически близкий. При этом столяр как бы входит во внутренний мир автора- повествователя. Шмелёв вводит и изменяющийся в течение суток (природное время) пейзаж одного и того же обозреваемого места с одними и теми же при- родными деталями, но данными в разное время, а потому иначе освещён- ными, следуя за поэтикой импрессионизма, где темпоральность входит в передачу специфики пейзажа: «Солнце покраснело, покраснели и рощи, и крестцы и берёзы большой дороги» [6,281]. Возникает восприятие Митрия, который на протяжении долгого времени говорил о войне, и это влияет на его видение пейзажа: «Воюют-то там, что ли? – устало спра- шивает Митрий, показывая на сизо-багровый закат в тучах. – Та-ак… Чисто кровь с дымом! Вот мы тут посидели по пустяку, а там уж… кре- сты и тешут» [6,282]. И вновь разное восприятие пейзажа этими персо- нажами содержит помимо его описания и психологическую функцию их характеристики. Художественное время рассказа «Оборот жизни» состоит из времени событий, рассказанных «историй» Митрия, которые происходили в неда- лёком прошлом в течение одного года [6,279] и протекали за временны- ми рамками «события рассказывания». О них повествуется как о свер- шившихся фактах, и они – предмет наррации и рефлексии рассказчика, Русская литература. Исследования ––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––– 120 автора-повествователя и читателя. События введены калейдоскопично, без учёта временной последовательности, предстают в рамках «остано- вившегося времени». Само «событие рассказывания» протекает в услов- ном настоящем, которое дано в движении природного времени. «Исто- рии» Митрия – объект его наррации и рефлексии автора-повествователя и читателя, они создают пёстрый, но общий поток жизни деревенской округи в военное время. Событийная ткань, представленная в монологах Митрия, лишена внутренней темпоральной последовательности, она пе- редаёт спонтанность его рассказа и объединена общим пространством и рамками одного года войны [6,279]. Цементирует «истории» не только субъект рассказывания, но и единое время-пространство, в котором жи- вут герои как репрезенты деревенской России. В рассказе «Оборот жизни» художественный мир создается не столько суммой «вставных историй», сколько концептом, объединяющим их и заявленном в заглавии. Целостность художественного мира рассказа ос- нована не только на единстве времени, ключевым образом которого ста- новится «оборот жизни», и места – деревенского пространства, но и тем, что они осмысливаются с «точки зрения» рассказчика – представителя простых деревенских жителей – столяра Митрия с его мудрым понима- нием тех сдвигов, бытовых, социальных, психологических, которые при- несла война даже в отдалённые от военных действий районы России. Позднее, в «Лете Господнем» (1927-1931, 1934-1944), как верно отмечает И.Харламова, возникает «не сумма очерков, объединённых общим назва- нием», а «единый, целостный художественный мир» [11,248], построен- ный на общей концептуальной основе. Думается, что «Оборот жизни» – это ранняя предваряющая «Лета Господнего» шмелёвская художествен- ная структура, авторский художественный мир, калейдоскопический, разнообразный, но единый в своей концептуальной основе, который эс- кизно намечен в рассказе 1915 г. Итак, художественный мир рассказа «Оборот жизни», созданный Шмелёвым, имеет природное (осенний день) и историческое (война) время, распадается на прошлое время событий и настоящее «событие рассказывания», имеет локальное, деревенское природно-социальное пространство, в локусе которого находятся двое людей: автор- повествователь и фокализатор-нарратор столяр Митрий, связанные си- Выпуск XIV (2010) ––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––– 121 туацией «рассказчик-слушатель». Оба выступают интерпретаторами, но Митрий сосредоточен на эмпирике жизни, а автор-рассказчик – на его обобщающем осмыслении. Сама структура наррации рассказа , постро- енного на «вставных историях», создающих эффект калейдоскопичности, о людях, живущих в одной деревенской округе, реализует основную шмелёвскую концепцию жизни как сложную, пёструю, взаимосвязанную картину народного бытия, близкого природе, но изменённую социальным фактором – войной. Основным носителем этой концепции становится столяр Митрий, но её разделяет и автор-рассказчик. И хотя языковой мир у них разный, отражает разные социально-культурные уровни, они не противостоят друг другу, а объединены общностью миропонимания. При этом автор-повествователь удивляется и восхищается мудростью и стои- ческим отношением к жизни и смерти деревенского смертельно больного столяра, который доверительно рассказывает ему о своих наблюдениях над жизнью односельчан. Локальность места и времени художественного мира рассказа, где событийный план сосредоточен в «историях» Митрия, а организует произведение «событие рассказывания», таит в себе боль- шие обобщения, метонимически представляя в «малом пространстве» общие процессы жизни народа в период войны. И.Шмелёву удаётся в рамках малой прозы во внутреннем мире произведения ярко отразить менталитет и жизнеповедение людей реального мира, художественно- концептуально осудить войну, воссоздать народную мудрость отношения к природе, к проблеме «жизнь-смерть». В основе структуры наррации – ситуация рассказчик-слушатель, они связаны своеобразным диалогом, который построен как сочетание слышимой монологической речи столя- ра Митрия и внутренней речи автора-повествователя, адресованной чита- телю. Заглавие рассказа – «Оборот жизни» – концептуальная цитата из просторечия деревенского столяра, оно как бы несёт в себе народное точное определение изменения, которое принесла война. Рассказ центри- рован двумя разными, сменяющими друг друга нарраторами, что создаёт динамику обрисовки художественного мира произведения представите- лями разных социально-культурных кругов, но объединённых при всём различии их «языка» общим взглядом на мир и людей. Художественный мир «Оборота жизни» семантически насыщен, многолюден и событиен, концептуально калейдоскопичен, но един и целен. Русская литература. Исследования ––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––– 122 ЛИТЕРАТУРА 1. Лихачёв Д.С. Внутренний мир художественного произведения // Вопросы литературы. – 1968. – №8. 2. Теория литературы: Учеб. пособие для студ. филол. фак. высш. учеб. за- ведений: В 2 т. – М., 2004. – Т.1. 3. Черников А.П. Великий мастер слова и образа // Шмелёв И.С. Оборот жизни. Светлая страница. – Калуга,1995. 4. Женетт Ж. Повествовательный дискурс // Женетт Ж. Фигуры: В 2 т.– М., 1998. – Т. 2. – С. 60-280. 5. Ильин И.А. Одинокий художник. Статьи. Речи. Лекции. – М.,1993. 6. Шмелёв И.С. Оборот жизни. Шмелёв И. Светлая страница. – Калуга,1995. – С.275-282. 7. Виноградов В.В. Проблема сказа в стилистике // Виноградов В.В. О жизни художественной литературы: Избр. труды. – М.,1980. 8. Филин Ф.П. О просторечном и разговорном в русском литературном язы- ке // Филологические науки. – 1979. – №2. 9. Руднева Е.Г. О стилистике сказа в «Няне из Москвы» И.С.Шмелёва // Ху- дожественный мир И.С.Шмелёва и традиции славянских литератур: XII Крым- ские международные Шмелёвские чтения. – Симферополь, 2004. – С. 56-61. 10. Быстрова О.В. «Вначале было слово, и слово было у Бога…» (Слово в творчестве И.Шмелёва) // Там же. – С. 77-83 11. Харламова И. Художественное пространство и время в произведении И.С.Шмелёва «Лето Господне» // Актуальные проблемы филологической науки: взгляд нового поколения. – М., 2002. – Вып.1. УДК 821.161.1: 82-3 / Белый Г.Е. ПРУСЕНКО (Киев) МЕТАТЕКСТУАЛЬНЫЕ ПАРАМЕТРЫ ПРОЗЫ АНДРЕЯ БЕЛОГО 1916-1922-го ГОДОВ Аннотация. Статья Г.Е. Прусенко «Метатекстуальные параметры прозы Андрея Белого 1916-1922-го годов» сфокусирована на проблеме определения специфических характеристик метапрозы Андрея Белого 1916-1922-го годов на примере рома-

Художественный мир рассказа И.Шмелёва "Оборот жизни"

Репозитарії

Схожі ресурси