Золотые находки из «Никопольских курганов» в коллекции Б. И. и В. Н. Ханенко
Статья посвящена атрибуции предметов из коллекции Б. И. и В. Н . Х аненко, которые поступили в 1900-е гг. с рынка древностей как происходящие «из курганов близ г. Никополя». Это различные нашивные пластины и бляшки в основном датируемые IV в. до н. э. Стилистический анализ позволяет говорить о р...
Saved in:
| Date: | 2018 |
|---|---|
| Main Authors: | , |
| Format: | Article |
| Language: | Russian |
| Published: |
Інститут археології НАН України
2018
|
| Series: | Археологія і давня історія України |
| Subjects: | |
| Online Access: | https://nasplib.isofts.kiev.ua/handle/123456789/162245 |
| Tags: |
Add Tag
No Tags, Be the first to tag this record!
|
| Journal Title: | Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine |
| Cite this: | Золотые находки из "Никопольских курганов" в коллекции Б. И. и В. Н. Ханенко / Е.А. Величко, Ю.Б. Полидович // Археологія і давня історія України: Зб. наук. пр. — К.: ІА НАН України, 2018. — Вип. 2 (27). — С. 138-154. — Бібліогр.: 88 назв. — рос. |
Institution
Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine| id |
nasplib_isofts_kiev_ua-123456789-162245 |
|---|---|
| record_format |
dspace |
| spelling |
nasplib_isofts_kiev_ua-123456789-1622452025-02-09T23:27:39Z Золотые находки из «Никопольских курганов» в коллекции Б. И. и В. Н. Ханенко Golden Finds from «Nikopolian Barrows» from the Collections of B. and V. Khanenko Величко, Е.А. Полидович, Ю.Б. Статті Статья посвящена атрибуции предметов из коллекции Б. И. и В. Н . Х аненко, которые поступили в 1900-е гг. с рынка древностей как происходящие «из курганов близ г. Никополя». Это различные нашивные пластины и бляшки в основном датируемые IV в. до н. э. Стилистический анализ позволяет говорить о разнородности данной группы изделий и с большой долей вероятности предположить, что они связаны с грабительскими раскопками курганов в степном Причерноморье, Крыму, лесостепном Приднепровье и Среднем Подонье. Часть предметов, вероятно, представляет собой находки в «царских» курганах, разошедшиеся во второй половине ХIХ в. по частным коллекциям. The article is devoted to the attribution of objects from the collection of B. and V. Khanenko, which were received in the 1900s. from the market of antiquities as occurring «from the barrows near the city of Nikopol». These are various applicative decorations mostly dated to the 4th century BC. Stylistic analysis allows us to talk about the heterogeneity of this group of products and with great probability to assume that they are associated with predatory excavations of mounds in the steppe Black Sea region, the Crimea, the forest-steppe Dnieper and Middle Don region. Some of the items probably represent finds in the «royal» burial mounds, which broke out in the second half of the nineteenth century by private collections. All assumptions about the attribution of gold finds from the collection of Khanenko are provisional and based mainly on their iconographic analysis. Further research will undoubtedly help clarify, confirm or disprove the conclusions. 2018 Article Золотые находки из "Никопольских курганов" в коллекции Б. И. и В. Н. Ханенко / Е.А. Величко, Ю.Б. Полидович // Археологія і давня історія України: Зб. наук. пр. — К.: ІА НАН України, 2018. — Вип. 2 (27). — С. 138-154. — Бібліогр.: 88 назв. — рос. 2227-4952 https://nasplib.isofts.kiev.ua/handle/123456789/162245 904.2-034.21”6383” ru Археологія і давня історія України application/pdf Інститут археології НАН України |
| institution |
Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine |
| collection |
DSpace DC |
| language |
Russian |
| topic |
Статті Статті |
| spellingShingle |
Статті Статті Величко, Е.А. Полидович, Ю.Б. Золотые находки из «Никопольских курганов» в коллекции Б. И. и В. Н. Ханенко Археологія і давня історія України |
| description |
Статья посвящена атрибуции предметов из коллекции Б. И. и В. Н . Х аненко, которые поступили в
1900-е гг. с рынка древностей как происходящие «из
курганов близ г. Никополя». Это различные нашивные пластины и бляшки в основном датируемые
IV в. до н. э. Стилистический анализ позволяет
говорить о разнородности данной группы изделий и с большой долей вероятности предположить, что
они связаны с грабительскими раскопками курганов в степном Причерноморье, Крыму, лесостепном
Приднепровье и Среднем Подонье. Часть предметов, вероятно, представляет собой находки в «царских»
курганах, разошедшиеся во второй половине ХIХ в. по частным коллекциям. |
| format |
Article |
| author |
Величко, Е.А. Полидович, Ю.Б. |
| author_facet |
Величко, Е.А. Полидович, Ю.Б. |
| author_sort |
Величко, Е.А. |
| title |
Золотые находки из «Никопольских курганов» в коллекции Б. И. и В. Н. Ханенко |
| title_short |
Золотые находки из «Никопольских курганов» в коллекции Б. И. и В. Н. Ханенко |
| title_full |
Золотые находки из «Никопольских курганов» в коллекции Б. И. и В. Н. Ханенко |
| title_fullStr |
Золотые находки из «Никопольских курганов» в коллекции Б. И. и В. Н. Ханенко |
| title_full_unstemmed |
Золотые находки из «Никопольских курганов» в коллекции Б. И. и В. Н. Ханенко |
| title_sort |
золотые находки из «никопольских курганов» в коллекции б. и. и в. н. ханенко |
| publisher |
Інститут археології НАН України |
| publishDate |
2018 |
| topic_facet |
Статті |
| url |
https://nasplib.isofts.kiev.ua/handle/123456789/162245 |
| citation_txt |
Золотые находки из "Никопольских курганов" в коллекции Б. И. и В. Н. Ханенко / Е.А. Величко, Ю.Б. Полидович // Археологія і давня історія України: Зб. наук. пр. — К.: ІА НАН України, 2018. — Вип. 2 (27). — С. 138-154. — Бібліогр.: 88 назв. — рос. |
| series |
Археологія і давня історія України |
| work_keys_str_mv |
AT veličkoea zolotyenahodkiiznikopolʹskihkurganovvkollekciibiivnhanenko AT polidovičûb zolotyenahodkiiznikopolʹskihkurganovvkollekciibiivnhanenko AT veličkoea goldenfindsfromnikopolianbarrowsfromthecollectionsofbandvkhanenko AT polidovičûb goldenfindsfromnikopolianbarrowsfromthecollectionsofbandvkhanenko |
| first_indexed |
2025-12-01T18:25:37Z |
| last_indexed |
2025-12-01T18:25:37Z |
| _version_ |
1850331413356740608 |
| fulltext |
138 ISSN 2227-4952. археологія і давня історія України, 2018, вип. 2 (27)
УДК: 904.2-034.21”6383”
Е. а. Величко, Ю. Б. Полидович
ЗОЛОтыЕ НАхОДКи иЗ «НиКОпОЛЬсКих КУРГАНОВ»
В КОЛЛЕКЦии Б. и. и В. Н. хАНЕНКО
Статья посвящена атрибуции предметов из кол-
лекции Б. И. и В. н. ханенко, которые поступили в
1900-е гг. с рынка древностей как происходящие «из
курганов близ г. никополя». Это различные нашив-
ные пластины и бляшки в основном датируемые
IV в. до н. э. Стилистический анализ позволяет
говорить о разнородности данной группы изделий и
с большой долей вероятности предположить, что
они связаны с грабительскими раскопками курга-
нов в степном Причерноморье, Крыму, лесостепном
Приднепровье и Среднем Подонье. Часть предметов,
вероятно, представляет собой находки в «царских»
курганах, разошедшиеся во второй половине хIх в.
по частным коллекциям.
Ключевые слова: нашивные пластины, скифс-
кое время, курганы, коллекция ханенко.
ВВЕДЕНиЕ
в 1907 г. вышел в свет 6-й дополнительный
выпуск каталога «Древностей Поднепровья». в
первых пяти выпусках была опубликована кол-
лекция археологических древностей из собрания
богдана Ивановича и варвары Николовны Ха-
ненко. все предметы были сгруппированы по ис-
торическим периодам от каменного и бронзового
веков (выпуск I, 1899 г.) до славянских древнос-
тей VI—ХIII вв. (выпуск V, 1902 г.). Это было до-
вольно характерное для своего времени издание,
представившее, с одной стороны, обширную част-
ную коллекцию 1, а с другой — очень качествен-
1. По всей видимости, появление данного издания
было связано с представлением коллекции б. И.
и в. Н. Ханенко на археологической выставке, эк-
спонировавшейся в августе 1899 г. во время рабо-
ты ХI археологического съезда в Киеве (беляшев-
ский 1899, с. 116—117, 119—120). выставка была
развёрнута в нескольких залах будущего Киевс-
но подготовленный источник по древней истории
Поднепровья. Коллекция была подана как цель-
ное собрание древностей, каждый предмет был
тщательно атрибутирован. Однако время шло, и
собрание б. И. и в. Н. Ханенко продолжало жить
по естественным законам коллекционирования:
приобретались новые предметы, а часть из ранее
приобретённых по той или иной причине «уходи-
ла» из неё. в частности, супругами Ханенко, так-
же как и отцом варвары Николовны — Николою
Артемиевичем Терещенко — и другими предста-
вителями рода Терещенко, была оказана всячес-
кая поддержка в создании и развитии Киевского
художественно-промышленного и научного музея,
открывшегося в 1904 г. (Ковалинский 1998; 2003).
Одним из важных шагов в этом отношении ста-
ла передача в дар музею 3145 предметов разных
эпох (Ковалинский 1998, с. 370), составлявших
значительную часть археологической коллекции
семьи Ханенко и преимущественно опубликован-
ных в выпусках I—V «Древностей Поднепровья».
По всей видимости, собирание коллекции
древностей продолжалось и после 1904 г. Но-
вые поступления были не столь массовыми, но
кого художественно-промышленного и научного
музея (ныне там располагается Национальный
художественный музей Украины), который в то
время ещё находился в стадии проведения стро-
ительных работ. Параллельно ещё одна археоло-
гическая выставка была развёрнута в Киевском
университете им. Св. владимира (беляшевский
1899, с. 116—119). Её основой стала коллекция
самого университета, каталог которой был издан
к открытию съезда (Каталог… 1899). Данное из-
дание было безрисуночным, однако, содержало
ёмкие и лаконичные характеристики предметов,
структура которых затем была применена и в
«Древностях Поднепровья».© Е. А. вЕЛИчКО, ю. б. ПОЛИДОвИч, 2018
«— Да, совершенно очевидно.
— Мир полон таких очевидностей, но их никто не замечает.»
(Сэр артур Конан Дойл, «Собака Баскервилей»)
139ISSN 2227-4952. археологія і давня історія України, 2018, вип. 2 (27)
Величко, Е. а., Полидович, Ю. Б. золотые находки из «Никопольских курганов» в коллекции б. И. и в. Н. Ханенко
все же представлявшими определённый ин-
терес. видимо, поэтому и появилось решение
издать дополнительный выпуск «Древностей»,
куда были включены описания «предметов соб-
рания Ханенко, не вошедших в предыдущие
выпуски» (Ханенко, Ханенко 1907, с. 1). Среди
них выделяется несколько групп находок, в
отношении которых указано, что они происхо-
дят из «областей, прилегающих к среднему и
нижнему течению Днепра» (Ханенко, Ханенко
1907, с. 10), или даже точнее — из курганов,
раскопанных вблизи г. Никополя Екатери-
нославского уезда и губернии.
Это различные золотые предметы, которые
датируются скифским и средневековым време-
нем (Ханенко, Ханенко 1907, с. 16, кат. 499—
526, 528—562). Скифские изделия и станут
предметом дальнейшего исследования. в ка-
талоге они разбиты на две группы. Первая из
них включает «лоточек удлиненной формы»,
«лоточки небольших размеров» и «пластины
нашивные, формы креста» (№ 514—526), ко-
торые «найдены в кургане близ г. Никополя»,
т. е. речь идёт о возможном нахождении этих
предметов в одном комплексе. Ещё о 37 нашив-
ных пластинах (№ 527—562), сказано, что они
«найдены в курганах близ г. Никополя», что
уже изначально подразумевает сборный состав
этой группы изделий, по всей видимости, ни-
как не связанных друг с другом.
Найти какую-либо дополнительную инфор-
мацию о скифских золотых находках в курганах,
по всей видимости, разграбленных крестьяна-
ми или любителями поиска древностей, возле
г. Никополя 1, не удалось. Отметим, что в этом
же выпуске «Древностей Поднепровья» были
опубликованы бронзовые пластины, атрибути-
рованные как предметы античного защитного
доспеха, о которых сказано, что они найдены
«при человеческих костях в деревянном склепе
под разрушенным крестьянами в 1902 г. кур-
ганом близ г. Никополя Екатеринославского
уезда» (Ханенко, Ханенко 1907, с. 10—11, 14,
кат. 415—418, табл. III). Наличие даже ми-
нимальной информации об обстоятельствах
находки предметов, однозначно, повышало
их значимость. Это понимали б. И. и в. Н. Ха-
ненко и те агенты, которые работали на них.
И при описании предметов такая информация
время от времени упоминалась. Если же её не
было, то очевидно, что либо её преднамеренно
скрывали, либо она была окончательно утеря-
на ещё при первичной скупке находок. в такой
ситуации сомнительной может быть и главная
1. бронзовые пластины и информация о них были
опубликованы Г. Павлуцким (1903) ещё до того,
как они попали в коллекцию Ханенко. в. ю. Мур-
зин и Е. в. черненко (1980) републиковали их,
определив как средства защиты боевого коня ран-
нескифского времени, а А. в. Симоненко (2010,
с. 196—198), приведя ряд аналогий, аргументиро-
вано отнёс их к сарматской эпохе.
информация — о месте происхождения пред-
метов, о чём речь пойдёт дальше.
Итак, в общей сложности из «Никопольских
курганов» в коллекцию Ханенко поступило как
минимум 50 золотых находок, преимуществен-
но представляющих собой небольшие плас-
тины-аппликации одежды. Когда они были
переданы в музей неизвестно. 37 из них были
внесены в инвентарную книгу только в февра-
ле 1924 г., когда все эти вещи уже находились в
собрании всеукраинского исторического музея
им. Т. Г. шевченко. в 1934 г. по акту № 18 все
золотые изделия из этого музея (в том числе и
интересующие нас пластины) были переданы
на хранение в Государственный банк СССР, о
чём свидетельствует соответствующая запись
в инвентарной книге. в 1946 г. они были воз-
вращены в исторический музей, а в 1964 г.
переданы в коллекцию ювелирных изделий
созданного специального отдела (затем — фи-
лиала) при Государственном историческом му-
зее Украинской ССР, известного с конца 1968 г.
как Музей исторических драгоценностей (до
1991 г. — УССР, ныне — Украины).
АНАЛиЗ ЗОЛОтых НАхОДОК
иЗ «НиКОпОЛЬсКих КУРГАНОВ»
все рассматриваемые пластины, исходя из
воспроизведённых на них изображений, можно
условно разделить на четыре группы.
I. ПЛАСТИНы С АНТРОПОМОРФНы-
МИ ОбРАзАМИ
1. Пластина круглая с изображением женс-
кой головы анфас (ДМ-6033 2) (Ханенко, Ханенко
1907, с. 16, кат. 528, табл. V: 528; Ростовцев 1925,
с. 449; Онайко 1970, с. 106, кат. 499: б) (рис. 1: 1).
Размеры: 23 × 24 мм. золото 500 пробы.
женский персонаж показан с круглым ли-
цом, полными щеками, сужеными миндале-
видными глазами с припухшими веками, ши-
роким и плоским носом, приоткрытым ртом, из
которого высунут язык; лицо обрамлено прядя-
ми волос. Края пластины загнуты по всему пе-
риметру; для нашивания были пробиты крест-
накрест 4 отверстия, 2 из которых квадратные.
Пластина несколько деформирована, загнутые
края выпрямлены, из-за чего образовалось не-
сколько разрывов; рельефные элементы изоб-
ражения местами смяты.
в первой публикации изображение на плас-
тине было интерпретировано как театральная
маска, но позже описывалась только как изоб-
ражение головы горгоны Медузы (Онайко 1970,
с. 48, 106; журавлёв, Новикова, шемаханская
2014, с. 88—90).
2. здесь и далее — инвентарный номер в коллекции
Музея исторических драгоценностей Украины —
филиала Национального музея истории Украины.
140 ISSN 2227-4952. археологія і давня історія України, 2018, вип. 2 (27)
Статті
Изображения головы Медузы на золотых
пластинах довольно часто встречаются в скиф-
ских погребениях конца V — IV вв. до н. э. Они
отличаются иконографией воплощения образа,
что послужило основой для выделения целого
ряда (до 12) типов изображений (Онайко 1970,
с. 48; Русяева 2002).
Главными определяющими признаками об-
раза горгоны Медузы являются волосы в виде
извивающихся змей, клыки, торчащие изо рта,
большие глаза, выделяющиеся на лице, всегда
обращённом анфас, и высунутый язык. Изобра-
жения Медузы (как полнофигурные, так и ре-
дуцированные в виде головы) с данными отли-
чительными признаками известны в большом
количестве по всему греческому миру в самых
разных вариантах воплощения в скульптурных
формах, вазописи, нумизматике, торевтике и
т. д. (см. последние обзоры: Wilk 2000; Karoglou
2018). Редуцированному изображению головы
чудовища — горгонейону (др.-греч.: Γοργόνειον,
«принадлежащий горгоне») — придавалось
особое значение как апотрапею. Обозначен-
ные признаки горгоны Медузы полностью со-
ответствуют мифологической традиции и оп-
ределялись ею (в частности, см. в изложении
Псевдо-Аполлодора: Apollod. II, IV, 2; см. так-
же: Тахо-Годи 1989, с. 39; Грейвс 2005, с. 341,
73: е; Wilk 2000, p. 17—30; др.). Параллельно
складывался и её иконографический образ,
который, не исключено, дополнялся новыми
признаками, наполненными определённым
Рис. 1. золотые предметы из коллекции б. И. и в. Н. Ханенко: 1 — ДМ-6033; 2 — ДМ-6016; 3 — ДМ-6015;
4 — ДМ-6021; 5—7 — ДМ-6020, 6023, 6028; 8 — ДМ-6017; 9 — ДМ-6024; 10 — ДМ-6051 (фото Д. в. Клочко)
141ISSN 2227-4952. археологія і давня історія України, 2018, вип. 2 (27)
Величко, Е. а., Полидович, Ю. Б. золотые находки из «Никопольских курганов» в коллекции б. И. и в. Н. Ханенко
символическим значением. в частности, это
касается высунутого языка, присутствующего
как на полнофигурных, так и редуцированных
изображениях. Современные авторы воспри-
нимают этот признак уже как неотъемлемую
особенность горгоны Медузы, усиливающую её
устрашающий вид (напр.: Грейвс 2005, с. 341,
73: е).
Как свидетельствует иконография, ни один
из ужасающих признаков горгоны Медузы не
был абсолютным и мог быть заменён на более
нейтральный (волосы-змеи — на обычные пря-
ди волос; рот с клыками — на обычный рот и
т. д.), а сам образ Медузы от предельно демони-
ческого в архаичное время изменялся в сторо-
ну «очеловечивания» и придания Медузе черт
красивой женщины уже в позднеклассическую
эпоху. Соответственно менялись и сами гор-
гонейоны (Furtwängler 1890, Sp. 1702—1727;
Wilson 1920, p. 238).
Изображение на пластине из коллекции Ха-
ненко как раз и представляет подобный транс-
формированный образ горгоны Медузы. Из
всех обозначенных признаков остался только
один — высунутый язык. Фактически изоб-
ражено лицо обычной полной женщины, но с
высунутым языком, что, по-прежнему, придаёт
ей устрашающий вид. Подобный иконографи-
ческий образ известен среди изображений на
пластинах, происходящих из различных скиф-
ских комплексов IV в. до н. э. (Русяева 2002,
с. 215—216, рис. 2; журавлёв, Новикова, ше-
маханская 2014, с. 88—93), но изображение из
коллекции Ханенко отличается от них рядом
существенных деталей. Единственной точной
аналогией является изображение на несколь-
ких пластинах, происходящих из кургана
Куль-Оба, представленных как в коллекции
ГЭ (Копейкина 1986, с. 45, 151, кат. 12), так и
в коллекции ГИМа (журавлёв, Новикова, ше-
маханская 2014, с. 88—90, кат. 25—26). Сопос-
тавление всех особенностей изображения на
ханенковской и куль-обинских пластинах поз-
воляет уверенно говорить о том, что они были
оттиснуты на одной матрице (наблюдаемые не-
значительные различия находятся в пределах
определённой вариабельности, всегда присутс-
твующей при данной технологии изготовле-
ния).
2. Пластина овальная с изображением фигу-
ры юноши (ДМ-6016) (Ханенко, Ханенко 1907,
с. 16, кат. 531, табл. V: 531; Ростовцев 1925,
с. 449; Онайко 1970, с. 106, кат. 499: а; Грібкова
2009, с. 109; 2011, с. 126, рис. 5: д; журавлёв,
Новикова, шемаханская 2014, с. 66) (рис. 1: 2).
Размеры: 20 × 26 мм. золото 500 пробы.
Пластина овальной формы с рельефным
изображением фигуры обнажённого юноши в
профиль влево в позе «коленопреклонённого
бега». юноша как бы присел на левое коле-
но, правая нога вынесена вперёд. Его голова
и нижняя часть туловища изображены в про-
филь, а торс развёрнут в фас. Руки согнуты в
локтях, правая поднята вверх, кисть обращена
к лицу, левая отведена назад и опущена. Обе
ладони изображены с растопыренными пальца-
ми. черты лица переданы очень схематично с
прямым носом, круглым глазом и намеченным
ртом. волосы обозначены прямыми короткими
развевающимися прядями. Рельефно показаны
мышцы на руках, торсе и ногах. На пластине
пробито 7 отверстий: 4 аккуратных, диаметром
до 1 мм, с лицевой стороны вовнутрь, а 3 более
грубых, диаметром 1,5 мм — изнутри наружу.
Пластина представляет не слишком распро-
странённый тип изображений на аппликаци-
ях, известных по находкам во 2-м Семибрат-
нем кургане на Кубани (Артамонов 1966, с. 66,
табл. 110), кургане Куль-Оба (Копейкина 1986,
с. 52—53, 153, кат. 23; журавлёв, Новикова,
шемаханская 2014, с. 66—71, кат. 14—15, 63,
77), кург. 5 возле с. Архангельская Слобода
Херсонской обл. (Лєсков 1974, іл. 45; Лесков
1981, с. 140, рис. 25: 13; Грібкова 2009, с. 108,
рис. 3: 3), а также по коллекции ОАМ, где хра-
нится пластина, происходящая, возможно, из
находок 1864 г. в Пантикапее 1 (Одесский…
1983, с. 67, 175, кат. 123) 2.
Существует мнение, что данный тип пластин
является заимствованием с античных монет и
восходит к изображениям младенца Геракла со
змеями (Ростовцев 1925, с. 448—449; Раевский
1985, с. 164) или иным сюжетам (Онайко 1970,
с. 47; Русяева 2002, с. 181; Русяєва 2007, с. 303;
Грібкова 2009, с. 108—109; 2011, с. 126—128;
журавлёв, Новикова, шемаханская 2014, с. 66,
71). Однако схема «коленопреклонённого бега»
в античном искусстве была самодостаточной
и довольно распространённой. Она встреча-
ется, в том числе, и на геммах (на что также
обращалось внимание: журавлёв, Новикова,
шемаханская 2014, с. 71), изображения на ко-
торых по многим деталям более соответствуют
иконографии пластин-аппликаций. Исходя
из этого, сопоставление изображений, на наш
взгляд, уместно проводить не столько в плане
поиска прототипов, сколько в плане освещения
некоего круга сюжетов и иконографических
схем, к которым восходили изображения и на
пластинах, и на монетах, и на геммах.
На пластинах из скифских комплексов вос-
произведены изображения «бегущего» юноши
двух вариантов. При аналогичности общей схе-
мы, в одном случае, в руках юноши находятся
1. высказывалось мнение, что эта пластина может
быть связана с находками в кургане Куль-Оба
(журавлёв, Новикова, шемаханская 2014, с. 16).
Однако особенности иконографии, на наш взгляд,
скорее говорят о том, что она происходит из иного
комплекса.
2. М. И. Ростовцев (1925, с. 448) и Н. А. Онайко
(1970, с. 47, 106) ошибочно упоминают находки
подобных пластин в кургане у с. верхний Рогачик
(см. об этом: бабенко 2015, с. 68, 70, 74).
142 ISSN 2227-4952. археологія і давня історія України, 2018, вип. 2 (27)
Статті
некие предметы (второй Семибратний курган,
частично Куль-Оба, Архангельская Слобода,
ОАМ), во втором — руки у него свободны, а
пальцы растопырены (частично Куль-Оба, кол-
лекция Ханенко).
С точки зрения иконографии, ханенковская
пластина почти идентична соответствующей
пластине из Куль-Обы (журавлёв, Новикова,
шемаханская 2014, с. 69, кат. 63). Некоторые
отличия состоят только в чуть иных пропорци-
ях расположения ладони правой руки перед
лицом и несколько более длинных волосах на
ханенковской пластине. Тем не менее, можно
предположить, что и ханенковская, и куль-
обинские пластины были выполнены на одной
матрице, которая могла незначительно дефор-
мироваться и подправляться в ходе работы,
особенно, если она была изготовлена из дерева
(Минасян 2010, с. 185; журавлёв, Новикова,
шемаханская 2014, с. 179). Это могли быть и
две разных матрицы, на которых работали пос-
ледовательно, одна из которых — точная копия
второй с некоторыми небольшими отклонения-
ми (поскольку изготавливались они вручную,
то абсолютной копией быть не могли).
3. Пластина круглая с профильным изоб-
ражением мужской головы вправо (ДМ-6015)
(Ханенко, Ханенко 1907, с. 16, кат. 530, табл. V:
530; Ростовцев 1925, с. 444; Онайко 1970, с. 106,
кат. 499: в; Полин 2016a, рис. 2: 4) (рис. 1: 3).
Размеры: 20 × 21 мм. золото 750 пробы.
воспроизведены курчавые волосы в виде ре-
льефных колечек, глаз с округлым зрачком, ко-
торый сверху оконтурен массивной надбровной
дугой, а снизу — округлой скулой, небольшой
прямой нос, слабовыраженные губы, борода,
которая на подбородке показана тремя корот-
кими прядями, а на щеках обозначена рифлё-
нием, а также шея и изогнутая линия плеча.
По контуру — рамка в виде кольца псевдозер-
ни. Между рамкой и изображением, так чтобы
не затронуть последнее, пробиты 4 отверстия
для пришивания.
Изображения головы бородатого мужчины
в профиль известны по находкам в ряде арис-
тократических курганов — Деевом, верхнем
Рогачике (центральная и боковая гробница),
чертомлыке (северо-восточная камера), Мели-
топольском (боковая гробница), Огузе, Алек-
сандропольском, 1-м Мордвиновском, № 2 в
уроч. Носаки, Тащенак, № 8 Песочинского мо-
гильника и др. (Спицын 1906, табл. ХIII: 1, 5,
13; ХIV: 6; Артамонов 1966, рис. 100; Лєсков
1974, іл. 36; бидзиля, болтрик, Мозолевский,
Савовский 1977, с. 78, рис. 2: 15, 16; Теренож-
кин, Мозолевский: 1988, с. 87, рис. 98: 16; 99;
Алексеев, Мурзин, Ролле 1991, с. 117, 250,
кат. 212/22; болтрик, Фіалко 1991, рис. 1: 2;
бабенко 2005, рис. 17: 6, фото 6; Фиалко 2003,
с. 130, рис. 1: 4, 5; бабенко 2015, рис. 3: 14, 16;
Полин 2016a, с. 69—71, рис. 2). Подобные из-
делия относят к пластинам монетного типа. в
качестве исходного образца пластинам данного
типа в настоящее время принято считать сереб-
ряные тетрадрахмы Филиппа II Македонского
(Алексеев, Мурзин, Ролле 1991, с. 117; Полин
2016a, с. 69—71). По мнению С. в. Полина,
скифские подражания — выражение своеоб-
разной «быстротечной моды», появившейся в
конце второй — начале третьей четверти IV в.
до н. э. в период непосредственных контактов
скифов с Филиппом (Полин 2016a, с. 70). При
этом изображения на пластинах, происходя-
щих из разных комплексов, идентичны по
общей композиции, но отличаются (порой до-
вольно значительно) друг от друга деталями
воспроизведения образа (Полин 2016a, с. 69).
Только в кургане Огуз найдены 24 пластины
данного типа, выполненные восемью разными
штампами (Фиалко 2003, с. 130), а в целом их
было около полутора десятка (Полин 2016a,
рис. 2).
Пластина из коллекции Ханенко отлич-
на от других. Наиболее близкими являются
только изображения на пластинах из кург. 2 в
уроч. Носаки, прежде всего, поскольку только в
этих двух случаях воспроизведены кучерявые
волосы, трактованные колечками 1, в отличие
от прямых или волнистых волос, показанных
в других случаях. А почти полностью идентич-
ной ханенковской пластине является пластина
из кургана Огуз, найденная среди большого
количества иных в 1902 г. крестьянами, уже
после исследования этого памятника экспеди-
цией Императорской археологической комис-
сии (Спицын 1906, с. 161, рис. 10).
II. ПЛАСТИНы С ИзОбРАжЕНИЕМ
зООМОРФНыХ ОбРАзОв
4. Пластина четырёхугольной формы с
изображением сцены терзания (ДМ-6021) (Ха-
ненко, Ханенко 1907, с. 16, кат. 562, табл. V:
562; Полин 2016b, с. 282, 283, рис. 2: 4) (рис. 1:
4). Размеры: 40 × 35 мм. золото 500 пробы.
На пластине в рубчатой рамке изображена
сцена терзания фантастическим существом ка-
кого-то животного. Схема изображения очень
статична: хищник напал на свою жертву сзади,
как бы повиснув над ней, вцепившись в шею
передней лапой и кусая за голову; животное,
его жертва, изображено с подогнутыми ногами,
поджатым хвостом и повёрнутой назад головой.
Фантастическое существо изображено с гри-
фоньей передней частью и змеино-драконьей
задней. У него небольшая голова с торчащим
длинным ухом, клювом, на котором обозначена
1. Ср. с достаточно распространенным в греческой и
греко-скифской торевтике приёмом изображения
руна овец, а также волос у так называемых негров
(например, на фиале из клада Панагюриште: ве-
недиков, Герасимов 1973, ил. 131; 132; Пенкова и
др. 2015, с. 54—56, обр. 57).
143ISSN 2227-4952. археологія і давня історія України, 2018, вип. 2 (27)
Величко, Е. а., Полидович, Ю. Б. золотые находки из «Никопольских курганов» в коллекции б. И. и в. Н. Ханенко
восковица, и миндалевидным глазом с круглым
зрачком. шея длинная и гладкая, над ней зиг-
загом изображён достаточно высокий гребень.
Крыло большое, птичье, с детально прорабо-
танными четырьмя рядами кроющих и махо-
вых перьев, начинающееся от локтя передней
лапы. Лапа длинная, немного согнутая в запяс-
тье, заканчивается скрюченными когтями. Ту-
ловище длинное, изогнутое кольцом, показано
рельефными линиями, увенчанное большим
гребнем, состоящим из плотно расположенных
лепестковидных выступов, переходит в глад-
кий хвост, оканчивающийся трёхлепестковой
пальметтой. Терзаемое животное изображено
с маленькой головой, на которой выделяется
округлый глаз, раскрытый рот, обозначенный
рельефным валиком, и небольшое треуголь-
ное ухо; длинной шеей; округлыми плечом и
бедром; поджарым туловищем; когтистыми
лапами (передняя почти не проработана) и
длинным хвостом, подогнутым под туловище и
оканчивающимся утолщением-кисточкой. все
эти признаки позволяют определить животное-
жертву как кошачьего хищника 1.
Аналогичные сцены терзания драконом
хищника воспроизведены на серии бронзовых
наверший, происходящих из Краснокутского
кургана и случайных находок у Тилигульского
лимана, с. водославовки и Гардовецкого леса
в Нижнем Поднепровье и Северо-западном
Причерноморье (Полин 2016b, рис. 4: 3—10).
более компактно данная сцена воспроизведе-
на на золотой пластине из кургана большая
близница на Тамани (Мелюкова 1981, рис. 12:
1; Полин 2016b, рис. 4: 2). А на ажурной плас-
тине из Александропольского кургана анало-
гичная сцена воспроизведена уже в относи-
тельной динамике (Мелюкова 1981, рис. 12: 2).
во всех случаях жертва достаточно однозначно
определяется как хищник по характерной мор-
де и расположению подогнутых когтистых лап.
Фантастическое же существо, воспроизведён-
ное на данных предметах, имеет выраженные
черты образа, который вполне уместно назы-
вать драконом (Polin, Daragan 2011; Полидо-
вич 2015b, с. 123—126, рис. 10; Полин 2016b) 2:
оно имеет переднюю часть хищника, крылья,
змеиную заднюю часть туловища и хвост-паль-
метту, т. е. объединяет в себе части существ, ус-
ловно представляющих все зоны мироздания.
При этом каждый компонент соотносится не с
конкретным видом животного, а скорее обозна-
чает данный класс существ — хищников, птиц,
змей, рыб. Отличие существа на ханенковс-
1. По мнению С. в. Полина, здесь изображено «жи-
вотное с туловищем копытного, имеющего ма-
ленькую головку с клювом (возможно, грифон)»
(Полин 2016b, с. 283, прим. 11), с чем, в связи с
описанными признаками и приведенными далее
аналогиями, согласиться трудно.
2. Там же см. историографию вопроса об определе-
нии данных существ другими исследователями.
кой пластине состоит в том, что его передняя
часть — грифонья 3.
Пока известно только одно изображение та-
кого существа — на обкладке ножен меча V в.
до н. э. из Елизаветовского кург. 1 (1910 г.)
(Тревер 1937, рис. 1; Артамонов 1966, табл. 323;
325; бессонова 1977, с. 14, рис. 5: 1). По стилис-
тическим признакам оба изображения значи-
тельно отличаются друг от друга. Это и иной
иконографический тип грифона (на обкладке
ножен — поздний вариант раннегреческого, на
пластине — грифон с птичьими крыльями, ха-
рактерный для изображений конца V — IV вв.
до н. э.), и по-иному изображённый хвост (на
обкладке ножен — короткий и широкий на
конце, на пластине — аналогичен длинным
хвостам драконов краснокутской серии). Одна-
ко существа одинаковы по своей сути и, к тому
же, воспроизведены в едином контексте — в
сцене терзания некоего животного: на обкладке
ножен — змеи, на пластине — кошачьего хищ-
ника. По мнению К. в. Тревер, поддержанному
С. С. бессоновой, существо на обкладке ножен
является одним из вариантов образа собако-
птицы Сенмурва, а в сцене расправы со змеёй
ярко представлена его позитивная сущность
(Тревер 1937, с. 34—35; бессонова 1977, с. 14,
15). Изображение на ханенковской пластине,
по всей видимости, можно рассматривать как
очередной шаг в развитии данной мифологе-
мы, выразившемся, прежде всего, в появлении
нового образа терзаемого животного. в даль-
нейшем главная трансформация происходит
уже с образом хищного существа — оно приоб-
ретает относительно устойчивые черты «скиф-
ского дракона», характерного для целого ряда
различных изображений (Полидович 2015b,
с. 123—126).
По всей видимости, ханенковская пластина
является одним из первых изделий, представ-
ляющих сцену терзания хищника фантасти-
ческим существом. широкое их распростране-
ние соотносится с такими памятниками как
Александропольский и Краснокутский курга-
ны, датируемые в настоящее время в пределах
последней трети IV в. до н. э. (Алексеев 2003,
с. 297; Полин, Дараган 2008).
3. Отдельно отметим уникальные и нетрадицион-
ные особенности воплощения данного существа,
выразившиеся в следующем: сочетание частей
изображений классического грифона с птичьими
крыльями и «скифского дракона» на уровне ме-
ханического соединения традиционных стандар-
тных иконографических схем; трактовка перьев
на крыле, прежде всего, первого ряда кроющих
перьев; птичья, а не львиная передняя лапа; ус-
ловная передача гребня над шеей при детальной
проработке иных частей тела существа; «птичьи»,
а не серповидно изогнутые крылья, характерные
для всех известных изображений драконовидных
существ, происходящих из скифских памятников.
144 ISSN 2227-4952. археологія і давня історія України, 2018, вип. 2 (27)
Статті
5. Пластины неправильной четырёхуголь-
ной формы с изображением грифона (9 шт.)
(ДМ-6019, 6020, 6022, 6023, 6025—6029) (Ха-
ненко, Ханенко 1907, с. 16, кат. 536—544,
табл. V: 536—544) (рис. 1: 5—7). Размеры: 16—
17 × 14—15 мм. золото 600 пробы.
зверь изображён в профиль с подогнутыми
лапами и повёрнутой назад головой в своеоб-
разном графическом стиле (рельефными ли-
ниями обозначены основные контуры фигуры).
Голова непропорционально большая, обозна-
ченная общими контурами, с миндалевидным
глазом, выступом на голове 1, округлым ухом и
раскрытым клювом. Плечо полностью закрыто
крылом, серповидно изогнутым вперёд и обоз-
наченным тремя полосками, из которых пере-
дняя сливается с контуром головы. возмож-
но, короткие полоски над бедром обозначают
второе крыло, характерное для изображений
грифонов этого типа. бедро округлое. Лапы
массивные, пальцы обозначены рельефными
рубчиками. Поднятый вверх хвост обозначен
расположенными по краю пластины рельеф-
ными пятью рубчиками и линией, петлеобраз-
но загнутой вперёд и утончающейся к кончику.
Края пластинок равномерно загнуты вовнутрь
по всему периметру. По углам пробиты по
4 отверстия (в одном случае изнутри, в осталь-
ных — с лицевой стороны), из которых левое
верхнее совпадает с контуром уха.
Данные изображения можно отнести к груп-
пе изображений грифонов с серповидными кры-
льями (Полидович 2015a, с. 116—119; 2015b,
с. 104—106) и красноперекопско-корнеевскому
типу изображений грифонов, по А. Р. Канто-
ровичу (2015, с. 141—142, рис. 10). Наиболее
близкими им являются изображения на золо-
тых пластинах из кург. 4 у с. вильна Украи-
на группы Р-I/III (1970 г.) Красноперекопских
курганов (Лєсков 1974, іл. 82). Композицион-
ное подобие обеих серий столь очевидно, что
можно сказать, что изображения грифонов из
коллекции Ханенко были выполнены по образ-
цу красноперекопских, учитывая графичность
первых и большую натуралистичность вторых.
По фрагментам античной посуды краснопе-
рекопские пластины датируются в пределах
второй — третьей четвери IV в. до н. э. (Полин
2014, с. 526). Такую же дату можно определить
и для ханенковской пластины.
6. Пластина неправильной формы с изобра-
жением грифона (ДМ-6024) (Ханенко, Ханен-
ко 1907, с. 16, кат. 533, табл. V: 533) (рис. 1: 9).
Размеры: 13 × 17 мм. золото 600 пробы.
Пластина, вырезанная по контору рельеф-
ного изображения сидящего грифона влево.
1. Ср. с завитком на темени, характерным для арха-
ичных изображений ориентализирующего типа, в
частности, на пластинах из кургана Перепятиха,
электровой обкладке серебряного зеркала из Ке-
лермесских курганов и др. (Погребова 1948, с. 54;
Полидович 2015a, с. 109, 111, рис. 2: 1—6).
Изображение полностью профильное. Голова
грифона с большим круглым глазом и подтре-
угольным клювом повернута назад. Крыло,
показанное крупным рифлением, серповидно
изогнуто вперёд, его кончик расположен почти
над головой. Передняя лапа выпрямлена, за-
дняя согнута, кисти лап проработаны. Длин-
ный хвост с утолщением на конце поднят вверх
и петлеобразно загнут назад. Левый край изоб-
ражения несколько искажён. Края пластины
аккуратно загнуты по всему периметру. Для
пришивания с лицевой стороны вовнутрь про-
биты 4 разновеликие отверстия.
Аналогичные бляшки происходят из курга-
на Куль-Оба. Из них 2 хранятся в ГИМ, и ещё
66, которые были найдены у скелета К (коню-
ха), — в Государственном Эрмитаже (Копей-
кина 1986, с. 61, 154, кат. 33; Дюбрюкс 2010,
рис. 297; журавлёв, Новикова, шемаханская
2014, с. 122—123, кат. 57, 58). Соответствие
пластины из коллекции Ханенко куль-обинс-
ким очень высоко, а некоторые различия (в ос-
новном, в передаче крыла) вполне допустимы
при работе с одной матрицей. На ханенковской
и куль-обинских (из собрания ГИМ) пластинах
пробиты одинаковые две пары разновеликих
отверстий (диаметром около 1,0 и 1,5 мм).
Ещё две серии подобных пластинок с изобра-
жением сидящего грифона происходят из курга-
на Солоха (Манцевич, 1987, с. 66—67, кат. 44) и
кург. 13 в уроч. Носаки (бидзиля, болтрик, Мо-
золевский, Савовский 1977, с. 152, 153, рис. 35:
3). Отличия их от куль-обинских довольно оче-
видны. Однако в целом можно согласиться с
А. П. Манцевич, которая предположила, что
штампы, при помощи которых делали данные
серии пластинок, «либо были изготовлены одно-
временно, либо один из них послужил для друго-
го образцом» (Манцевич 1987, с. 66—67, кат. 44).
7. Пластина круглая с изображением зве-
ря (ДМ-6017) (Ханенко, Ханенко 1907, с. 16,
кат. 532, табл. V: 532) (рис. 1: 8). Размеры: 18 ×
18 × 3 мм. золото 750 пробы.
зверь изображён с подогнутыми лапами и
повёрнутой назад головой. Голова с длинной
мордой, пасть раскрытая, глаз округлой фор-
мы, верхнюю часть головы и шею увенчивает
гребень (?). Короткую шею окружает рубчатый
воротник. Передняя часть тела покрыта рель-
ефной «сеточкой» с округлыми ячейками, по
внешнему краю выступают 3 «шипа» (возмож-
но, это обозначение гривы). задняя часть туло-
вища гладкая. Хвост длинный и тонкий, прохо-
дит под бедром и поднимается над крупом; его
кончик заканчивается симметрично закручен-
ными завитками. На центральную часть туло-
вища наложен S-видный знак. По периметру
пластина украшена рельефным кантом. Края
пластины равномерно загнуты на 3 мм, на них
пробиты крест-накрест 4 отверстия.
Аналогии как пластине, так и изображению
на ней нам не известны. Но общий стиль изоб-
145ISSN 2227-4952. археологія і давня історія України, 2018, вип. 2 (27)
Величко, Е. а., Полидович, Ю. Б. золотые находки из «Никопольских курганов» в коллекции б. И. и в. Н. Ханенко
ражения говорит о том, что оно относится ско-
рее к эпохе средневековья, по всей видимости,
к ХII—ХIII вв. Об этом, в частности, говорит и
общая поза зверя, и особенности изображения
хвоста, характерные для того времени. Это, на-
пример, подтверждают изображениях различ-
ных хищников на стенах Дмитриевского собора
во владимире (Лелеков 1978, рис. 11; 32; 33).
Кисточки хвостов, превращённые в симметрич-
ные пальметты, также характерны для изобра-
жений хищников в архитектурном декоре Руси
в ХII—ХIII вв. (бунина 2017, рис. 3; 6; 9; 11).
Сама пластина являлась накладной на не-
кий выступающий рельеф основы из мягкого
материала (кожи или дерева), к которому она
крепилась благодаря боковым отверстиям. Не-
которой аналогией ей может служить круглая
бронзовая бляшка-накладка на пояс с изоб-
ражением лежащего копытного животного с
повёрнутой назад головой из Новгорода (Кол-
чин, Янин, Ямщиков 1985, рис. 152). Подобные
серебряные с позолотой круглые пластины с
изображением грифона найдены в женском
погребении в кург. 272 у с. бурты в Поросье, от-
носимого к древностям чёрных клобуков (Плет-
нёва 1973, рис. 26: 12, 13).
8. Бляшка удлинённой формы с изображе-
нием голов кабана (ДМ-6051) (Ханенко, Ханен-
ко 1907, с. 16, кат. 514, табл. V: 514) (рис. 1: 10).
Размеры: длина — 62 мм; ширина — 7—8 мм,
высота 4 мм. золото 750 пробы.
На противоположных концах удлиненной
бляшки в высоком рельефе схематично пере-
даны вытянутые головы кабанов с выпуклыми,
как бы на выкате, глазами, торчащими клыка-
ми и уплощенными носами-пятачками. Меж-
ду глаз животного — прямоугольный выступ,
расположенный по оси. Посередине бляшку
опоясывают 5 рельефных колец, которые как
бы соединяют головы между собой. По краю
длинных сторон пробиты по 5 отверстий для
нашивания. в памятниках Степной Скифии
найдены подобные выпуклые бляшки, но бо-
лее короткие и воспроизводящие только одну
голову кабана. Они происходят из Александ-
ропольского, Деева и Мелитопольского курга-
нов (Древности… 1866, табл. Х: 35, 36; Спицын
1906, табл. ХIII: 26, 27; Тереножкин, Мозолев-
ский 1988, рис. 95: 11). А вот аналогичные ха-
ненковской длинные бляшки с двумя головами
известны по находкам только в среднедонских
памятниках: кург. 9 и 11 могильника частые
курганы (1915 г.) и кург. 1 и 4 могильника у
с. Дуровка (замятнин 1946, с. 35, рис. 23: 4,
с. 44, рис. 34; Пузикова 1966, с. 87, рис. 29, 17;
Пузикова 1995, рис. 6; Пузикова 2000, с. 186,
рис. 7: 18; 18, 4). Известны здесь и бляшки в
виде одной головы кабана, найденные в кург. 1
(1908 г.) и сборах А. А. Спицына на могильнике
у с. Мастюгино (Либеров 1965, табл. 24: 6, 12),
кург. 1 и погр. 2 кург. 18 у с. Колбино (Гуляев
2010, с. 225, рис. 13). в кург. 4 у с. Дуровка най-
дена амфора херсонесского производства пер-
вой трети III в. до н. э. (Пузикова 2000, с. 186),
что позволяет отнести всю серию длинных
бляшек с изображением двух голов кабана (в
том числе и ханенковскую) к наиболее поздней
группе скифских аппликаций одежды и дати-
ровать её последней четвертью IV — началом
III вв. до н. э.
III. ПЛАСТИНы С ИзОбРАжЕНИЕМ
РАСТИТЕЛЬНОГО ОРНАМЕНТА
9. Пластина большая круглая с изображе-
нием розетки (ДМ-6040) (Ханенко, Ханенко
1907, с. 16, кат. 529, табл. V: 529; Онайко 1970,
с. 106, кат. 499: г) (рис. 2: 1). Размеры: 27 ×
27 мм. золото 500 пробы.
Пластина украшена изображением распо-
ложенных крестообразно 4 крупных пальметт
(цветы лотоса или лилии). Каждая пальметта
состоит из небольшой чашечки, образованной
двумя изогнутыми чашелистиками, двух сим-
метрично расположенных и изогнутых лепест-
ков, изображённых тонкими, как бы в разрезе,
и средней копьевидной части. Изогнутые чаше-
листики и лепестки образуют двухуровневую
четырёхлепестковую розетку, центром которой
является округлый выступ. По контуру бляшка
украшена рифлёным кантом. Края пластины
загнуты вовнутрь. Рядом с центральным эле-
ментом каждой пальметты пробито отверстие
квадратной формы для нашивания пластины.
в памятниках Степной Скифии найдены
подобные, но ажурные и вырезанные по кон-
тору пластины. Это находки в курганах Огуз,
Александропольский, Гайманова Могила и
Калькова Могила, а также они происходят из
курганов большая близница в Прикубанье и
большого Рыжановского в Лесостепном При-
днепровье (см. сводку: Фиалко 2003, с. 125,
132, рис. 3: 38; бидзиля, Полин 2012, с. 475,
кат. 289). все бляшки этой серии отличаются
рисунком изображения, степенью ажурности и
размерами. бляшки из Гаймановой Могилы и
большой близницы выделяют «греческая точ-
ность линий и утончённость рисунка в целом,
остальные более упрощённые» (бидзиля, По-
лин 2012, с. 475). Исходя из этого наблюдения
С. в. Полин предположил, что пластины из
Гаймановой Могилы являются наиболее ран-
ними, а, следовательно, данный тип пластин
появляется во второй четверти IV в. до н. э.,
остальные же датируются в пределах середи-
ны — третьей четверти IV в. до н. э. (бидзиля,
Полин 2012, с. 475). вероятно, одной из самых
поздних в этом ряду является розетка на зо-
лотой ажурной броши, найденная в погр. 13
кург. 7 у ст. Раздольной Краснодарского края и
датирующаяся первой половиной II в. до н. э.
(Treister 2002, p. 39—40, pl. I: 3). Она представ-
ляет собой сложную, трёхуровневую розетку, в
146 ISSN 2227-4952. археологія і давня історія України, 2018, вип. 2 (27)
Статті
основе которой лежит тот же крест, образован-
ный цветами лотоса.
Пластины полностью аналогичные ханен-
ковской происходят из курганов, исследован-
ных в Подонье. Это пластины из кург. 11 мо-
гильника частые курганы (1915 г.) в Среднем
Подонье (замятин 1946, с. 44, рис. 33: 1; Пузи-
кова 1995, рис. 2; 3) и кург. 8 группы Пятибрат-
ние курганы в Нижнем Подонье (Steppengold
2003, Kat. 51). все три группы пластин очень
близки между собой, но отличаются некоторы-
ми нюансами изображения, а главное — разме-
рами. Это говорит о том, что они выполнены на
разных матрицах, которые, тем не менее, были
изготовлены в близкое время.
С. ю. Монахов датирует амфорный комплекс
из кургана 8 группы «Пять братьев» временем
от второй половины 50-х до середины 30-х гг.
IV в. до н. э. (Монахов 1999, с. 362), что, судя по
всему определяет время бытования пластинок
с данным типом розетки и синхронизирует их с
ажурными пластинами позднего варианта.
10. Пластины средние круглые с изображе-
нием розетки (2 шт.) (ДМ-6032, 6034) (рис. 2:
2, 3). (Ханенко, Ханенко 1907, с. 16, кат. 561,
табл. V: 561; Онайко 1970, с. 106, кат. 499: д).
Размеры: 17—18 × 17 мм. золото 500 пробы.
Пластины с изображением семилепестковой
розетки, состоящей из центрального круглого
выступа, окружённого кольцом, от которого ради-
ально расходятся семь лепестков, перемежающи-
еся с 1 или 2 линиями-лучами. Каждый лепесток
состоит из выпуклой сердцевины и окружающего
её ободка. Края пластины немного загнуты. Для
пришивания пластины крест-накрест изнутри
наружу пробиты четыре отверстия.
Пластины с изображением розетки явля-
ются одними из самых распространённых в
Рис. 2. золотые предметы из коллекции МИКУ: 1 — ДМ-6040; 2—3 — ДМ-6032, 6034; 4—6 — ДМ-6036,
6038, 6044; 7 — ДМ-6018; 8—9 — ДМ-6296 / 4—5; 10 — ДМ-6047; 11 — ДМ-6292 / 1; 12 — ДМ-6292 / 3; 13 —
ДМ-6292 / 2; 14 — ДМ-6050; 15 — ДМ-6612 (фото Д. в. Клочко)
147ISSN 2227-4952. археологія і давня історія України, 2018, вип. 2 (27)
Величко, Е. а., Полидович, Ю. Б. золотые находки из «Никопольских курганов» в коллекции б. И. и в. Н. Ханенко
скифских памятниках. По всей видимости, этот
мотив был заимствован скифами из античной
культуры, где он известен на надгробных сте-
лах и деревянных и мраморных саркофагах
(Случайные… 1918, с. 166—169, рис. 6; Соколь-
ский 1969, с. 22, рис. 12, табл. 12: 21; Данилен-
ко, Токарева 1974, с. 60; Копейкина 1986, с. 47;
зубарь 2012, рис. 4; 5; др.). А аналогичные по
стилистике розетки, оттиснутые в золоте (с
петельнообразными лепестками и кольцевид-
но-подчеркнутой сердцевиной), известны по
материалам VI в. до н. э. на территории мате-
риковой Греции, например, на архаическом не-
крополь Айя Параскеви в Салониках (Greek…
1997, cat. 64, 65).
Известен целый ряд вариантов воплощения
этого растительного мотива на пластинах, ко-
торые различаются по особенностям оформ-
ления сердцевины, форме лепестков и их ко-
личеству, наличию рамки и дополнительных
элементов (Копейкина 1986, с. 47). Полностью
аналогичные ханенковским розетки известны
только по находкам в большом Рыжановском
кургане 1 (Ossowski 1888, Tabl. III: 14), однако,
они отличаются между собой деталями вос-
произведения и сердцевины, и лепестков. Ро-
зетка, на которой 7 лепестков перемежаются с
радиальными линиями-лучами, найдена и в
кург. 8 группы Пятибратние курганы на Ниж-
нем Дону (Steppengold 2003, Kat. 51), но в дан-
ном случае она имеет центральный элемент,
не обведённый кольцом, и внешнее кольцо, со-
стоящее из псевдозерни. Комплексы Рыжанов-
ского кургана датируются в пределах послед-
ней трети IV — начала III вв. до н. э. (Скорий
та ін. 1999, с. 102—103; Алексеев 2003, с. 297;
Мозолевский, Полин 2005, с. 394), что, по всей
видимости, определяет и дату пластин из кол-
лекции Ханенко.
11. Пластины малые круглые с изображе-
нием розетки (15 шт.) (ДМ-6030, 6031, 6035—
6039, 6041—6046, 6048—6049) (Ханенко, Ханен-
ко 1907, с. 16, кат. 545—559, табл. V: 545—559)
(рис. 2: 4—6). Размеры: 12—13 × 11—14 мм. зо-
лото 500 пробы.
Пластины с изображением семилепестковой
розетки, состоящей из центрального круглого
выступа, окружённого кольцом, от которого ра-
диально расходятся семь лепестков, перемежа-
ющиеся с линиями-лучами. Лепестки показаны
сплошными рельефными выступами. Пласти-
ны оттиснуты одним штампом, но между собой
различаются деталями воспроизведения сер-
дцевины (диаметром центрального выступа и
толщиной окружающего его кольца), что впол-
не может быть объяснено особенностями про-
цесса изготовления пластин (тщательностью
проработки рельефа, деформацией и подправ-
1. в том числе они были найдены Д. Я. Самоквасо-
вым (1908а, с. 81, рис. 33) при осмотре погребаль-
ной камеры, разграбленной крестьянами.
кой матрицы / штампа). На каждой пластине
изнутри наружу пробиты по три отверстия.
в целом данные пластины близки к большим
пластинам-розеткам из коллекции Ханенко,
среди других комплексов аналоги им нам не
известны.
IV. ПЛАСТИНы
С ГЕОМЕТРИчЕСКИМ ОРНАМЕНТОМ
12. Пластина в форме креста (ДМ-6047)
(Ханенко, Ханенко 1907, с. 16, кат. 524—526,
табл. V: 524) (рис. 2: 10). Размеры: 22 × 22 мм.
золото 750 пробы. Из 3 пластинок, упоминае-
мых в каталоге, сохранилась только 1.
Пластина в форме креста, составленного из
пяти кружков с выпуклой круглой серединой,
окружённой тонким гладким кольцом. Края
пластины загнуты на 1—2 мм. По краям про-
бито 4 отверстия для нашивания.
Пластины подобной формы являются одним
из наиболее распространённых типов украше-
ний середины V — IV вв. до н. э., отличаясь
между собой главным образом размерами — от
14 × 14 до 25 × 25 мм (Манцевич 1987, с. 30,
кат. 1; бидзиля, Полин 2012, с. 298, кат. 110/2;
Полин 2014, с. 139—140, кат. 113). Ханенковс-
кая пластина относится к относительно круп-
ным. Среди степных комплексов, близкие ей
по размерам (20 × 20 — 24 × 25 мм) происходят
из погр. 2 кург. 15 группы золотая балка, боко-
вой гробницы Толстой Могилы, камеры 5 цен-
тральной гробницы чертомлыка и гробницы 1
бабиной Могилы, что позволяет датировать
пластину в пределах второй — третьей четвер-
тей IV в. до н. э.
в коллекции МИКУ хранится ещё три плас-
тины в форме креста (ДМ-6292/1—3) (рис. 2:
11—13), которые происходят из фондов архе-
ологического отдела всеукраинского истори-
ческого музея им. шевченко и были занесены
в инвентарную книгу в феврале 1934 г.2 Они
имеют близкие размеры (две — 22 × 22, одна —
21 × 21 мм), выполнены из золота различной
пробы: 750, 600 и 900. Из них одна пластина
(ДМ-6292/3) (рис. 2: 12) почти идентична ха-
ненковской (ДМ-6047) (рис. 2: 10) по размерам,
особенностям выполнения рельефных кружков
2. Данные пластины входят в довольно обширную
группу предметов, о которой в инвентарной кни-
ге записано: «речі, що їх було найдено в фондах
бувшого археологічного відділу ВУМ під час пре-
ревірки його з метою передачі на схованку до
держбанку бригадою в складі тт. С. С. Магури,
Т. а. Кременецької та і. а. адольфа. ці речі не
мали на собі інвентарних №№ і до остаточної
звірки інвентарів б / археологіч. відділу записані
тимчасово до цього інвентаря» («Археологічний
каталог. Книга VI тома IIго. С. 309—483. Почато
запис 1925 р. Інвентарний № від 33093 до 39187».
Архів відділу збереження фондів Національного
музею історії України, с. 462).
148 ISSN 2227-4952. археологія і давня історія України, 2018, вип. 2 (27)
Статті
(в частности, в обеих случаях один из четырёх
внешних кружков несколько деформирован) и
характеру обрезки, благодаря которой дости-
галась контурность крестовидной формы. Это
позволяет уверенно говорить о том, что они
изготовлены одним штампом и происходят из
одного комплекса. Ещё одна пластина (ДМ-
6292/1) (рис. 2: 11), хотя и чуть меньших разме-
ров, но во всех деталях подобна этим двум, что
также позволяет предположить, что она с ними
связана. в «Древностях Поднепровья» речь шла
именно о трёх пластинках, хотя иллюстрация
была дана только одной из них (Ханенко, Ха-
ненко 1907, с. 16, кат. 524—526, табл. V: 524). в
дальнейшем, в 1924 г. при записи предметов,
происходящих из «курганов близ г. Никополя»,
в инвентарной книге была зарегистрирована
только одна пластина, которая визуально пол-
ностью соответствовала опубликованной. Мож-
но предположить, что тогда в инвентарную
книгу были внесены только те предметы, ко-
торые можно было опознать по публикациям,
поскольку иные сведения о них, скорее всего, к
тому времени были утеряны. Остальные же две
пластины, данные о которых были неизвестны,
хранились в фондах Археологического отдела
до 1934 г. неучтёнными.
четвёртая пластина (ДМ-6292/2) (рис. 2:
13) отличается от других параметрами, иной
проработкой рельефа, более тщательно выде-
ленным контуром и тем, что в углублениях на
лицевой поверхности много окислов. По всей
видимости, она происходит из другого комп-
лекса, не связанного с тем, откуда происходят
первые три пластины. Очень близкой анало-
гией ей является пластина, найденная в ка-
мере V центральной гробницы кургана чер-
томлык (Алексеев, Мурзин, Ролле 1991, с. 246,
кат. 212/4; рис. 78: 212/4). Отличия состоят в
пробе золота (600 и 950) и несколько иной фор-
ме центрального кружка, что, на наш взгляд,
вполне допустимо для пластин, выполненных
на одном матрице.
13. Бляшки выпуклые небольших размеров
(9 шт.) (ДМ-6296/1—9) (Ханенко, Ханенко 1907,
с. 16, кат. 515—523) (рис. 2: 8, 9). Размеры: 15 ×
8 × 5 мм. золото 750 пробы.
Среди золотых изделий, занесённых в ин-
вентарную книгу археологического отдела в
1934 г., присутствуют 9 небольших выпуклых
бляшек. в «Древностях Поднепровья» также
упоминается 9 «лоточков небольших разме-
ров», однако, их рисунок не приводится. По
всей видимости, именно поэтому они (так же,
как и две пластины в форме креста) не были
опознаны и инвентаризированы в 1924 г., но,
по сути дела, у нас есть все основания опре-
делить их как принадлежащие к коллекции
Ханенко и упоминаемые в вып. 6 «Древностей
Поднепровья».
бляшки трёхчастные, в виде гантели: цен-
тральная часть более узкая, украшена риф-
лением из 3 полуколец, к ней с обеих сторон
примыкают две полусферы, на которых сверху
нанесены по два параллельных вдавления. На
краях полусфер сделаны по 2 небольших и ак-
куратных отверстия для нашивания.
Аналогичные ханенковским бляшки встре-
чены в Александропольском кургане, как во
время раскопок в середине ХIХ в. (Древности…
1866, табл. IХ: 27, 28), так и при доследовании
памятника в 2006—2008 гг. (Полин, Дараган
2010, рис. 7), в кург. 4 Елизаветовского могиль-
ника на Нижнем Дону (Миллер 1910, рис. 5: 6)
и в кург. 11 группы частые курганы на Среднем
Дону (замятин 1946, с. 44, рис. 33: 5). Главное
отличие александропольских и донских бля-
шек от ханенковских в том, что отверстий для
нашивания пробито на них только по два — по
одному на каждой полусфере.
Исходя из аналогий, датировать ханенков-
ские бляшки можно также как и комплекс
Александропольского кургана — в пределах
последней трети IV в. до н. э. (Алексеев 2003,
с. 297; Полин, Дараган 2008).
14. Пластина орнаментированная в форме
двух соединённых кружков (ДМ-6018) (Ханен-
ко, Ханенко 1907, с. 16, кат. 560, табл. V: 560)
(рис. 2: 7). Размеры: длина 18 мм, диаметр
кружков 9 мм. золото 750 пробы.
Небольшая пластина, имеющая форму двух
соединённых кружков, каждый из которых де-
корирован рельефным орнаментом: в центре
кружка находится круглый выступ, от которого
раскручивается спираль, состоящая из псевдо-
зерни и полностью его заполняющая. Пластина
вырезана по контору, её края слегка загнуты.
На пластине изнутри наружу пробито 13 раз-
новеликих отверстий, расположенных бессис-
темно, в основном по краю.
Аналогий данной пластине не найдено.
15. Бляшка круглая орнаментирован-
ная (ДМ-6050) (Ханенко, Ханенко 1907, с. 16,
кат. 561, табл. V: 561) (рис. 2: 14). Размеры:
11 × 12 мм. золото 750 пробы.
Полусферическая бляшка с выпуклой, умбо-
нообразной центральной частью, украшенной
радиально расходящимися из вершины луча-
ми, проработанными в невысоком рельефе, вок-
руг поясок, украшенный рельефным зигзагооб-
разным орнаментом. Между выпуклой частью и
пояском пробиты 3 отверстия, одно из которых
было продублировано, а затем разорвано. бляш-
ка частично деформирована, как бы смятая.
бляшка не характерна для скифских па-
мятников — различные варианты подобных
бляшек (гладкие полусферические, с пояском
в виде жемчужника и пр.) массово встречают-
ся в комплексах І—ІІ вв. и доживают до эпохи
великого переселения народов, хотя наиболее
ранние экземпляры подобных изделий, факти-
чески их прототипы, известны еще в скифское
время (чертомлык, Александропольский кур-
ган). Ханенковской бляшке наиболее близки
149ISSN 2227-4952. археологія і давня історія України, 2018, вип. 2 (27)
Величко, Е. а., Полидович, Ю. Б. золотые находки из «Никопольских курганов» в коллекции б. И. и в. Н. Ханенко
находки из «погребения с золотой маской» в
Керчи, Крым (Тайна… 2009, кат. 26).
в коллекции МИДУ хранится еще 21 анало-
гичная бляшка (ДМ-6612) (рис. 2: 15). Они были
внесены в инвентарную книгу в том же 1934 г.
как хранившиеся в фондах археологического
отдела вУИМ. Их происхождение, были ли они
частью коллекции Ханенко или попали в соб-
рание вУИМ по другим каналам — неизвест-
но и требует отдельного исследования. Однако
при детальном сравнении бляшки из коллек-
ции Ханенко с этими бляшками оказалось, что
они оттиснуты по одному штампу, что говорит
об их общем происхождении 1.
ВыВОДы
Рассмотренные изделия из коллекции Ха-
ненко относительно разнородны в плане хроно-
логических и культурных привязок. большая
часть из них датируется в пределах второй по-
ловины IV в. до н. э. и теоретически могла бы
происходить из нескольких курганных комп-
лексов. Однако представляется, что указанное
в каталоге место находок — «близ г. Никопо-
ля» — не соответствует истине.
Предметы, поступавшие в коллекцию Ха-
ненко, скупались специальными торговыми
агентами в самых разных местах (см., напр.:
безкоровайна, Сорокіна, Діденко 2009, с. 25).
вначале ХХ в. рынок археологических и клас-
сических (античных) древностей был довольно
значительным. Например, в Отчёте Импера-
торской археологической комиссии при харак-
теристике предметов, поступивших в ИАК в
1903 г., упоминаются продавцы древностей
Надель из Одессы, Е. запорожский, ш. Гохман
и киевский торговец древностями богданов
(Отчёт 1906, с. 155, 164, 167). в реальности же
таких продавцов было гораздо больше. Равно
как довольно обширным был и круг коллекци-
онеров, пользовавшихся их услугами.
Масштабы разграбления курганов на терри-
тории Степной Украины, как и в других юж-
ных регионах Российской империи, были зна-
чительными. Например, Д. Я. Самоквасовым
(1908b, с. 5) отмечалося, что уже «в 40-х годах
XIX в., “по распоряжению начальства”, как
говорит местное население, было раскопа-
но много курганов в юго-западных губерниях
исправниками, становыми приставами, во-
лостными писарями и помещиками; найдено
было много могильных древностей, часть ко-
торых поступила на хранение в музей Универ-
ситета св. Владимира». в той или иной степе-
1. Под этим же номером (ДМ-6612) хранится ещё
19 бляшек, имеющих иное оформление пояска, а
на некоторых — и центральной части. все 40 бля-
шек изготовлены из золота очень высокой пробы,
что также говорит в пользу того, что они принадле-
жат к более позднему периоду. Их детальных ана-
лиз уже выходит за пределы этого исследования.
ни разграблению подверглись многие большие
скифские курганы. в некоторых случаях архе-
ологам, краеведам и представителям ИАК уда-
валось побывать на месте грабежа, зафикси-
ровать археологические комплексы и скупить
некоторую часть находок, которая поступала в
ИАК и музеи. По мере роста влияния и значи-
мости ИАК уже в конце ХIХ в. был усилен кон-
троль за памятниками, что частично позволило
предотвратить их разграбление.
Однако рынок древностей, обслуживающий
довольно обширных круг частных коллекцио-
неров древностей, постоянно требовал новых
поступлений, что привело, с одной стороны, на-
сыщения его подделками, а с другой — измене-
ния тактики грабителей, о чём довольно ёмко
написал А. Л. бертье-Делагард (1896, с. 33):
«Совсем иное дело теперь. Раскопка идёт ис-
тинно хищническая, как ни попало и что ни
попало, большей частью ночью, хватают, что
попадёт под руку, невольно бьют и разбра-
сывают остатки; завозят вещи как можно
дальше, особенно заграницу, непременно при-
писывают им самое невозможное происхожде-
ние и не только во время продажи, но и никог-
да, ни в чём не сознаются, так как опасность
законного преследования всегда остаётся…
Маленький пример лучше пояснит дело. При-
несли мне в Одессе кучку разных обыкновенных
мелких древних вещиц с уверением, что всё это
найдено где-то за Екатеринославом, даже де-
ревню называли, я, однако, не сомневаюсь, что
вещи были из Керчи».
в случае с торговыми агентами семьи Ханен-
ко, можно довольно уверенно говорить, что они
также имели дело с подобными торговцами,
скрывающими истинное место происхождения
предметов. О чём, кстати, упоминается и в самом
каталоге. При публикации золотых сканных ук-
рашений эпохи средневековья отмечается, что
«часть этой находки была приобретена нами
ранее и издана в III выпуске Древ. Приднепр.
(№ 443—365), но местонахождение предметов,
по вине продавца, было указано тогда непра-
вильно, в действительности предметы были
найдены в кургане при г. никополе, Екатери-
нослав. губ.» (Ханенко, Ханенко 1907, с. 12). Ко-
нечно, у нас нет оснований подвергать сомнению
всю информацию о происхождении археологи-
ческих предметов, поступивших в коллекцию
Ханенко, особенно опубликованных в первых
выпусках «Древностей Приднепровья». Но каса-
тельно рассмотренных золотых предметов, есть
все основания считать, что никакого отношения
к курганам у г. Никополя они не имеют.
Детальный анализ позволяет утверждать,
что большая часть из них происходит, по всей
видимости, из больших и богатых скифских
курганов. Об этом говорит и высокое качест-
во изготовления предметов, и приведенные
им аналогии. Не случайным также является
и то, что значительная часть пластин пред-
150 ISSN 2227-4952. археологія і давня історія України, 2018, вип. 2 (27)
Статті
ставлена единичными экземплярами, хотя
в действительности подобные изделия, как
правило, найдены в скифских погребениях
большими сериями. Скорее всего, это некая
выборка предметов разнородного происхожде-
ния, по тем или иным причинам попавших на
рынок древностей (в том числе и за счёт про-
дающихся мелких коллекций), составленная
по случаю наличия соответствующего спроса и
облечённая в легенду о «курганах близ г. Ни-
кополя». Место находки, по всей видимости,
было выбрано неслучайно. Окрестности г. Ни-
кополя действительно насыщены скифскими
памятниками (черненко и др. 1986, с. 22—26).
На рубеже ХIХ—ХХ вв. этот регион был ши-
роко известен всем любителям древностей по
раскопкам в 1862—1863 гг. «царского» кургана
чертомлык. Можно предполагать, что в среде
коллекционеров предметы из «курганов близ
г. Никополя» стали привлекательным брен-
дом, знаменитостью, которую многие хотели
получить в свою коллекцию. К сожалению, у
нас нет прямых свидетельств об этом, но очень
показательной является атрибуция ещё одного
скифского золотого предмета, поступившего в
1930 г. в The Metropolitan Museum of Art (Нью-
йорк) с информацией, что он происходит всё из
того же Никополя. Это пластина-обкладка но-
жен меча с изображением сцены битвы греков с
варварами (Richter 1931, p. 44, 47; шилов 1961,
с. 165; Онайко 1970, с. 102, кат. 424), которая,
как потом было выяснено, происходит из кур-
гана чаян в западном Крыму (Shcheglov, Katz
1991).
вместе с тем, проведённый анализ изобра-
жений позволяет сделать ряд предположений
относительно места происхождения рассмот-
ренных золотых предметов из коллекции Ха-
ненко. Прежде всего, это касается тех пластин,
которые по своему оригинальны и отличны от
иных, им подобных, но во многом идентичны
изделиям, происходящим из того или иного из-
вестного памятника и, судя по всему, выполне-
ны вместе с ними на одной матрице.
Таким образом, с высокой долей вероятности,
можно предположить, что пластины с изобра-
жением Медузы (ДМ-6033) (рис. 1: 1), грифона
(ДМ-6024) (рис. 1: 9) и «бегущего» юноши (ДМ-
6016) (рис. 1: 2) относятся к находкам в кургане
Куль-Оба, значительная часть которых разо-
шлась по частным коллекциям, через которые
попала в различные собрания и музеи многих
стран мира (журавлёв, Новикова, шемаханс-
кая 2014, с. 14—25).
Пластина с изображением мужской головы
(ДМ-6015) (рис. 1: 3), по всей видимости, про-
исходит из кургана Огуз. в 1902 г. «восемь
лет спустя по окончании раскопок, здесь было
собрано множество золотых вещей, большей
частью доставленных местным начальством
в Комиссию, отчасти же разошедшихся по ру-
кам и попавших в частные коллекции (напр.,
П. А. Маврогордато и б. И. Ханенка)» (Спицын
1906, с. 161, рис. 10). Действительно, в том же
заключительном выпуске «Древностей Прид-
непровья» опубликованы предметы, поступив-
шие в коллекцию Ханенко как происходящие
из кургана Огуз и найденные «крестьянами
… в боковом склепе» (Ханенко, Ханенко 1907,
с. 15—16, кат. 473—498, табл. VI). Однако это
была только часть находок, остальные же ра-
зошлись довольно широко по частным коллек-
циям, и в итоге одна из огузских пластин могла
попасть к некоему торговцу, продавшему её в
ту же коллекцию Ханенко.
Очень заманчиво предположить, что одна
из пластин в форме креста (ДМ-6292/2) (рис. 2:
13) связана с находками в кургане чертомлык.
Она может иметь отношение к той части на-
ходок в кургане, которая, согласно договору с
владелицей земли помещицей Е. П. зейфарт,
после раскопок в 1863 г. отошла к ней. ИАК вёл
переговоры о покупке предметов, однако «из-за
бюрократических проволочек и задержек вещи
не были куплены, их дальнейшая судьба неиз-
вестна» (Алексеев, Мурзин, Ролле 1991, с. 13).
Очень вероятно, что золотые предметы разо-
шлись по частным коллекциям. А если учесть,
что помещице передавались преимуществен-
но тиражированные предметы, то пластинка
в форме креста вполне могла оказаться среди
них.
Круг приведенных аналогий позволяет сде-
лать вывод, что удлинённая выпуклая бляш-
ка с изображениями голов кабана (ДМ-6051)
(рис. 1: 10) и большая пластина-розетка (ДМ-
6040) (рис. 2: 1) происходят из среднедонских
могильников, также подвергавшихся разграб-
лению в вначале ХХ в. (Отчёт 1908, с. 82, 96).
возможно, оттуда же происходят и малые вы-
пуклые бляшки (ДМ-6296) (рис. 2: 8, 9).
Происхождение из лесостепных памятников
нельзя исключать и для средних (ДМ-6032,
6034) (рис. 2: 2, 3) и малых (ДМ-6030, 6031,
6035—6039, 6041—6046, 6048, 6049) (рис. 2:
4—6) пластин-розеток.
А вот серия пластин с изображением гри-
фона (ДМ-6019, 6020, 6022, 6023, 6025—6029)
(рис. 1: 5—7) вполне может быть связана с от-
носительно небольшим степным курганом,
учитывая, что аналогичные ей пластины из
кург. 4 группы Р-I/III (1970 г.) у с. вильна Ук-
раина Херсонской обл. происходят из неболь-
шого кургана, имевшего высоту менее 1 м при
диаметре до 30 м (Скифские… 1985, с. 128).
вероятно, наиболее загадочной в этой се-
рии является пластина с изображением сцены
терзания (ДМ-6021) (рис. 1: 4). Удивляет и по
своему настораживает сочетание в ней стан-
дарта композиции изображения, соответству-
ющего бронзовым навершиям краснокутского
типа, и полнейшей уникальности образа фан-
тастического животного (грифо-дракона) и сти-
листических приёмов его воплощения, прежде
151ISSN 2227-4952. археологія і давня історія України, 2018, вип. 2 (27)
Величко, Е. а., Полидович, Ю. Б. золотые находки из «Никопольских курганов» в коллекции б. И. и в. Н. Ханенко
всего, выразившихся в передаче крыла и лапы.
Эта уникальность могла быть в равной степе-
ни результатом творчества как древнего масте-
ра (работавшего, впрочем, в рамках заданной
традиции, ограничивающей его действия), так
и ювелира рубежа ХIХ—ХХ вв. (не связанно-
го никакими традициями и ограничениями и
произвольно соединявшего разные древние об-
разы и схемы в нечто новое). Последнее пред-
положение также нельзя исключать из внима-
ния, если учесть масштабы подделок древних
ювелирных изделий, хлынувших на рынок
коллекционирования в то время (бертье-Де-
лагард 1896; Фон-штерн 1899; Редин 1897).
Некоторые сомнения вызывает и уникальная
круглая пластина с изображением зверя (ДМ-
6017) (рис. 1: 8), которая по иконографическим
признакам датируется ХII—ХIII вв.
все высказанные предположения по поводу
атрибуции золотых находок из коллекции Ха-
ненко носят пока предварительный характер и
основываются преимущественно на их иконог-
рафическом анализе. Дальнейшие исследова-
ния, несомненно, помогут уточнить, подтвер-
дить или опровергнуть сделанные выводы.
ЛитЕРАтУРА
Алексеев, А. ю. 2003. хронография Европейской
Скифии VII—IV веков до н. э. Санкт-Петербург: Го-
сударственный Эрмитаж.
Алексеев, А. ю., Мурзин, в. ю., Ролле, Р. 1991.
Чертомлык. Скифский царский курган IV в. до н. э.
Киев: Наукова думка.
Артамонов, М. И. 1966. Сокровища скифских кур-
ганов в собрании Государственного Эрмитажа.
Прага, Ленинград: Артия, Искусство.
бабенко, Л. И. 2005. Песочинский курганный мо-
гильник скифского времени. Харьков: Райдер.
бабенко, Л. И. 2015. золотые нашивные бляшки
из кургана верхний Рогачик: критика источника.
Российская археология, 3, с. 67-78.
бессонова, С. С. 1977. Образ собако-птаха у
мистецтвi Пiвнiчного Причорномор’я cкiфської епо-
хи. археологiя, 23, с. 11-24.
беляшевский, Н. 1899. Археологический съезд в
Киеве. Киевская старина, 10, с. 107-120.
бертье-Делагард, А. Л. 1896. Подделка греческих
древностей на юге России. Записки Одесского обще-
ства истории и древности, 19, с. 27-68.
бидзиля, в. И., болтрик, ю. в., Мозолевский,
б. Н., Савовский, И. П. 1977. Курганный могильник
в уроч. Носаки. в: бидзиля, в. И. (ред.). Курганные
могильники Рясные Могилы и носаки. Киев: Науко-
ва думка, с. 61-158.
Бидзиля, в. И., Полин, С. в. 2012. Скифский цар-
ский курган Гайманова могила. Киев: Скиф.
болтрик, ю. в., Фіалко, О. є. 1991. Дослідження
скіфського «царського» кургану Тащенак. археоло-
гічні дослідження на Україні у 1990 р., с. 7-9, 34-35.
бунина, О. П. 2017. К вопросу происхождения и
семантики декоративной керамики собора Рождес-
тва богородицы Ферапонтова монастыря. Русарх.
Электронная научная библиотека по истории
древнерусской архитектуры. Электрон. ресурс:
http://rusarch.ru/bunina1.htm.
Венедиков, И., Герасимов, Т. 1973. Тракийското
изкуство. София: български художник.
Грейвс, Р. 2005. Мифы древней Греции. Пер. с
англ. К. Лукьяненко. Екатеринбург: У-Фактория.
Грібкова, Г. О., 2009. ювелірні вироби з кургану № 5
біля с. Архангельська Слобода. в: бессонова, С. С. (ред.)
Эпоха раннего железа. Киев, Полтава, с. 103-110.
Грібкова, Г. О. 2011. Образ Геракла на пластинах-
аплікаціях з колекції МІКУ. Музейні читання. Ма-
теріали наукової конференції «Ювелірне мистец-
тво — погляд крізь віки». Киев, с. 121-129.
Гуляев, в. И. 2010. на восточных рубежах Ски-
фии (древности донских скифов). Москва: ИА РАН.
Древности Геродотовой Скифии. 1866. Сборник
описаний археологических раскопок и находок в
черноморских степях. Санкт-Петербург, 1.
Дюбрюкс, П. 2010. Собрание сочинений. II: Ил-
люстрации. Санкт-Петербург: Коло.
журавлёв, Д. в., Новикова, Е. ю., шемаханская,
М. С. 2014. Ювелирные изделия из кургана Куль-Оба
в собрании Исторического музея. Москва: ГИМ.
замятин, С. Н. 1946. Скифский могильник «час-
тые курганы» под воронежом. Советская археоло-
гия, VIII, с. 45-68.
зубарь, в. М. 2012. О семантике надгробных па-
мятников некрополя Херсонеса классического и эл-
линистического периодов. в: журавлев, Д. в., Фир-
сов, К. б. (ред.) Евразия в скифо-сарматское время.
Памяти И. И. Гущиной. Москва, с. 91-101.
Канторович, А. Р. 2015. Образы синкретических
существ в восточноевропейском скифском зверином
стиле: классификация, типология, хронология, ико-
нографическая динамика. Исторические исследова-
ния, 3, с. 113-218.
Каталог выставки XI археологического съезда в
Киеве (в здании Университета св. владимира). 1899.
Киев.
Ковалинский, в. в. 1998. Меценаты Киева. Киев:
Кий.
Ковалинский, в. в. 2003. Семья Терещенко. Киев:
Преса України.
Колчин, б. А., Янин, в. Л., Ямщиков, С. в. 1985.
Древний новгород. Прикладное искусство и архео-
логия. Москва: Искусство.
Копейкина, Л. в. 1986. золотые бляшки из кур-
гана Куль-Оба. в: Грач, Н. Л. (ред.). античная то-
ревтика. Ленинград: Государственный Эрмитаж,
с. 28-63, 148-155.
Лелеков, Л. А. 1978. Искусство Древней Руси и
Восток. Москва: Советский художник.
Лєсков, О. 1974. Скарби курганiв херсонщини.
Київ: Мистецтво.
Лесков, А. М. 1981. Курганы: находки, проблемы.
Ленинград: Наука.
Либеров, П. Д. 1965. Памятники скифского вре-
мени на среднем Дону. Москва: Наука. Свод архео-
логических источников, Д 1-311.
Манцевич, А. П. 1987. Курган Солоха. Публика-
ция одной коллекции. Ленинград: Искусство.
Мелюкова, А. И. 1981. Краснокутский курган.
Москва: Наука.
Миллер, А. А. 1910. Раскопки в районе древнего
Танаиса. Известия Императорской археологичес-
кой комиссии, 35, с. 86-130.
Минасян, Р. С. 2014. Металлообработка в древ-
ности и средневековье. Санкт-Петербург: Государс-
твенный Эрмитаж.
Мозолевский, б. Н., Полин, С. в. 2005. Курганы
скифского Герроса IV в. до н. э. (Бабина, Водяна и
Соболева Могилы). Киев: Стилос.
152 ISSN 2227-4952. археологія і давня історія України, 2018, вип. 2 (27)
Статті
Монахов, С. ю. 1999. Греческие амфоры в При-
черноморье. Комплексы керамической тары VII—
II веков до н. э. Саратов: Саратовский университет.
Мурзин, в. ю., черненко, Е. в. 1980. О средствах
защиты боевого коня в скифское время. в: Теренож-
кин, А. И. (ред.) Скифия и Кавказ. Киев: Наукова
думка, с. 155-168.
Отчёт Императорской археологической комис-
сии за 1903 г. 1906. Санкт-Петребург.
Отчёт Императорской археологической комис-
сии за 1905 г. 1908. Санкт-Петребург.
Одесский археологический музей ан УССР. 1983.
Альбом. Дзис-Райко, Г. А. (ред.). Киев: Наукова дум-
ка.
Онайко, Н. А. 1970. античный импорт в Прид-
непровье и Побужье в IV—II вв. до н. э. Москва: На-
ука. Свод археологических источников, Д 1-27.
Павлуцкий, Г. 1903. Предметы античного воору-
жения, найденные в Екатеринославском уезде. ар-
хеологическая летопись Южной России, 3, с. 37-40.
Пенкова, Е., Конова, Л., Цанева, С., Кисьов, К.
2015. Мистерии и истини за Панагюрското съкро-
вище. София: Уникарт.
Плетнёва, С. А. 1973. Древности Чёрных Клобу-
ков. Москва: Наука. Свод археологических источни-
ков, Е 1-19.
Погребова, Н. Н. 1948. Грифон в искусстве Север-
ного Причерноморья в эпоху архаики. Краткие со-
общения ИИМК, XXII, с. 62-67.
Полидович, ю. б. 2015a. Образы фантастических
животных в искусстве народов скифского мира. До-
нецький археологічний збірник, 19, с. 85-142.
Полидович, ю. б. 2015b. Грифон в скифской
изобразительной традиции. Музейні читання. Ма-
теріали наукової конференції «Ювелірне мистец-
тво — погляд крізь віки». Київ, с. 107-126.
Полин, С. в. 2014. Скифский Золотобалковский
курганный могильник V—IV вв. до н. э. на херсон-
щине. Киев: Издатель Олег Филюк.
Полин, С. в. 2016а. О некоторых монетных типах
скифских золотых нашивных бляшек. ПриPONTий-
ский меняла: деньги местного рынка: Материалы
IV Международного нумизматического симпозиу-
ма. Севастополь, с. 68-73.
Полин, С. в. 2016b. Александропольский дракон.
в: Маріна, з. П. (ред.). археологія та етнологія пів-
дня Східної європи. Дніпро: Ліра, с. 278-287.
Полин, С., Дараган, М. 2008. Проблемы датиров-
ки скифского царского кургана Александрополь.
Revista Arheologică. Serie nouă, IV, 2, с. 146-163.
Полин, С. в., Дараган, М. Н. 2010. Работы на
Александропольском кургане в 2008 г. Συμβολα, 1:
Античный мир Северного Причерноморья. Новей-
шие находки и открытия, с. 191-209.
Пузикова, А. И. 1966. Новые курганы скифского
времени в белгородской области. Краткие сообще-
ния Института археологии, 107, с. 80-91.
Пузикова, А. И. 1995. Скифы Среднего Дона (Бел-
городская и Воронежская области). Москва: Прак-
тик-А.
Пузикова, А. И. 2000. Курганные могильники
скифского времени Среднего Подонья (публикация
комплексов). Москва: Индрик.
Раевский, Д. С. 1985. Модель мира скифской
культуры. Проблемы мировоззрения ираноязычных
народов евразийских степей I тысячелетия до н. э.
Москва: Наука.
Редин, Е. К. 1897. Х археологический съезд. За-
писки Императорского харьковского университе-
та. Харьков, с. 135-161.
Ростовцев, М. И. 1925. Скифия и Боспор. Ленин-
град.
Русяева, М. в. 2002. Горгонейоны на произведе-
ниях торевтики из скифских курганов. Боспорские
чтения, 3, с. 216-218.
Русяєва, М. 2007. Іконографія образу Геракла за
пам’ятками торевтики зі скіфських курганів IV ст.
до н. е. художня культура. актуальні проблеми, 4,
с. 296-306.
Самоквасов, Д. Я. 1908а. Могилы Русской земли.
Москва: Синодальная типография.
Самоквасов, Д. Я. 1908b. Раскопки древних могил
и описание, хранение и издание могильных древнос-
тей. Москва: Синодальная типография.
Симоненко, А. в. 2010. Сарматские всадники Се-
верного Причерноморья. Санкт-Петербург: Нестор-
История.
Скорий, С. А., Хохоровські, Я., Григор’єв, в. П.,
Ридзевські, Я. 1999. Центральная могила великого
Рижанівського кургану. археологія, 1, с. 94-105.
Случайные находки и приобретения за 1916 и
1917 годы. 1918. Известия археологической комис-
сии, 65, с. 157-176.
Сокольский, Н. И. 1969. античные деревянные
саркофаги Северного Причерноморья. Москва: На-
ука. Свод археологических источников, Г 1-17.
Спицын, А. А. 1906. Серогозские курганы. Извес-
тия Императорской археологической комиссии, 19,
с. 157-174.
Тайна золотой маски. 2009. Каталог выcтавки в
Государственном Эрмитаже. Санкт-Петербург, Госу-
дарственный Эрмитаж.
Тахо-Годи, А. А. 1989. Греческая мифология. Мо-
сква: Искусство.
Тереножкин, А. И., Мозолевский, б. Н. 1988. Ме-
литопольский курган. Киев: Наукова думка.
Тревер, К. в. 1953. Очерки по истории культуры
древней армении. (II в. до н. э. — IV в. н. э.). Москва,
Ленинград: АН СССР.
Фиалко, Е. Е. 2003. золотые бляшки из кургана
Огуз. Российская археология, 1, с. 124-133.
Фон-штерн, Э. Р. 1899. О подделках классических
древностей на юге России. Труды X археологического
съезда в Риге, 1896, I, с. 189-196.
Ханенко, б. И., Ханенко, в. Н. 1907. Древности
Приднепровья и побережья Чёрного моря. Киев, VI.
черненко, Е. в., бессонова, С. С., болтрик, ю. в.,
Полин, С. в., Скорый, С. А., бокий, Н. М., Гребенников,
ю. С. 1986. Скифские погребальные памятники сте-
пей Северного Причерноморья. Киев: Наукова думка.
шилов, в. П. 1961. Раскопки Елизаветовского мо-
гильника в 1959 г. Советская археология, 1, с. 150-168.
Furtwängler, A. 1890. Gorgones. Ausführliche
Lexikon der griechischen und römischen Mythologie, 1,
2: Euxistratos-Hysiris, Sp. 1695-1727.
Greek Jewellery: 6,000 Years of Tradition: Thessa-
loniki, Villa Bianca, 21 December 1997 — 21 February
1998. 1997. Athens.
Karoglou, K. 2018. Dangerous Beauty: Medusa in
Classical Art. The Metropolitan Museum of Art Bulle-
tin, 75, 3, p. 1-48.
Polin, S., Daragan, M. 2011. New type of gold ap-
plication with the image of a dragon from a Scythian
royal Aleksandropol’sky kurgan. In: Apakidze, J., Gov-
edarica, B., Hänsel, B. (eds). Der Schwarzmeerraum
vom aneolithikum bis in die früheisenzeit (5000—
500 v. Chr.). Rahden: Marie Leidorf, 1, p. 273-278.
Richter, G. M. A. 1931. A Greek Sword Sheath of a
Scythian King. Bulletin of the Metropolitan. Museum of
Art, 26, 2, p. 44-48.
153ISSN 2227-4952. археологія і давня історія України, 2018, вип. 2 (27)
Величко, Е. а., Полидович, Ю. Б. золотые находки из «Никопольских курганов» в коллекции б. И. и в. Н. Ханенко
Shcheglov, A. N., Katz, V. I. 1991. A Fourth-Century
BC Royal Kurgan in the Crimea. Metropolitan Museum
Journal, 26, p. 97-122.
Steppengold. Grabschätze der Skythen und Sarmaten
am unteren Don. 2003. Katalog. Frankfurt am Main.
Treister, M. 2002. Late Hellenistic Bosporan Poly-
chrome Style and its Relation to the Jewellery of Ro-
man Syria (Kuban Brooches and Related Forms). Silk
Road Art and Archaeology, 8, p. 29-72.
Wilk, S. R. 2000. Medusa: Solving the Mystery of the
Gorgon. Oxford: University Press.
Wilson, L. 1920. Contributions of Greek Art to
Medusa Myth. American Journals of Archaeology, 24,
3, p. 232-240.
REfEREnCEs
Alekseyev, A. Yu. 2003. Khronografiya Yevropeyskoy Ski-
fii VII—IV vekov do n. e. Sankt-Peterburg: Gosudarstvennyj
Ermitazh.
Alekseyev, A. Yu., Murzin, V. Yu., Rolle, R. 1991. Cher-
tomlyk. Skifskiy tsarskiy kurgan IV v. do n. e. Kiev: Naukova
dumka.
Artamonov, M. I. 1966. Sokrovishcha skifskikh kurganov
v sobranii Gosudarstvennogo Ermitazha. Praga, Leningrad:
Artiya, Iskusstvo.
Babenko, L. I. 2005. Pesochinskij kurgannyj mogil’nik skif-
skogo vremeni. Har’kov: Rajder.
Babenko, L. I. 2015. Zolotyie nashivnyie blyashki iz kur-
gana Verkhniy Rogachik: kritika istochnika. Rossiyskaya
arkheologiya, 3, s. 67-78.
Bezsonova, S. S. 1977. Obraz sobako-ptakha u mystetstvi
Pivnichnoho Prychornomor’ya ckifskoyi epokhy. Arkheolohi-
ya, 23, s. 11-24.
Beliashevskiy, N. 1899. Arkheologicheskiy sjezd v Kieve.
Kievskaya starina, 10, s. 107-120.
Bert’ye-Delagard, A. L. 1896. Poddelka grecheskikh
drevnostey na yuge Rossii. Zapiski Odesskogo obshchestva is-
torii i drevnosti, 19, s. 27-68.
Bidzilya, V. I., Boltrik, Yu. V., Mozolevskiy, B. N., Sa-
vovskiy, I. P. 1977. Kurgannyj mogil’nik v uroch. Nosaki. In:
Bidzilya, V. I. (ed.). Kurgannyye mogil’niki Ryasnyye Mogily i
Nosaki. Kiev: Naukova dumka, s. 61-158.
Bidzilya, V. I., Polin, S. V. 2012. Skifskiy tsarskiy kurgan
Gaymanova mogila. Kiev: Skif.
Boltryk, Yu. V., Fialko, O. Ye. 1991. Doslidzhennya skif-
skoho «tsarskoho» kurhanu Tashchenak. Arkheolohichni
doslidzhennya na Ukrayini u 1990 r., s. 7-9, 34-35.
Bunina, O. P. 2017. K voprosu proiskhozhdeniya i seman-
tiki dekorativnoy keramiki sobora Rozhdestva Bogoroditsy
Ferapontova monastyrya. RusArkh. Elektronnaya nauchnaya
biblioteka po istorii drevnerusskoy arkhitektury. Elektron.
resurs: http://rusarch.ru/bunina1.htm.
Venedikov, I., Gerasimov, T. 1973. Trakijskoto izkustvo.
Sofija: Blgarski hudozhnik.
Grejvs, R. 2005. Mify drevnej Grecii. Per. s angl.
K. Luk’yanenko. Ekaterinburg: U-Faktoriya.
Gribkova, H. O., 2009. Yuvelirni vyroby z kurhanu N 5 bil-
ia s. Arkhanhelska Sloboda. In: Bessonova, S. S. (ed.) Epokha
ranneho zheleza. Kiev, Poltava, s. 103-110.
Gribkova, H. O. 2011. Obraz Herakla na plastynakh-ap-
likatsiiakh z kolektsii MIKU. Muzeini chytannia. Materialy
naukovoi konferentsii «Iuvelirne mystetstvo — pohliad kriz’
viky». Kyiv, s. 121-129.
Gulyaev, V. I. 2010. Na vostochnyh rubezhah Skifii
(drevnosti donskih skifov). Moskva: IA RAN.
Drevnosti Gerodotovoy Skifii. 1866. Sbornik opisaniy ar-
heologicheskih raskopok i nahodok v Chernomorskih stepiah.
Sankt-Peterburg, 1.
Dyubryuks, P. 2010. Sobranie sochineniy. II: Illyustracii.
Sankt-Peterburg: Kolo.
Zhuravliov, D. V., Novikova, E. Yu., Shemahanskaya,
M. S. 2014. Yuvelirnye izdeliya iz kurgana Kul’-Oba v sobra-
nii Istoricheskogo muzeya. Moskva: GIM.
Zamyatin, S. N. 1946. Skifskij mogil’nik «Chastye kurga-
ny» pod Voronezhom. Sovetskaya arheologiya, VIII, s. 45-68.
Zubar’, V. M. 2012. O semantike nadgrobnyh pamyatnikov
nekropolya Hersonesa klassicheskogo i ehllinisticheskogo
periodov. In: Zhuravlev, D. V., Firsov, K. B. (ed.). Evraziya v
skifo-sarmatskoe vremya. Pamyati I. I. Gushchinoy. Moskva,
s. 91-101.
Kantorovich, A. R. 2015. Obrazy sinkreticheskih sush-
chestv v vostochnoevropejskom skifskom zverinom stile:
klassifikaciya, tipologiya, hronologiya, ikonograficheskaya
dinamika. Istoricheskie issledovaniya, 3, s. 113-218.
Katalog vystavki XI Arheologicheskogo sjezda v Kieve (v
zdanii Universiteta sv. Vladimira). 1899. Kiev.
Kovalinskiy, V. V. 1998. Mecenaty Kieva. Kiev: Kij.
Kovalinskiy, V. V. 2003. Sem’ya Tereshchenko. Kiev: Presa
Ukrainy.
Kolchin, B. A., Yanin, V. L., Yamshchikov, S. V. 1985.
Drevniy Novgorod. Prikladnoe iskusstvo i arheologiya. Mosk-
va: Iskusstvo.
Kopeykina, L. V. 1986. Zolotye blyashki iz kurgana Kul’-
Oba. In: Grach, N. L. (ed.). Antichnaya torevtika. Leningrad:
Gosudarstvennyj Ermitazh, s. 28-63, 148-155.
Lelekov, L. A. 1978. Iskusstvo Drevnej Rusi i Vostok. Mosk-
va: Sovetskij hudozhnik.
Lieskov, O. 1974. Skarby kurhaniv Khersonshchyny. Kyiv:
Mystetstvo.
Leskov, A. M. 1981. Kurgany: nahodki, problemy. Lenin-
grad: Nauka.
Liberov, P. D. 1965. Pamyatniki skifskogo vremeni na sred-
nem Donu. Moskva: Nauka. Svod arheologicheskih istochnik-
ov, D 1-311.
Mancevich, A. P. 1987. Kurgan Soloha. Publikaciya odnoy
kollekcii. Leningrad: Iskusstvo.
Melyukova, A. I. 1981. Krasnokutskiy kurgan. Moskva:
Nauka.
Miller, A. A. 1910. Raskopki v rajone drevnego Tanaisa.
Izvestiya Imperatorskoy arheologicheskoj komissii, 35, s. 86-
130.
Minasyan, R. S. 2014. Metalloobrabotka v drevnosti i
srednevekov’e. Sankt-Peterburg: Gosudarstvennyj Ermitazh.
Mozolevskiy, B. N., Polin, S. V. 2005. Kurgany skifskogo
Gerrosa IV v. do n. e. (Babina, Vodyana i Soboleva Mogily).
Kiev: Stilos.
Monahov, S. Yu. 1999. Grecheskie amfory v Prichernomor’e.
Kompleksy keramicheskoj tary VII—II vekov do n. e. Saratov:
Saratovskij universitet.
Murzin, V. Yu., Chernenko, E. V. 1980. O sredstvah zash-
chity boevogo konya v skifskoe vremya. In: Terenozhkin, A. I.
(ed.) Skifiya i Kavkaz. Kiev: Naukova dumka, s. 155-168.
Otchyot Imperatorskoj arheologicheskoj komissii za 1903 g.
1906. Sankt-Petreburg.
Otchyot Imperatorskoj arheologicheskoj komissii za 1905 g.
1908. Sankt-Petreburg.
Odesskiy arheologicheskiy muzey AN USSR. 1983. Al’bom.
Dzis-Rajko, G. A. (ed.). Kiev: Naukova dumka.
Onajko, N. A. 1970. Antichnyj import v Pridneprov’e i
Pobuzh’e v IV—II vv. do n. e. Moskva: Nauka. Svod arheolog-
icheskih istochnikov, D 1-27.
Pavluckij, G. 1903. Predmety antichnogo vooruzheniya,
najdennye v Ekaterinoslavskom uezde. Arheologicheskaya
letopis’ Yuzhnoj Rossii. Kiev, 3, s. 37-40.
Penkova, E., Konova, L., Caneva, S., Kisyov, K. 2015. Mis-
terii i istini za Panagjurskoto skrovishte. Sofija: Unikart.
Pletnyova, S. A. 1973. Drevnosti Chyornyh Klobukov.
Moskva: Nauka. Svod arheologicheskih istochnikov, E 1-19.
Pogrebova, N. N. 1948. Grifon v iskusstve Severnogo
Prichernomor’ya v ehpohu arhaiki. Kratkie soobshcheniya
IIMK, XXII, s. 62-67.
Polidovich, Yu. B. 2015a. Obrazy fantasticheskih zhivotnyh
v iskusstve narodov skifskogo mira. Donec’kyi arheologіchnyi
zbіrnik, 19, s. 85-142.
Polidovich, Yu. B. 2015b. Grifon v skifskoj izobrazitel’noj
tradicii. Muzeynі chytannia. Materіaly naukovoi konferencіi
«Yuvelіrne mystectvo — pogliad krіz’ vіky». Kyiv, s. 107-
126.
Polin, S. V. 2014. Skifskij Zolotobalkovskij kurgannyj
mogil’nik V—IV vv. do n. e. na Hersonshchine. Kiev: Izdatel’
Oleg Filyuk.
Polin, S. V. 2016a. O nekotoryh monetnyh tipah skifskih
zolotyh nashivnyh blyashek. PriPONTijskij menyala: den’gi
154 ISSN 2227-4952. археологія і давня історія України, 2018, вип. 2 (27)
Статті
mestnogo rynka: Materialy IV Mezhdunarodnogo numizmat-
icheskogo simpoziuma. Sevastopol’, s. 68-73.
Polin, S. V. 2016b. Aleksandropol’skij drakon. In: Marina,
Z. P. (ed.). Arheologіya ta etnologіya pіvdnya Skhіdnoi Evro-
py. Dnіpro: Lira, s. 278-287.
Polin, S., Daragan, M. 2008. Problemy datirovki skifskogo
carskogo kurgana Aleksandropol’. Revista Arheologică. Serie
nouă, IV, 2, s. 146-163.
Polin, S. V., Daragan, M. N. 2010. Raboty na
Aleksandropol’skom kurgane v 2008 g. Συμβολα, 1: Antichnyj
mir Severnogo Prichernomor’ya. Novejshie nahodki i otkry-
tiya, s. 191-209.
Puzikova, A. I. 1966. Novye kurgany skifskogo vremeni v
Belgorodskoj oblasti. Kratkie soobshcheniya Instituta arhe-
ologii, 107, s. 80-91.
Puzikova, A. I. 1995. Skify Srednego Dona (Belgorodskaya
i Voronezhskaya oblasti). Moskva: Praktik-A.
Puzikova, A. I. 2000. Kurgannye mogil’niki skifskogo vre-
meni Srednego Podon’ya (publikaciya kompleksov). Moskva:
Indrik.
Raevskij, D. S. 1985. Model’ mira skifskoj kul’tury. Proble-
my mirovozzreniya iranoyazychnyh narodov evrazijskih stepej
I tysyacheletiya do n. e. Moskva: Nauka.
Redin, E. K. 1897. X arheologicheskij sjezd. Zapiski Imper-
atorskogo Har’kovskogo universiteta. Har’kov, s. 135-161.
Rostovcev, M. I. 1925. Skifiya i Bospor. Leningrad.
Rusyaeva, M. V. 2002. Gorgonejony na proizvedeniyah
torevtiki iz skifskih kurganov. Bosporskie chteniya, 3, s. 216-
218.
Rusiaieva, M. 2007. Ikonohrafiia obrazu Herakla za pami-
atkamy torevtyky zi skifskykh kurhaniv IV st. do n. e. Khu-
dozhnia kultura. Aktualni problemy, 4, s. 296-306.
Samokvasov, D. Ya. 1908a. Mogily Russkoj zemli. Moskva:
Sinodal’naya tipografiya.
Samokvasov, D. Ya. 1908b. Raskopki drevnih mogil i
opisanie, hranenie i izdanie mogil’nyh drevnostej. Moskva:
Sinodal’naya tipografiya.
Simonenko, A. V. 2010. Sarmatskie vsadniki Severnogo
Prichernomor’ya. Sankt-Peterburg: Nestor-Istoriya.
Skoryi, S. A., Khokhorovski, Ya., Gryhoriev, V. P.,
Rydzevski, Ya. 1999. Tsentralnaia mohyla Velykoho
Ryzhanivskoho kurhanu. Arkheolohiia, 1, s. 94-105.
Sluchajnye nahodki i priobreteniya za 1916 i 1917 gody.
1918. Izvestiya Arheologicheskoj komissii, 65, s. 157-176.
Sokol’skiy, N. I. 1969. Antichnye derevyannye sarkofagi
Severnogo Prichernomor’ya. Moskva: Nauka. Svod arheolog-
icheskih istochnikov, G 1-17.
Spicyn, A. A. 1906. Serogozskie kurgany. Izvestiya Impera-
torskoj arheologicheskoj komissii, 19, s. 157-174.
Tajna zolotoj maski. 2009. Katalog vyctavki v Gosudarst-
vennom Ermitazhe. Sankt-Peterburg: Gosudarstvennyj Ermi-
tazh.
Taho-Godi, A. A. 1989. Grecheskaya mifologiya. Moskva:
Iskusstvo.
Terenozhkin, A. I., Mozolevskiy, B. N. 1988. Melitopol’skiy
kurgan. Kiev: Naukova dumka.
Trever, K. V. 1953. Ocherki po istorii kul’tury drevney Ar-
menii. (II v. do n. e. — IV v. n. e.). Moskva, Leningrad: AN
SSSR.
Fialko, E. E. 2003. Zolotye blyashki iz kurgana Oguz. Ros-
sijskaya arheologiya, 1, s. 124-133.
Fon-Shtern, E. R. 1899. O poddelkah klassicheskih
drevnostej na yuge Rossii. Trudy X arheologicheskogo sjezda
v Rige, 1896, I, s. 189-196.
Khanenko, B. I., Khanenko, V. N. 1907. Drevnosti
Pridneprov’ya i poberezh’ya Chyornogo morya. Kiev, VI.
Chernenko, E. V., Bessonova, S. S., Boltrik, Yu. V., Po-
lin, S. V., Skoryj, S. A., Bokij, N. M., Grebennikov, Yu. S.
1986. Skifskie pogrebal’nye pamyatniki stepej Severnogo
Prichernomor’ya. Kiev: Naukova dumka.
Shilov, V. P. 1961. Raskopki Elizavetovskogo mogil’nika v
1959 g. Sovetskaya arheologiya, 1, s. 150-168.
Furtwängler, A. 1890. Gorgones. Ausführliche Lexikon der
griechischen und römischen Mythologie, 1, 2: Euxistratos-Hy-
siris, Sp. 1695-1727.
Greek Jewellery: 6,000 Years of Tradition: Thessaloniki,
Villa Bianca, 21 December 1997 — 21 February 1998. 1997.
Athens.
Karoglou, K. 2018. Dangerous Beauty: Medusa in Classical
Art. The Metropolitan Museum of Art Bulletin, 75, 3, p. 1-48.
Polin, S., Daragan, M. 2011. New type of gold appli-
cation with the image of a dragon from a Scythian royal
Aleksandropol’sky kurgan. In: Apakidze, J., Govedarica, B.,
Hänsel, B. (eds.). Der Schwarzmeerraum vom aneolithikum
bis in die früheisenzeit (5000—500 v. Chr.). Rahden: Marie
Leidorf, 1, p. 273-278.
Richter, G. M. A. 1931. A Greek Sword Sheath of a Scythian
King. Bulletin of the Metropolitan. Museum of Art, 26, 2, p. 44-48.
Shcheglov, A. N., Katz, V. I. 1991. A Fourth-Century BC
Royal Kurgan in the Crimea. Metropolitan Museum Journal,
26, p. 97-122.
Steppengold. Grabschätze der Skythen und Sarmaten am
unteren Don. 2003. Katalog. Frankfurt am Main.
Treister, M. 2002. Late Hellenistic Bosporan Polychrome
Style and its Relation to the Jewellery of Roman Syria (Kuban
Brooches and Related Forms). Silk Road Art and Archaeology,
8, p. 29-72.
Wilk, S. R. 2000. Medusa: Solving the Mystery of the Gor-
gon. Oxford: University Press.
Wilson, L. 1920. Contributions of Greek Art to Medusa
Myth. American Journals of Archaeology, 24, 3, p. 232-240.
E. A. Velychko, Yu. B. Polidovych
GOLDEN FINDS FROM
«NIKOPOLIAN BARROWS» FROM
THE COLLECTIONS OF B. AND v.
KHANENKO
The article is devoted to the attribution of objects
from the collection of B. and V. Khanenko, which were
received in the 1900s. from the market of antiquities as
occurring «from the barrows near the city of Nikopol».
These are various applicative decorations mostly dated
to the 4th century BC. Stylistic analysis allows us to
talk about the heterogeneity of this group of products
and with great probability to assume that they are as-
sociated with predatory excavations of mounds in the
steppe Black Sea region, the Crimea, the forest-steppe
Dnieper and Middle Don region. Some of the items
probably represent finds in the «royal» burial mounds,
which broke out in the second half of the nineteenth
century by private collections.
All assumptions about the attribution of gold finds
from the collection of Khanenko are provisional and
based mainly on their iconographic analysis. Further
research will undoubtedly help clarify, confirm or dis-
prove the conclusions.
Keywords: gold applicative decorations, Scythian
period, Khanenko’s collection, North Black sea region.
Одержано 5.01.2018
ВЕЛичКО Євгенія Олександрівна, старший на-
уковий співробітник, Музей історичних коштовнос-
тей України, вул Лаврська 9, Київ, 01015, Україна,
lerejena@gmail.com.
vELYCHKO Evginija, Senior Researcher, Museum
of Historical Treasures of Ukraineб ul. Lavrska 9,
Kyiv, 01015, Ukraine, lerejena@gmail.com.
пОЛІДОВич Юрій Богданович, кандидат істо-
ричних наук, провідний науковий співробітник, Му-
зей історичних коштовностей України, вул. Лавр-
ська 9, Київ, 01015, Україна, yurkop@ukr.net.
POLIDOvYCH Yurii, Candidate of Historical
Sciences, Senior Researcher, Museum of Historical
Treasures of Ukraineб ul. Lavrska 9, Kyiv, 01015,
Ukraine, yurkop@ukr.net.
|