Образ кабана в скифском зверином стиле Северного Причерноморья. Внутренняя эволюция и внешние влияния

Статья посвящена рассмотрению относительно редкого, но важного для репертуара скифского звериного стиля образа кабана. Анализируются источники формирования иконографии и стилистики образа, его внутренняя эволюция, а также роль ближневосточных и греческих влияний. Полнофигурные изображения кабана в...

Повний опис

Збережено в:

Бібліографічні деталі
Дата:	2019
Автор:	Зимовец, Р.В.
Формат:	Стаття
Мова:	Russian
Опубліковано:	Інститут археології НАН України 2019
Назва видання:	Археологія і давня історія України
Теми:	Образи скіфського мистецтва
Онлайн доступ:	https://nasplib.isofts.kiev.ua/handle/123456789/163057
Теги:	Додати тег Немає тегів, Будьте першим, хто поставить тег для цього запису!
Назва журналу:	Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine
Цитувати:	Образ кабана в скифском зверином стиле Северного Причерноморья. Внутренняя эволюция и внешние влияния / Р.В. Зимовец // Археологія і давня історія України: Зб. наук. пр. — К.: ІА НАН України, 2019. — Вип. 2 (31). — С. 409-429. — Бібліогр.: 81 назв. — рос.

Репозитарії

Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine

id	nasplib_isofts_kiev_ua-123456789-163057
record_format	dspace
spelling	nasplib_isofts_kiev_ua-123456789-1630572025-02-09T14:42:07Z Образ кабана в скифском зверином стиле Северного Причерноморья. Внутренняя эволюция и внешние влияния Image Of a Wild Boar in the Scythians Animal Style of the Northern Pontic Region. Internal Evolution and External Impacts Зимовец, Р.В. Образи скіфського мистецтва Статья посвящена рассмотрению относительно редкого, но важного для репертуара скифского звериного стиля образа кабана. Анализируются источники формирования иконографии и стилистики образа, его внутренняя эволюция, а также роль ближневосточных и греческих влияний. Полнофигурные изображения кабана в Северном Причерноморье редки, и выполнены, в большинстве своем, из золота. Как правило, они украшают предметы вооружения (колчаны, ножны мечей) и ритуально-культовые изделия (чаши, калафы). Большее распространение получил мотив обособленной головы вепря, появляющийся на рубеже VI—V вв. до н. э. и представленный, в основном, на бронзовых бляхах и кабаньих клыках. Можно проследить два стилистических направления развития этого мотива: «лаконичное», связанное с савроматским влиянием и реалистично-декоративное, ставшее результатом дальнейшей разработки мотива боспорскими мастерами. В научный оборот вводятся два новых изделия с изображением кабана, происходящие с территории Крыма. The article deals with relatively rare but important for Scythians animal style repertoire image of a wild boar. The sources of iconography and style of the image are analyzed, as well as his inner evolution and external influences from Central Asia, Near East, Iran and Greece. Full figure image of a wild boar in the Northern Black Sea region in archaic period are very rare unlike Central Asia and Southern Seberia, where these images were quite popular. Nevertheless some typical Asian styled figures (in a «sudden stop» pose or standing «on a hoof tips») are represented in Kuban’ and Dniepr Forrest-Steppe regions. Obviously they connected to Central Asia tradition and may be an evidence of migration process from eastern region to the Northern Black Sea in VII—VI centuries BC. The article notes, that already in archaic period in Scythians burials being discovered artifacts with typical Greek and Middle East images of a wild boar as well as Celtic imports from Central Europe. 2019 Article Образ кабана в скифском зверином стиле Северного Причерноморья. Внутренняя эволюция и внешние влияния / Р.В. Зимовец // Археологія і давня історія України: Зб. наук. пр. — К.: ІА НАН України, 2019. — Вип. 2 (31). — С. 409-429. — Бібліогр.: 81 назв. — рос. 2227-4952 https://nasplib.isofts.kiev.ua/handle/123456789/163057 [904.2:7.031.1](477.7)”638” ru Археологія і давня історія України application/pdf Інститут археології НАН України
institution	Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine
collection	DSpace DC
language	Russian
topic	Образи скіфського мистецтва Образи скіфського мистецтва
spellingShingle	Образи скіфського мистецтва Образи скіфського мистецтва Зимовец, Р.В. Образ кабана в скифском зверином стиле Северного Причерноморья. Внутренняя эволюция и внешние влияния Археологія і давня історія України
description	Статья посвящена рассмотрению относительно редкого, но важного для репертуара скифского звериного стиля образа кабана. Анализируются источники формирования иконографии и стилистики образа, его внутренняя эволюция, а также роль ближневосточных и греческих влияний. Полнофигурные изображения кабана в Северном Причерноморье редки, и выполнены, в большинстве своем, из золота. Как правило, они украшают предметы вооружения (колчаны, ножны мечей) и ритуально-культовые изделия (чаши, калафы). Большее распространение получил мотив обособленной головы вепря, появляющийся на рубеже VI—V вв. до н. э. и представленный, в основном, на бронзовых бляхах и кабаньих клыках. Можно проследить два стилистических направления развития этого мотива: «лаконичное», связанное с савроматским влиянием и реалистично-декоративное, ставшее результатом дальнейшей разработки мотива боспорскими мастерами. В научный оборот вводятся два новых изделия с изображением кабана, происходящие с территории Крыма.
format	Article
author	Зимовец, Р.В.
author_facet	Зимовец, Р.В.
author_sort	Зимовец, Р.В.
title	Образ кабана в скифском зверином стиле Северного Причерноморья. Внутренняя эволюция и внешние влияния
title_short	Образ кабана в скифском зверином стиле Северного Причерноморья. Внутренняя эволюция и внешние влияния
title_full	Образ кабана в скифском зверином стиле Северного Причерноморья. Внутренняя эволюция и внешние влияния
title_fullStr	Образ кабана в скифском зверином стиле Северного Причерноморья. Внутренняя эволюция и внешние влияния
title_full_unstemmed	Образ кабана в скифском зверином стиле Северного Причерноморья. Внутренняя эволюция и внешние влияния
title_sort	образ кабана в скифском зверином стиле северного причерноморья. внутренняя эволюция и внешние влияния
publisher	Інститут археології НАН України
publishDate	2019
topic_facet	Образи скіфського мистецтва
url	https://nasplib.isofts.kiev.ua/handle/123456789/163057
citation_txt	Образ кабана в скифском зверином стиле Северного Причерноморья. Внутренняя эволюция и внешние влияния / Р.В. Зимовец // Археологія і давня історія України: Зб. наук. пр. — К.: ІА НАН України, 2019. — Вип. 2 (31). — С. 409-429. — Бібліогр.: 81 назв. — рос.
series	Археологія і давня історія України
work_keys_str_mv	AT zimovecrv obrazkabanavskifskomzverinomstilesevernogopričernomorʹâvnutrennââévolûciâivnešnievliâniâ AT zimovecrv imageofawildboarinthescythiansanimalstyleofthenorthernponticregioninternalevolutionandexternalimpacts
first_indexed	2025-11-26T23:51:19Z
last_indexed	2025-11-26T23:51:19Z
_version_	1849898915194732544
fulltext	409ISSN 2227-4952. археологія і давня історія України, 2019, вип. 2 (31) УДК: [904.2:7.031.1](477.7)”638” Р. В. Зимовец ОБРАЗ КАБАНА В сКиФсКОМ ЗВЕРиНОМ стиЛЕ сЕВЕРНОГО пРиЧЕРНОМОРЬЯ. ВНУтРЕННЯЯ ЭВОЛЮЦиЯ и ВНЕшНиЕ ВЛиЯНиЯ Статья посвящена рассмотрению относитель- но редкого, но важного для репертуара скифского звериного стиля образа кабана. анализируются ис- точники формирования иконографии и стилисти- ки образа, его внутренняя эволюция, а также роль ближневосточных и греческих влияний. Полнофи- гурные изображения кабана в Северном Причер- номорье редки, и выполнены, в большинстве своем, из золота. Как правило, они украшают предметы вооружения (колчаны, ножны мечей) и ритуально- культовые изделия (чаши, калафы). Большее рас- пространение получил мотив обособленной головы вепря, появляющийся на рубеже VI—V вв. до н. э. и представленный, в основном, на бронзовых бляхах и кабаньих клыках. Можно проследить два стилис- тических направления развития этого мотива: «лаконичное», связанное с савроматским влиянием и реалистично-декоративное, ставшее результа- том дальнейшей разработки мотива боспорскими мастерами. В научный оборот вводятся два новых изделия с изображением кабана, происходящие с территории Крыма. Ключевые слова: скифский звериный стиль, об- раз кабана, савроматы, Боспор. Образ кабана, в сравнении со многими дру- гими персонажами репертуара скифского зве- риного стиля Северного Причерноморья харак- теризуется рядом особенностей. во-первых, он относительно редкий. Единичны изображения эпохи скифской архаики. в классическое время их количество увеличивается, но все же, пол- нофигурные образцы встречаются нечасто. бо- лее-менее массово получает распространение мотив обособленной головы вепря на бронзо- вых бляшках-деталях конской узды, в отличие от выполненных, в основном, в золоте полно- фигурных изображений. во-вторых, этот образ хронологически и типологически дискретен, характеризуясь существенной вариативностью. Несмотря на наличие сходных изображений, все они, хотя бы в деталях, разнятся между собой. четко прослеживается отличие изобра- жений архаической и классической эпох, а в рамках последней — различия внутри групп полнофигурных и редуцированных изобра- жений. Так что эволюция образа не выглядит последовательной, и типологические сходства удается проследить, в первую очередь, в рам- ках определенных серий. Такая дискретность образа, на наш взгляд, является результатом взаимодействия различ- ных традиций, участвовавших в его формиро- вании, а также разносторонних культурных влияний, которым он был подвержен на терри- тории Скифии. в свою очередь, следы этих вза- имодействий и влияний позволяют проследить линии связей скифского населения Северного Причерноморья как с культурами скифского круга иных регионов Евразии, так и с окружав- шими его соседями, что и является основной те- мой данной статьи. Архаический период. Изображения каба- на в Северном Причерноморье в VII—VI вв. до н. э. буквально единичны. И в этом — одно из существенных отличий искусства Скифии по сравнению с центральноазиатским реги- оном, где в VIII—VI вв. до н. э. фигуры каба- нов в позе «внезапной остановки» (с вытяну- тыми наискось вперед ногами) или «стоящих на кончиках копыт» (со свисающими ногами) получили очень широкое распространение. Единственным подобным экземпляром, проис- ходящим из Днепровской Лесостепи является фигурка кабана на бронзовой бляхе из курга- на 38 у с. Гуляй-город, относящегося к середи- не VI в. до н. э. (Ильинская 1975, с. 58, табл. II: © Р. в. зИМОвЕЦ, 2019 410 ISSN 2227-4952. археологія і давня історія України, 2019, вип. 2 (31) Образи скіфського мистецтва 28) (рис. 1: 2). При этом иконография данного изображения уходит корнями в более арха- ическое время, находя аналогии на золотых аппликациях из кургана 5 чиликты, VII в. до н. э. (Алексеев 2012, с. 52—53), золотых бляш- ках и шпильке из кургана Аржан 2, конец VIII в. до н. э. (чугунов, Парцингер, Наглер 2017, с. 382), навершии бронзового кинжала из кургана Аржан, VIII в. до н. э. (Грязнов 1980, рис. 11: 3), и целой серии подобных наверший из Минусинского края, также относящихся к эпохе скифской архаики (членова1967, с. 273, табл. 23), на бронзовой бляхе из Костанайской обл. и зооморфных оформлениях бронзовых зеркал из кургана 6 могильников Лебедевка 2 и Жыланды (VIII — первая половина VI вв. до н. э.) в Казахстане (бейсенов, Джумабекова, базарбаева 2015, с. 88, рис. 68; с. 94, рис. 73— 74, с. 98 рис. 77) 1 наконец, на оленных камнях и петроглифах саяно-алтайского региона (Ки- луновская, Семенов 1999, с. 133) и Казахста- на (бейсенов, Джумабекова, базарбаева 2015, с. 31, рис. 18: 2; с. 97, рис. 76; бейсенов, Марь- яшев 2014, с. 144—146, табл. VI—VIII). Отли- чительной чертой иконографии всех этих изоб- ражений кабана является узкое поджарое тело животного и увеличенная массивная голова, опущенная вниз. При этом, как правило, голо- ва имела удлиненные пропорции, лоб изобра- жался плавно покатым, без резкого перехода. Иногда показывались все четыре ноги, иногда же изображение строго профильное, с двумя ногами (рис. 1: 1, 3—5). Если для территории Днепровской Лесосте- пи кабан из Гуляй-города уникален, то в Пред- кавказье мы находим три изображения, выпол- ненные в близкой иконографической схеме в 1. Подробная сводка находок изделий с изображе- нием кабана на территории Казахстана (бейсе- нов, Джумабекова, базарбаева 2015, с. 89). таком знаковом памятнике как Келермесские курганы. в. А. Кисель обратил внимание на тот факт, что позы двух кабанов, изображен- ных на знаменитой секире из кургана 1/ш, отсылают нас к раннескифской центрально- азиатской традиции. Один из кабанов пока- зан как бы подвешенным в воздухе, или же стоящим на кончиках копыт. второй — в позе «внезапной остановки» (рис. 1: 8—9). Обе позы хорошо представлены в архаических скифс- ких памятниках Центральной Азии, от пред- метов торевтики до оленных камней (Кисель 1997, с. 26—28). Хотя, безусловно, келермес- ские изображения подверглись существенной переработке переднеазиатскими мастерами, что проявилось в стилистическом влиянии эле- ментов урартской, ассирийской, луристанской, эламской, хеттской традиций. Также в позе «внезапной остановки» мы видим и кабана на зеркале из Келермесского кургана 4/ш (рис. 1: 7) Его скифская стилистика также подчеркива- ется «горбиком» и «выемкой на бедре» (Кисель 2003, с. 97) 2. М. ю. вахтина и А. Р. Канторо- вич, наоборот, расценивают данный образ как «стилистически преимущественно передневос- точное или восточногреческое изображение со скифо-сибирскими композиционными элемен- тами» (вахтина 2005; Канторович 2015, с. 523). На наш взгляд, принципиальным здесь явля- ется как раз фиксация немногочисленных, но именно поэтому настолько интересных и важ- ных центральноазиатских импульсов в ран- нескифском искусстве и, в частности, в таком 2. «варварский» характер этого изображения был отмечен, в свое время, еще М. И. Максимовой. Она же провела сравнение кабана с зеркала с изображением на парадной секире из кургана 1/ ш (Максимова 1954, с. 286, 298). Однако парал- лели с центральноазиатскими изображениями исследовательницей не были проведены. Рис. 1. Образ кабана в позе «внезапной остановки» или «стоящего на кончиках копыт»: 1 — Аржан; 2 — кур- ган 38 у с. Гуляй-город; 3 — золотая бляшка из кургана Аржан 2; 4— курган 5 чиликты; 5 — оленный ка- мень из кургана Аржан 2; 6 — кабан на шпильке с навершием в виде полушаровидной головки, Аржан 2; 7 — кабан на золотой накладке зеркала из кургана 4/ш Келермеса; 8, 9 — кабаны на золотой секире из кур- гана 1/ш Келермеса. Масштаб произвольный (по: 1, 3, 5, 6 — чугунов, Парцингер, Наглер 2017; 2 — Ильин- ская, Тереножкин 1983; 7—9 — Алексеев 2012) 411ISSN 2227-4952. археологія і давня історія України, 2019, вип. 2 (31) Зимовец, Р. В. Образ кабана в скифском зверином стиле Северного Причерноморья... знаковом памятнике как Келермесские курга- ны. К ним, помимо изображения кабанов на зеркале и секире, необходимо отнести лосей с той же секиры, лошадей с золотых фаларов из кургана 4/ш, а также оленя на серебряном ритоне из кургана 3/ш (Кисель 1997, с. 26—28, 34; зимовец, Окатенко, Скорый 2018, с. 223— 224; Савинов 1987, с. 113—114). что же касает- ся гуляйгородского изображения, то оно также явно указывает на связь с центральноазиатс- кой архаической традицией изображения ка- бана. Относительно поздняя дата кургана 38 не должна нас смущать, поскольку бляха мог- ла использоваться достаточно долго; возможно, она попала в Днепровскую Лесостепь непос- редственно с мигрантами из центральноазиат- ских областей. Помимо двух рассмотренных, на келермес- ской секире представлены изображения еще трех кабанов. Двух — в геральдической ком- позиции (в зеркальной симметрии) на нижнем торце рукояти и одного бегущего на золотой обкладке ручки (рис. 2: 2; 3: 5). Иконография парных кабанов существенно отличается от описанных выше. У них подогнутые под туло- вище и вытянутые вперед ноги. в то же время стилистика исполнения всех пяти кабанов, в целом, сходна. На секире присутствуют и дру- гие парные композиции — с изображением горных козлов, стоящих перед древом жизни, а также скульптурным изображением козлов на обухе. Аналогичные композиции с изображе- нием оленей и горных козлов были распростра- нены на ближнем востоке с глубокой древнос- ти. Они встречаются в бронзах Луристана II и начала I тыс. до н. э., на печатях типа Керкук середины II тыс. до н. э., где они изображены по бокам священного дерева жизни (членова 1967, с. 125; вязьмитина 1963, с. 163). Поэтому вполне вероятно, что именно эта ближневосточ- ная схема послужила прообразом и для схоже- го изображения кабанов на секире 1. ближне- восточной по своему происхождению является и иконография бегущего кабана с вытянутыми вперед — передними и назад — задними нога- ми. Она встречается на хеттских рельефах уже в XIV в. до н. э. (Bittel 1976, p. 197, fig. 225). С середины VI в. до н. э. в Скифию прони- кают греческие изображения вепря. Так, на центральной ручке зеркала из кургана 35 у с. бобрица в Приднепровской Лесостепи изоб- ражен кабан, выполненный в греческой ма- нере (бобринский 1901, фиг. 62, табл. XIX: 11; Ковпаненко 1981, рис. 10: 1) (рис. 2: 1). в отли- чие от центральноазиатской традиции, греки изображали кабана с массивным туловищем 1. Необходимо отметить, что и в раннем искусстве кочевников геральдические композиции (в том числе и с изображением кабанов) были известны (Артамонов 1973, илл. 134). Но все же, иконогра- фически (не говоря уже о стилистике) они далеки от келермесских экземпляров. и маленькой головой с хорошо выделенным крутым лбом и длинной щетиной, тянущейся, как правило, вдоль спины, что находит мно- гочисленные аналогии в античной вазописи и нумизматике. Кабана показывали в движении: шагающим, бегущим, терзаемым 2. С. И. Капо- шина предположила, что бобрицкое зеркало могло быть изготовлено в Ольвии (Капошина 1956, с. 182—183). Хотя морфологические ана- логии подобного рода зеркал с центральной ручкой опять уводят нас в Центральную Азию (Алексеев 2003, с. 46—47). в любом случае, важно констатировать, что греческая трак- товка образа кабана весьма рано проникает в скифскую среду и, более того, предметы с этим образом используются в ритуальных целях. впрочем, уникальность бобрицкого зеркала не позволяет делать окончательные выводы о 2. См. напр.: Boardman 2014, p. 118, fig. 166; Vaticano Museo Gregoriano Etrusco 2003, p. 81, 100. Рис. 2. «Нескифские» изображения кабанов в скиф- ских архаических памятниках: 1 — кнопка ручки зеркала из кургана 35 у с. бобрица; 2 — бронзовая фигурка кабана из кургана 2 у с. Текливка; 3 — на рукояти келермесской секиры. Масштаб произволь- ный (по: 1 — Скорый 2003; 2 — Гуцал, Гуцал, Моги- лов 2011; 3 — Алекссев 2012) 412 ISSN 2227-4952. археологія і давня історія України, 2019, вип. 2 (31) Образи скіфського мистецтва характере такого проникновения. было ли оно эпизодическим и случайным, или имело более- менее стабильный характер? Уникальной является бронзовая статуэтка кабана из кургана 2 у с. Текливка в западной Подолии, датируемого концом VII — началом VI вв. до н. э. (Гуцал, Гуцал, Могилов 2011, с. 117, 123, рис. 4). Она лишена черт скифского звериного стиля, а ее аналогии ведут к кельт- ской изобразительной традиции, где вепря по- казывали статично, стоящим на четырех ногах, с особым подчеркиванием шерсти вдоль спины. вероятно, фигурка является импортом из Цен- тральной Европы, о чем косвенно свидетельс- твует и ее местонахождение на западных гра- ницах Северопричерноморской Скифии. Этими, как уже было сказано единичными изображениями и ограничивается распростра- нение образа кабана в Предкавказье и Север- ном Причерноморье в эпоху скифской архаики. Классический период. более насыщенная картина вырисовывается с рубежа VI—V вв. до н. э. С этого времени, вплоть до конца IV в. до н. э. на территории Северного Причерноморья в скифских памятниках фиксируется относи- тельно немногочисленная, но яркая серия пол- нофигурных изображений лежащего кабана с подложенными под туловище и направленны- ми вперед ногами и опущенной, как бы упираю- щейся в поверхность головой. К ним относятся: золотая обкладка боковой лопасти ножен меча из погребения 1 кургана 6 у с. Александровка (учхоз Самарский), конец VI — начало V вв. до н. э. (Ковалева, Мухопад 1982, рис. 5: 3; 6; Канто- рович 2015 с. 1191, 1530, рис. 2), шесть золотых накладок на колчан из погребения 1 кургана 5 у с. Архангельская слобода, конец V — начало IV вв. до н. э. (Лесков 1972, с. 57, табл. 35; золо- то степу 1991, кат. 91; Канторович 2015, с. 1191, 1530, рис. 3), Нижнее Поднепровье; золотая пластина— накладка на деревянный сосуд из Музея исторических драгоценностей Украины (далее — МИДУ), точное место находки не из- вестно (Канторович, Грибкова 2011, рис. 1—2; Канторович 2015, с. 1191, 1530, рис. 1 слева сверху) (рис. 3: 2, 4, 8).Схожее изображение за- фиксировано в Предкавказье: это серебряная накладка с золотой инкрустацией деревянного навершия, на которой представлен лежащий кабан с поджатыми и направленными вперед ногами, с ритуальной площадки кургана 1 у аула Уляп, первая половина IVв. до н. э. (Сокро- Рис. 3. Образ лежащего кабана с подложенными под туловище и направленными вперед ногами: 1 — Эфес- ский Артемисий; 2 — погребение 1, курган 6 у с. Александровка (учхоз Самарский); 3 — Малая Азия (?) (британский музей); 4 — погребение 1, курган 5 у с. Архангельская слобода; 5 — кабаны в геральдической композиции на нижнем наконечнике рукояти келермесской секиры; 6 — Сарды; 7 — Иран; 8 — золотая пластина из МИДУ; 9 — деталь золотой гривны из кургана Аржан-2; 10 — ритуальная площадка, курган 1, Уляпский могильник. Масштаб произвольный (по: 1, 3, 6, 7 — Иванчик 2001; 2 — Канторович 2015; 4 — Лес- ков 1972; 5, 10 — Schilz 1994; 8 — Канторович 2015; 9 — чугунов, Парцингер, Наглер 2017) 413ISSN 2227-4952. археологія і давня історія України, 2019, вип. 2 (31) Зимовец, Р. В. Образ кабана в скифском зверином стиле Северного Причерноморья... вища… 1985, кат. 209, рис. 36; шедевры… 1987, табл. XXIII; Канторович 2015, с. 1191, 1530: рис. 1 сверху справа) (рис. 3: 10). Кабаны с согнутыми под углом и вытянуты- ми вперед ногами известны в искусстве Малой Азии и Ирана, в том числе Луристана (Перевод- чикова 1994, с. 47, рис. 4: 6—10; Иванчик 2001, с. 87, рис. 37: 2, с. 89, рис. 39: 2, с. 93, рис. 42: 1) (рис. 3: 3, 6—7). Однако, эта же иконографичес- кая схема зафиксирована и на золотой гривне из кургана Аржан 2. (чугунов, Парцингер, На- глер 2017, с. 342, табл. 4: 5з, с. 374, табл. 36: 4) (рис. 3: 9). Интересное предположение о нали- чии неких пограничных образов между двумя традициями: — центрально- и переднеазиатс- кой — выдвинул А. Р. Канторович. Он обратил внимание на особую иконографию кабана на бляшке из слоновой кости из Эфесского Ар- темисия (начало — первая половина VI в. до н. э.). здесь показан «стояще-лежащий» кабан: его ноги уже почти подложены под туловище и голову, но при этом еще не согнуты, голова опу- щена вертикально вниз, а «пятак» находится на уровне копыт (рис. 3: 1). Это нечто среднее, между позой «внезапной остановки» и ближне- восточными лежащими кабанами. здесь «воз- можно, произошла конвергенция известного на Ближнем Востоке сюжета лежащего кабана с изначально сако-сибирской схемой “тормо- зящего” кабана с вытянутыми наискось впе- ред ногами, схемой, уже имевшей тенденцию к почти горизонтальному отображению ног, проявившейся, например, в изображениях из кургана аржан 2» (Канторович 2015, с. 940). Действительно, возможность объединения центральноазиатской схемы кабана в позе «вне- запной остановки» или «на кончиках копыт» с ближневосточной схемой лежащего кабана с подложенными и направленными вперед но- гами, на примере изображения из Эфесского Артемисия выглядит вполне вероятной. Но, ви- димо, сама «встреча» этих двух традиций про- изошла несколько ранее, в середине — второй половине VII в. до н. э., когда скифы непосредс- твенно пребывали в Малой Азии, закавказье и Северо-западном Иране. И одним из матери- альных свидетельств такой «встречи» является уже неоднократно упомянутая келермесская секира, где представлена как центральноази- атская иконография изображения кабана, так и, скорее всего ближневосточная геральдичес- кая схема. более того, на примере изображения кабана на золотой гривне из кургана Аржан 2, хорошо видно, что схема изображения с под- ложенными ногами была присуща собственно скифскому искусству на самых ранних этапах его развития, до знакомства с искусством Пе- редней Азии. А изображение вепря на золотой шпильке из этого же памятника также может претендовать на роль «переходного» между по- зой «внезапной остановки» и подложенными под голову и туловище ногами (рис. 1: 6). С середины VI в. до н. э. центральноазиатс- кая иконография «тормозящего» или «стоящего на кончиках копыт» кабана исчезает с восточ- ноевропейского пространства. Тогда как схема лежащего кабана, с конца того же столетия, по- лучает дальнейшее развитие. впрочем, при со- хранении иконографии радикально меняется стилистика изображений. На смену ажурнос- ти, орнаментальности и мелкой детализации, характерной для келермесских изображений, выполненных под влиянием урартской, асси- рийской, иранской традиций, приходит относи- тельный реализм, проводником которого были, вероятно, греческие мастера. все части тела (в первую очередь, соотношение головы и туло- вища) показаны более соразмерно и детально. У кабанов из Александровки и МИДУ хоро- шо проработаны детали головы — два клыка, миндалевидный глаз. Рифлением показана об- рамляющая голову кожно-шерстная складка. Над головой и спиной — щетина. Изображение из Архангельской слободы более декоративно (зооморфные превращения уха, лопатки, сег- ментация головы). Кавказское изображение более условно. У всех кабанов хорошо выделе- ны лопатка и бедро. Эти черты указывают на влияние греческого искусства. вполне вероят- но, что упомянутые выше изображения были изготовлены в греческих городах Северного Причерноморья. ведь все они (за исключением пластины из МИДУ, место находки которой не известно) обнаружены в Северопричерноморс- кой Степи и Предкавказье. что касается вопроса об истоках иконографи- ческой схемы лежащего кабана с подогнутыми ногами, то дать исчерпывающий ответ на него сейчас не представляется возможным. в коли- чественном отношении этот образ доминирует на ближнем востоке. Но принимая во внима- ние изображение из Аржана 2 однозначно свя- зывать эту позу с ближневосточным заимство- ванием было бы преждевременным. Остальные немногочисленные полнофи- гурные изображения из Северного Причерно- морья можно объединить в три группы. Это скульптурные изображения кабанов в статич- ной позе на золотой обкладке ручки сосуда из Александропольского кургана, 340—330 гг. до н. э. (Канторович 2015, с. 1191, 1532; Полин, Алексеев 2018, с. 837, рис. 50: 3) и золотая скульптурка из Хоминой Могилы (Мозолев- ский 1973, с. 222, рис. 32, с. 224) (рис. 4). Тер- заемые кабаны на золотой ленте-нашивке на нагрудный конский ремень из Александро- польского кургана (Канторович 2015, с. 1192, 1534; Полин, Алексеев 2018, с. 908, рис. 281), золотой нашивной бляшке из кургана 3, погре- бение 3 у аула Нечерзий, IVв. до н. э. (шедевры 987, кат. 80, табл. 54; Канторович 2015, с. 1191, 1530: рис. 1 снизу справа), на гривне из курга- на Карагодеуашх, IVв. до н. э. (Алексеев 2012, с. 230—231) и золотой пекторали из Толстой 414 ISSN 2227-4952. археологія і давня історія України, 2019, вип. 2 (31) Образи скіфського мистецтва Могилы, вторая—третья четверть IV в. до н. э. (Мозолевський 1979, с. 80, рис. 61) (рис. 5). На- конец, это «идущие» кабаны на золотой обклад- ке ритона из кургана 13 у великой знамянки, середина V в. до н. э. (бидзиля, Полин 2012, с. 513; Канторович 2015, с. 1192), и на золотой обкладке ножен меча из кургана 16 (Ушаков- ского) у ст. Елизаветовской, первая половина IV в. до н. э. (Артамонов 1966, с. 120, кат. 329— 330; Канторович 2015, с. 1192) (рис. 6). Первая группа «стоящих» кабанов, как уже неоднократно отмечалось исследователями, яв- ляется результатом преимущественно фракий- ского (возможно, греко-фракийского или фрако- кельтского) влияния (Schiltz 1994, p. 217—222; Канторович 2015, с. 513). По мнению А. Р. Кан- торовича, кабан из Александрополя формально еще может быть отнесен к скифскому зверино- му стилю (диспропорции, геометризм, услов- ность) и, скорее всего, является произведени- ем местного мастера. в то время как зверь из Хоминой Могилы, в силу своей реалистичности (трактовка шерсти насечками, детали головы, копыта) лишен признаков звериного стиля и, видимо, является импортом (Канторович 2015, с. 535). Эти изображения могут быть рассмот- рены как частный случай фракийского вли- яния на скифское искусство, имевшего место в IV в. до н. э., скорее всего в середине-второй половине этого столетия. Оно проявилось как в импорте ряда фракийских вещей на терри- торию Северопричерноморской Степи, так и в создании здесь явно подражательных изделий (Мелюкова 1976, с. 118—119). в группе терзаемых кабанов необходимо вы- делить александропольские и нечерзийское изображения, выполненные в греко-скифской манере и уже чисто греческие по стилистике изображения из Карагодеуашха и Толстой Моги- лы. Две зеркальных сцены терзания грифонами кабанов из Александрополя вполне греческие по манере исполнения: грифоны позднегреческо- го типа, поза кабана, припавшего на передние ноги, изображение ребер. Тем не менее, зверю присущи такие «скифские» черты как увеличен- ные пропорции головы, геометризация глаза и клыков, узкое поджарое туловище. Условностью и геометризмом характеризуется нечерзийское изображение, что также позволяет отнести его к кругу скифского звериного стиля. что каса- ется двух изображений на окончаниях гривны из Карагодеуашха, то и львы, и терзаемые ими кабаны выполнены скульптурно и реалистично, собственно скифские элементы здесь отсутству- ют 1. в такой же типично греческой манере вы- полнен и кабан на пекторали. Также вполне греческие по иконографии «иду- щие» кабаны из великой знамянки и Ушаков- ского кургана. Композиционно они аналогичны 1. См. сюжет терзаемого львом кабана на «кубке Не- андра»: Boardman 2014, fig. 120. Рис. 5. Кабаны в сценах терзання: 1 — фрагмент пекторали из Толстой могилы; 2 — окончание гривны из кур- гана Карагодеуашх; 3 — Александрополь; 4 — курган 3, погребение 3 у аула Нечерзий. Масштаб произволь- ный (по: 1 — Національний… 2011; 2 — Алексеев 2012; 3 — Полин, Алексеев 2018; 4 — шедевры… 1987) Рис. 4. Изображение кабанов в статичной позе: 1 — Александропольский курган; 2 — Хомина Могила. Масштаб произвольный (по: 1 — Полин, Алексеев 2018; 2 — Shiltz 1994) 415ISSN 2227-4952. археологія і давня історія України, 2019, вип. 2 (31) Зимовец, Р. В. Образ кабана в скифском зверином стиле Северного Причерноморья... выше упомянутому изображению на кнопке боб- рицкого зеркала. задние ноги зверей представ- лены в шаге, левая передняя — приподнята наискось и вперед, голова полуопущена, по всей длине спины короткими рубчиками показана шерсть. Однако, стилистика исполнения роднит их со скифскими изображениями этого зверя. Голова — массивная, сегментовидная, с крутым лбом подтреугольным глазом, приоткрытой пас- тью, рифленой ушной раковиной, подчеркнутой зооморфным превращением в головку хищной птицы с закрученным клювом 1. У обоих зверей хорошо выделены и акцентированы зооморф- ным превращением лопатки. Окончание хвоста также показано в виде головы хищной птицы. Отдельную немногочисленную серию середи- ны V—IV вв. до н. э. представляют изображения крылатых кабанов с туловищем хищника, либо же протом с золотых пластин — украшений жен- ских головных уборов и костюмов. Это кабаны на пластинах калафа из Толстой Могилы (Мозо- левський 1979, с. 127—130), чертомлыка (Алексе- ев, Мурзин, Ролле 1991, с. 194—195, кат. 113), на бронзовой матрице (вероятно для изготовления аналогичных пластин), обнаруженной в пойме реки Трубеж (бессонова, зимовец, Скорый 2016), также протома кабана на золотых бляхах из вто- рого Семибратнего кургана (рис. 7). Подробный 1. По этим признакам головы обоих кабанов схожи с головой вепря на золотых накладках колчана из Ар- хангельской слободы, на что уже обращалось внима- ние исследователями (Канторович 2015, с. 536). Рис. 6. «Идущие» кабаны: 1 — Ушаковский курган; 2 — великая знамянка. Масштаб произвольный (по: 1 — Артамонов 1966; 2 — Національний… 2011) Рис. 7. Крылатые кабаны с туловищем хищника: 1 — фрагмент золотой пластины калафа из чертомлыка; 2 — фрагмент золотой пластины калафа из Толстой Могилы; 3 — 2 Семибратний курган; 4 — пойма реки Трубеж, Днепровская Левобережная Террасовая Лесостепь. Масштаб произвольный (по: 1 — Алексеев, Мур- зин, Ролле 1991; 2, 3 — Schilz 1994; 4 — фото: Р. в. зимовец) 416 ISSN 2227-4952. археологія і давня історія України, 2019, вип. 2 (31) Образи скіфського мистецтва разбор данного образа был дан в отдельной рабо- те (бессонова, зимовец, Скорый 2016). в рамках же настоящей статьи ограничимся констатацией того, что данные изображения явно не скифские по манере исполнения, однако, вряд ли их появ- ление в репертуаре образов, используемых ски- фами, тем более на церемониальных головных уборах, можно считать случайным. Полных или даже относительно близких аналогий (помимо протом крылатых кабанов, известных по гречес- кому нумизматическому материалу, а также по вазописи) в искусстве Греции, Передней Азии, Ирана им отыскать не удалось. Крылатые каба- ны с туловищем хищника на золотых пластинах из Толстой Могилы и чертомлыка включены в состав сложных композиций, в рамках которых они противостоят грифонам. видимо аналогич- ное по смыслу противостояние кабана и льва имеет место и на золотых обкладках горитов «чертомлыцкой серии» (Алекссеев 2012, с. 206). Но здесь вепрь уже лишен фантастических черт и показан весьма реалистично, в традициях гре- ческого искусства. Подводя итоги проведенного обзора образов полнофигурного кабана в Скифии необходимо отметить следующие принципиальные момен- ты. во-первых, единичные изображения кабана в позе «внезапной остановки» и «на кончиках копыт» из Гуляй-города и Келермесского могиль- ника генетически связаны с центральноазиатс- кой традицией, являясь, как и ряд других харак- терных раннескифских изображений (лошади, оленя, лося) свидетельством миграции одной из самых ранних волн кочевников из Центральной Азии в Северное Причерноморье. При этом, уже на самых ранних изделиях (келермесские секира и зеркало) мы видим опосредование центрально- азиатской стилистики переднеазиатскими тради- циями урартского, ассирийского, луристанского круга. во-вторых, образ кабана с подложенными под туловище и направленными вперед ногами в скифском искусстве также был известен кочевни- кам еще в эпоху архаики (Аржан 2, Келермес), но получил распространение в Северном Причерно- морье позднее, в классическое время. вопрос об истоках этой иконографической схемы в искус- стве скифов (Центральная или Передняя Азия) пока остается открытым. в-третьих, уже с поздне- го этапа архаической эпохи в скифскую культуру проникает греческая иконография «идущего» и терзаемого кабана, которая иногда адаптирует- ся под стилистику скифского звериного стиля, но иногда так и остается исключительно греческой. влияние греческой передачи этого образа наибо- лее полно проявляется в IV в. до н. э. в-четвер- тых, фиксируется проникновение фракийской иконографии кабана в скифскую среду, являю- щееся частным случаем влияния фракийского искусства на искусство Причерноморской Степи в IV в. до н. э. При анализе полнофигурных изображений кабана в классическую эпоху удивляет ряд обстоятельств. во-первых, все они выполнены из драгоценных металлов, преимущественно из золота. в классическую эпоху в Скифии не известны бронзовые бляхи с полнофигурным изображением кабана. во-вторых, большинс- тво из них размещено либо на культовых пред- метах (деревянные чаши, ритон, навершие), либо являются парадным украшением оружия (мечей, колчана). в-третьих, все они обнаруже- ны в Степной Скифии. в Лесостепи полнофи- гурные изображения кабана отсутствуют вовсе. Как можно объяснить эти особенности вопло- щения образа вепря? А. Р. Канторович обращает внимание на тот факт, что золотые бляшки с изображением ле- жащего кабана с поджатыми и направленными вперед ногами, служили украшением колчана, чаши и меча, указывая на один из вариантов геродотовой этногенетической легенды, в соот- ветствии с которой колчан и чаша были атри- бутом победителя в соревновании детей Герак- ла за владычество над Скифией (Канторович 2015, с. 943). Эта версия пока подтверждена очень небольшим количеством артефактов. Однако вряд ли приходится сомневатьсяв том, что преимущественное исполнение полных фи- гур кабана в золоте на престижных предметах вооружения и ритуальных изделиях в класси- ческое время связано с мифологическими или магическими представлениями скифской эли- ты, в первую очередь воинской 1. Как известно, в иранской мифологии кабан был одним из воплощений бога войны и победы веретрагны (Кузьмина 1976, с. 55—60). более того, в «Авес- те» тело вепря, включая его челюсти, ассоции- руются с железом, что, в свою очередь, может быть связано с образом клинкового оружия, кинжала (вертиенко 2014, с. 272). в этом кон- тексте, вепря можно считать и инкарнацией самого Ареса скифской мифологии (болтрик 1998, с. 80—82), принимая во внимание свиде- тельства Геродота о жертвенниках, посвящен- ных Аресу, где главным культовым предметом выступал железный акинак. в греческой ми- фологии Арес непосредственно принимает об- раз вепря, и в этом облике убивает Адониса во время охоты (Грейвс 1992, с. 49). Не ставя под сомнение возможное отождест- вление образа кабана с одним из атрибутов или воплощений бога войны и победы (вере- трагны, Ареса), хотелось бы обратить внимание еще на одну роль, выполняемую им в мифоло- гическом сознании индоевропейских народов. во многих мифах представлен сюжет охоты богов или героев на кабана. Так, ведический Индра поражает кабана Эмушу за то, что тот 1. Интересно наблюдение А. в. вертиенко о том, что на лопасти меча одного из пеших воинов на со- лохском гребне также изображена условная голо- ва вепря, как это имеет место на лопастях мечей из Александровки и великой белозерки (верти- енко 2014, с. 274, рис. 5). 417ISSN 2227-4952. археологія і давня історія України, 2019, вип. 2 (31) Зимовец, Р. В. Образ кабана в скифском зверином стиле Северного Причерноморья... похитил жертвенную пищу, олицетворявшую солнце (Лопатин, Леонтьева 2011). Греческие герои принимают участие в знаменитой охоте на калидонского кабана, посланного Артеми- дой. Примечательно, что клыки и шкура по- бежденного зверя хранились в храме богини победы — Афины Алеи. Геракл побеждает эри- манфского вепря (четвертый подвиг) (Грейвс 1992, с. 202—206, 126). в Иране получил рас- пространение мотив сакрализованной царской охоты на кабана. Добывание вепря отождест- влялось с царской инициацией воина-охотни- ка, а сама охота представлялась государствен- ным занятием, наиболее похожим на войну (вертиенко 2014, с. 273, 276). все эти мифоло- гические сказания свидетельствуют о глубокой связи вепря с воинско-охотничьей магией. в то же время, кабан был не просто объектом охо- ты. в приведенных выше мифах он олицетво- рял некую демоническую силу, совершающую разрушительные действия. видимо победа над ним имела не только магический смысл. По мнению Е. в. Переводчиковой кабан, будучи копытным, но агрессивным опасным зверем, принадлежит, одновременно, миру травояд- ных и хищных животных. Это придает ему ста- тус посредника между «средним» миром живых и «нижним» миром хтонических существ (Пере- водчикова 1976, с. 80—82). в этом смысле побе- да над вепрем могла символизировать преодо- ление темных сил разрушения. в то же время, он был почетным, «космическим» соперником, равным богам, царям и героям, а потому достой- ным особого уважения и даже отождествления с ним. видимо такое почитание поверженного соперника 1, являвшегося как бы посланником из «нижнего», хтонического мира в мир живых и нашло свое отражение в изделиях торевтики, обнаруженных в скифских памятниках. что касается тяготения образа полнофигур- ного кабана к побережью черного и Азовского морей, то это наводит на мысль о производстве рассматриваемых изделий мастерами гречес- ких городов Северного Причерноморья. Тем более, что многие изображения, как уже было сказано, испытали существенное влияние гре- ческой традиции («шагающие» кабаны из ве- ликой знамянки и Елизаветовского могильни- ка, терзаемый кабан из Александрополя), либо целиком были выполнены в греческой манере (терзаемые кабаны на гривне из Карагодеуа- шха, пекторали из Толстой могилы, протомы крылатых кабанов из Семибратних курганов). На рубеже архаического и классического вре- мени в Скифии появляются и редуцированные изображения вепря (мотив кабаньей головы), 1. Как уже неоднократно отмечалось исследовате- лями изображения кабана «на кончиках копыт» и с подогнутыми ногами, упирающегося пятаком в поверхность, скорее всего, показывают уже мер- твое, поверженное животное (Канторович 2015, с. 943). не известные здесь ранее. в отличие от полных фигур на золотых пластинах — украшениях чаш, мечей, колчанов мотив кабаньей головы, в большей степени, получил распространение на бронзовых бляхах — деталях конской узды и на клыках-подвесках. Немногочисленны ори- гинальные изображения, выполненные в золо- те, либо размещенные на псалиях 2. Еще одно отличие — более широкая представленность этого мотива, как количественная, так и тер- риториальная. бляхи с изображением головы кабана обнаружены как в Степной, так и в Ле- состепной Скифии. Хотя, количественное пре- восходство остается за Степью. На данный момент, на территории Степной и Лесостепной Скифии (включая Подонье), а также Предкавказья нам удалось учесть 40 оригинальных изображений головы кабана 3. С территории Крыма происходит 14 экземпляров. Это бронзовые бляхи из Нимфея (нижняя тер- раса городища, раскопки 1948 г.), первая поло- вина V в. до н. э. (Скуднова 1954, с. 316, рис. 6 левый); кургана 24 и 1 Нимфейского некропо- ля (последняя фрагментирована), 475—425 гг. до н. э. (Силантьева 1959, с. 69, рис. 37: 9; с. 84, рис. 47: 6); погребения 13 кургана 2 у с. вла- димировка (Колотухин 2000, рис. 10: 2); два экземпляра из окрестностей Старого Крыма; экземпляры из разрушенного погребения на горе Айлянма-Кая (белогорский р-н); с. Кри- нички (Кировский р-н); случайная находка из белогорского р-на; бляха с изображением голо- вы кабана в фас / плане из с. Новокленово бе- логорского р-на (Скорый, зимовец 2014, с. 63, 105—107, кат. 227, 320—324); фрагментирован- ные экземпляры из р-на сел Марково-шахтино в Присвашье и юго-восточного Крыма (послед- ние две бляхи публикуются впервые) (рис. 8). А также окончания подвесок из кабаньих клы- ков: из разрушенного погребения около Керчи (Королькова 2006, табл. 64: 1) и кургана 3 в имении Талаевой (Яковенко 1976, с. 132—133, рис. 8: 1) (рис. 9: 1—14) 4. Редуцированное изображение кабана также было распространено на соседней Крыму Тама- ни и в Предкавказье. Это бронзовые бляхи из 4 Семибратнего кургана, вторая половина V в. 2. Исключение составляют изображения на золотых бляшках и других изделиях из Среднего Подо- нья, представляющие относительно замкнутый локальный вариант передачи образа кабана, сла- бо связанный с его развитием в других регионах Северного Причерноморья и Предкавказья. 3. Тиражированными являются бронзовые бляшки из курганов Роменского уезда (6 экземпляров) и золотые бляшки из кургана 18 группы Колбино I (74 экземпляра). 4. бляха из кургана 1 на землях С. А. Крыма (Кол- тухов, Сенаторов 2016, рис. 24: 11) не может быть с уверенностью отождествлена с головой вепря из-за своей фрагментированости. в равной степе- ни, это могло быть изображение головы волчьего хищника. 418 ISSN 2227-4952. археологія і давня історія України, 2019, вип. 2 (31) Образи скіфського мистецтва до н. э. (Bоrоvkа 1928, tаbl. 17: D; Канторович 2015, с. 1535, рис. 4), Таманского полуострова (случайная находка) (Bоrоvkа 1928, tabl. 17: С; Канторович 2015 с. 1535, рис. 3), бронзовый псалий из Тузлинского могильника IV—III вв. до н. э. (Кашаев 2013, рис. 4: 6). бронзовая уз- дечная бляха также была обнаружена в кур- гане 24 Нартанского могильника (батчаев 1985, табл. 53: 20). Из Алекссеевского ущелья и Эшерского городища Абхазии происходят кон- ские налобник и наносник, являющиеся мест- ной линией развития этого образа в IV в. до н. э. (Эрлих, шамба 2005, с. 171) (рис. 9: 15—20). в Северном Причерноморье и Приазовье известны две бронзовые бляхи: из кургана у с. Днепряны, не позднее второй половины V в. до н. э. (Мурзин 1984, рис. 18: 3) и из Елизаве- товского могильника (Марченко, Житников, Копылов 2000, рис. 94: 2). Серебряный фалар, покрытый золотым листом с изображением четырех голов кабана влево был обнаружен в конском погребении восточного дромоса подза- хоронения в Центральную гробницу Алексан- дропольского кургана (Полин, Алекссев 2018, с. 553; кат. 73). С городища Глубокая пристань (хора Ольвии) происходит кабаний клык, окон- чание которого оформлено в виде головы вепря (Королькова 2006, с. 231, табл. 64: 4). Из этого же района (поселение Кошары) происходит мат- рица, изготовленная на керамическом матери- але и предназначенная для отливки или тис- нения изображений (Ольговский 2014, с. 145, Рис. 8. Редуцированные изобра- жения кабанов из юго-восточ- ного Крыма: 1 — район сс. Мар- ково—шахтино, Присивашье; 2 — точное место находки не известно. Публикуются впервые, фото: Р. в. зимовец Рис. 9. Редуцированные изображения кабана: 1 — Нимфей (нижняя терраса городища, раскопки 1948 г.); 2, 3 — курган 24 и 1 Нимфейского некрополя; 4 — погребение 13 кургана 2 у с. владимировка в Крыму; 5, 6 — окрестности Старого Крыма (Кировский р-н); 7 — разрушенное погребения на горе Айлянма-Кая; 8 — с. Кринички (Кировский р-н); 9 — белогорский р-н; 10 — район сс. Марково-шахтино, Присивашье; 11 — юго-восточный Крым; 12 — Новокленово (белогорский р-н); 13 — курган 3 в имении Талаевой; 14 — разрушенное погребение около Керчи; 15 — 4 Семибратний курган; 16 — Тузлинский могильник; 17 — Та- манский п-ов; 18 — курган 24 могильника Нартан; 19 — Алексеевское ущелье (Абхазия); 20 — Эшерское городище (Абхазия); 21 — курганы Роменского уезда; 22 — курган 446 у с. Капитановка, бассейн Тясмина; 23 — курган 499 у с. басовка; 24 — городище Глубокая пристань; 25 — курган у с. Днепряны; 26 — курган бабы; 27 — Александропольский курган; 28 — великая белозерка; 29 — Елизаветовский могильник; 30 — поселение Кошары; 31 — курган 7 группы частые курганы; 32 — курган 4 могильника Терновое I. Масштаб произвольный (по: 1 — Скуднова 1954; 2, 3 — Силантьева 1959; 4 — Колотухин 2000; 5—9, 12 — Скорый, зимовец 2014; 10—11 — публикуется впервые, фото: Р. в. зимовец; 13 — Яковенко 1976; 14, 24 — Королько- ва 2006; 15, 28 — Schilz 1994; 16 — Кашаев 2013; 17 — Канторович 2015; 18 — батчаев 1985; 19, 20 — Эрлих, шамба 2005; 21 — шкурко 1976; 22 — Могилов 2008; 23 — Ильинская 1968; 25 — Мурзин 1984; 26 — Арта- монов 1966; 27 — Полин, Алексеев 2018; 29 — Марченко, Житников, Копылов 2000; 30 — Ольговский 2014; 31 — Либеров 1965) 419ISSN 2227-4952. археологія і давня історія України, 2019, вип. 2 (31) Зимовец, Р. В. Образ кабана в скифском зверином стиле Северного Причерноморья... рис. 51). Два предмета с изображением каба- на выполнены в золоте. Это обивка сосуда из кургана бабы, 470—450 гг. до н. э. (Артамонов 1966, с. 105, кат. 71; Канторович 2015, с. 1192, 1535, рис. 1) и лопасть золотой обкладки ножен меча из великой белозерки, последняя треть IV в. до н. э. (Schilz 1994, fig. 329; Канторович 2015, с. 1193, 1537) (рис. 9: 24—30). шесть бронзовых бляшек с «лаконичным» изображением головы кабана происходят из курганов Роменского уезда (шкурко 1976, рис. 3, 11), одна фрагментированная — из кур- гана 499 у с. басовка, первая половина V в. до н. э. (Ильинская 1968, табл. XXVIII: 8; Могилов 2008, с. 189, с. 312, рис. 94: 34) в Посулье (Днеп- ровская Левобережная Лесостепь). Только один схожий с басовским экземпляр известен на Пра- вобережье Днепра: это фрагментированное изоб- ражение из кургана 446 близ Капитановки в бассейне Тясмина 1 (Могилов 2008, с. 189, с. 312, табл. 94: 35) (рис. 9: 21—23). Два схожих изоб- ражения головы кабана известны и на Среднем Дону: на бронзовой бляхе из кургана 7 частых (Либеров 1965, табл. 22, 19) и на роговом псалии из кургана 4 могильника Терновое I (Савченко 2001, рис. 8: 21) (рис. 9: 31—32). Кроме того, со Среднего Дона происходят 8 оригинальных изображений, являющихся по- 1. У в. Г. Петренко и А. И. шкурко — привязка это- го кургана к Пастырскому (шкурко 1976, с. 97). казательными примерами местной трактовки образа кабана в рамках локального среднедон- ского варианта скифской культуры. А. Р. Кан- торович объединяет их в «Мастюгинско-колбин- ский» тип конца V — первой четверти III вв. до н. э., отмечая его периферийный характер по отношению к основной линии реализации об- раза кабана в восточноевропейском зверином стиле (Канторович 2015, с. 548—550). При этом на Среднем Дону было представлено и «магис- тральное» направление развития этого образа, характерное для Лесостепного и Степного Под- непровья (рис. 9: 31—32). Мастюгинско-кол- бинский тип характеризуется схематичной уд- линенной головой, оформляющей, в основном, выгнутые пряжки, а потому ориентированной не столько на боковой обзор, сколько на вид сверху, в плане, чем отличается от подавляю- щего большинства изображений с других тер- риторий (рис. 10). Это золотые нашивные бляш- ки из кургана 4 у с. Дуровка (Пузикова 2001, рис. 18: 4), из курганов 1 и 18 группы Колби- но I (Савченко 2001, рис. 19: 8, 40: 4); золотые бляшки и бронзово-железный поясной крючок из курганов 1, 2 и «из сборов» у дер. Мастюгино (Либеров 1965, табл. 24: 6; 32: 7; 24: 12), а также окончания железной пряжки с золотой обклад- кой из кургана 11 (вУАК) группы«частые кур- ганы» (Либеров 1965, рис. 2: 55). Среди бронзовых бляшек с изображением головы кабана, известных на середину ХХ в. Рис. 10. Мастюгинско-колбинский тип (по: Канторович 2015) 420 ISSN 2227-4952. археологія і давня історія України, 2019, вип. 2 (31) Образи скіфського мистецтва в. М. Скуднова наметила выделение двух сти- листических типов. бляхи с Нимфейского го- родища, курганов Роменского уезда и частого кургана 7 (вУАК) с «плоской трактовкой голо- вы и раскрытой пастью» были отнесены нею к первой половине V в. до н. э. в отличие от изображений с закрытой пастью и рельефным пятачком из Нимфейских и Семибратних кур- ганов, а также с Тамани, которые, по мнению исследовательницы, датировались уже второй половиной V в. до н. э. (Скуднова 1954, с. 316). впоследствии это выделение было развито А. И. шкурко, который впрочем, предполагал хронологическую параллельность двух типов (шкурко 1975, с. 85) и А. Р. Канторовичем, выделившим «бабинско-семибратненский» и «нимфейско-днепрянский» типы, датировав их V в. до н. э. и первой половиной V — началом IV вв. до н. э. соответственно (Канторович 2015, с. 539—544). Новые материалы, во многом, подтвержда- ют справедливость такой классификации, поз- воляя, в то же время, сделать определенные уточнения (рис. 11). К лаконичным плоскост- ным изображениям головы кабана с раскрытой пастью, помимо указанных выше, необходимо отнести экземпляры из окрестностей Старого Крыма, Криничек, Керчи, Талаевского курга- на, белогорского р-на Крыма, Глубокой при- стани, Елизаветовского городища, Днепрян и, скорее всего, могильника Нартан, басовки и Капитановки (рис. 11: 1—14). Кроме упомя- нутых выше общих характеристик (раскрытая пасть, плоскостная моделировка), для них ха- рактерно изображение лишь одного клыка (ви- димо, здесь два клыка показаны слитно). все изображения отличаются в деталях. Так, лоб может быть более или менее крутым (послед- ний вариант превалирует), небольшим горби- ком может быть передана приподнятость вер- хней губы клыком (Днепряны, 4 Семибратний курган), но чаще всего она отсутствует, всегда овальный глаз отличается в деталях: от почти круглого (белогорский р-н) до вытянутого (ок- рестности Керчи). Основная же дифференци- ация внутри данной группы может быть про- ведена по такому признаку как наличие или отсутствие шерсти (загривка). У изображений с Нимфейского городища, курганов Роменско- го уезда, Старого Крыма, кургана из имения Талаевой загривок отсутствует. вместе с тем, у большинства экземпляров — из Криничек, белогорского р-на, частых курганов, Днепрян, Елизаветовского городища, Глубокой приста- ни — этот элемент есть. видимо к этой же се- рии условных плоскостных изображений каба- нов с загривком принадлежат и экземпляры из басовки и Капитановки, хотя их фрагментиро- Рис. 11. Редуцированные изображения кабана. Стилистика: 1 — Нимфей (нижняя терраса городища, раскопки 1948 г.); 2 — курганы Роменского уезда; 3 — окрестности Старого Крыма (Кировский р-н); 4 — курган 3 в имении Талаевой; 5 — курган 24 могильника Нартан; 6 — белогорский р-н, Крым; 7 — горо- дище Глубокая пристань; 8 — с. Кринички (Кировский р-н, Крым); 9 — курган 7 группы частые курганы; 10 — Елизаветовский могильник; 11 — разрушенное погребение около Керчи; 12 — курган у с. Днепряны; 13 — курган 499 у с. басовка; 14 — курган 446 у с. Капитановка; 15, 15а — Новокленово (белогорский р- н); 16 — разрушенное погребение на горе Айлянма-Кая (белогорский р-н, Крым); 17 — Тузлинский мо- гильник; 18 — погребение 13 кургана 2 у с. владимировка в Крыму; 19 — курган 4 могильника Терновое I; 20 — Александропольский курган; 21 — окрестности Старого Крыма (Кировский р-н, Крым); 22 — Эшерское городище (Абхазия); 23 — Алексеевское ущелье (Абхазия); 24 — 4 Семибратний курган; 25, 27 — курганы 24 и 1 Нимфейского некрополя; 26 — Марково-шахтино, Присивашье; 28 — юго-восточный Крым; 29 — Та- манский п-ов; 30 — поселение Кошары; 31 — великая белозерка; 32 — курган бабы. Масштаб произволь- ный (по: 1 — Скуднова 1954; 2 — шкурко 1976; 3, 6, 8, 16, 21 — Скорый, зимовец 2014; 4 — Яковенко 1976; 5 — батчаев 1985; 7, 11 — Королькова 2006; 9 — Либеров 1965; 10 — Марченко, Житников, Копылов 2000; 12 — Мурзин 1984; 13 — Ильинская 1968; 14 — Могилов 2008; 15, 15а — фото: Р. в. зимовец; 17 — Каша- ев 2013; 18 — Колотухин 2000; 19 — Савченко 2001; 20 — Полин, Алексеев 2018; 22, 23 — Эрлих, шамба 2005; 24, 31 — Schiltz 1994; 25, 27 — Силантьева 1959; 26, 28 — публикуются впервые, фото: Р. в. зимовец; 29 — Канторович 2015; 30 — Ольговский 2014; 32 — Артамонов 1966) 421ISSN 2227-4952. археологія і давня історія України, 2019, вип. 2 (31) Зимовец, Р. В. Образ кабана в скифском зверином стиле Северного Причерноморья... ваность усложняет окончательную идентифи- кацию. К другой группе относятся более реалистич- ные изображения с закрытой пастью и, чаще всего, рельефно показанным пятаком и склад- ками губ (судя по целым экземплярам) (рис. 11: 24—32). все кабаны — с загривком, рифлени- ем показана кожно-шерстная складка. Также, судя по целым экземплярам, оба клыка изоб- ражались раздельно. выразительной чертой этих изображений является подчеркивание и выделение уха. При этом в некоторых из них ухо показано скульптурно, отходя в сторону, на зрителя, и имеет рифление раковины 1. По этим признакам данная группа изображений является реалистичной и, в то же время, содер- жит ряд декоративных элементов (рифление кожно-шерстной складки, уха), отсутствующих в первой группе. Помимо экземпляров из Ним- фейских, Семибратних курганов и Тамани, к данной группе необходимо отнести золотую на- кладку из кургана бабы и две крымские бляхи, публикуемые впервые, а также, с определенной долей условности, литейную форму или матри- цу с поселения Кошары и лопасть ножен меча из великой белозерки. Для выявления генезиса этой реалистично- декоративной группы важно, что география распространения изделий, помимо формы из Кошар и золотыхпластин из курганов бабы и великая белозерка, ограничивается юго- восточным Крымом и Таманью — т. е. терри- ториями входившими, или непосредственно приближенными к боспору. Это наводит на предположение о том, что боспорские мастера имели непосредственное отношение к разви- тию данной стилистической линии. в пользу такого предположения, помимо географии, сви- детельствует и специфическая стилистика этих изображений. во-первых, это довольно резкий переход от теменной части к морде через корот- кий крутой лоб. во-вторых, относительно реа- листичная передача пасти зверя и «пятака» (во всяком случае, в целых экземплярах) рельеф- ными складками. Обе эти черты весьма хоро- шо просматриваются на собственно греческих изображениях кабана, известных, как по вазо- писи, так и по нумизматическому материалу — восточногреческим монетамвторой половины VI — первой половины V вв. до н. э.: Кизика, Самоса, Лесбоса, Иалиса, Ликии, Мессалии, но наиболее массово — Клазомен, от 520 г. до н. э. вплоть до римского времени (бессонова, зимо- вец, Скорый 2016, с. 196). в-третьих, на золо- той пластине из кургана бабы и лопасти меча из великой белозерки присутствуют такие гре- ческие элементы как пальметта и волюты, что 1. Такое подчеркивание уха могло иметь и мифоло- гический подтекст. Так, в нартовском эпосе герой батраз побеждает вепря, оторвав ему ухо, что ли- шает зверя сил (вертиенко 2014, с. 275). придает этим образам черты скифо-греческого синтеза. в особенности это характерно для бе- лозерского изображения, выполненного, кроме того, очень реалистично. На возможное боспорское происхождение бляшек в виде головы кабана уже указыва- ла в. А. Ильинская. Правда, по ее мнению, с боспорскими торевтами следовало связывать именно лаконичные изображения, получив- шие распространение как в Крыму, так и в Левобережной Лесостепи (Ильинская 1968, с. 133). Однако, как статистика, так и геогра- фия образа свидетельствует в пользу того, что греки Северного Причерноморья, в большей степени, повлияли на формирование «реалис- тично-декоративного» типа кабаньей головы с объемным ухом. Именно этот образ получил распространение в Крыму и Причерноморской Степи, оставаясь неизвестным в Лесостепной части Скифии. в то же время, нельзя согласиться с выво- дом А. И. шкурко о том, что лаконичные изоб- ражения кабаньей головы стали результатом творчества левобережно-лесостепного «худо- жественного центра», который исследователь противопоставлял «правобережному центру» якобы больше связанному с искусством Сте- пи и Прикубанья (шкурко 1976, с. 98). На тот момент, принимая во внимание состояние ис- точниковой базы, указанный вывод, вероятно, был правомерен. Но сейчас лаконичные изоб- ражения кабаньих голов нельзя трактовать как свидетельство большей «замкнутости» и «самобытности» Левобережной Лесостепи в трактовке образов скифского звериного стиля, на что указывал А. И. шкурко (шкурко 1976, с. 98). Подобных изображений, действительно, пока не обнаружено в Правобережной Лесосте- пи, однако они хорошо известны в Крыму, где сосуществуют вместе с реалистично-декоратив- ными экземплярами. в связи с этим, вопрос об истоках и генезисе этих лаконичных изображе- ний, а также их соотношении с реалистично-де- коративными головками остается актуальным. в каком направлении шло это развитие — от реализма и декоративности к условности и геометризму, или же наоборот? в. М. Скуд- нова полагала, что «лаконичный» тип, отно- сясь к первой половине V в. до н. э., предшес- твует «реалистично-декоративному» второй половины того же века (Скуднова 1954, с. 316). А. И. шкурко настаивал на их хронологичес- кой синхронности (шкурко 1975, с. 85). Пре- жде чем дать свою версию ответа на постав- ленный вопрос, еще раз отметим, что в рамках обеих групп отмечается весьма высокая вари- ативность отдельных изображений. здесь нет того стилистического единообразия, которое присуще некоторым другим редуцированным изображениям, выполненным в скифском зверином стиле. Две стилистически наиболее полярные совокупности изображений, это из- 422 ISSN 2227-4952. археологія і давня історія України, 2019, вип. 2 (31) Образи скіфського мистецтва делия из Роменских курганов, Нимфейско- го городища, окрестностей Старого Крыма и кургана в имении Талаевой, с одной стороны (рис. 11: 1—4), и бляхи из Семибратнего и Ним- фейского курганов, Марково-шахтино и юго- восточного Крыма, с другой (рис. 11: 24—28). Первая из них предельно геометризирована, отсутствуют загривок и кожно-шерстная склад- ка, пасть приоткрыта, в ней показан только один клык, лоб (за исключением изображения из Нимфея) — очень плавный. вторая отлича- ется большим реализмом форм, передачей за- гривка, рифленой кожно-шерстной складкой, изображением двух клыков при сомкнутой пасти и выразительного уха сложной формы. Однако между ними располагается ряд проме- жуточных, конвергентных изображений, в той или иной степени сочетающих признаки обеих групп, и «лаконичной», и «реалистично-декора- тивной». Рассмотрим их детальнее. Одна из голов кабана из окрестностей Старо- го Крыма выполнена реалистично, в высоком рельефе (рис. 11: 21). Складками показаны детали носа, округлой выпуклостью — щека. вместе с тем отсутствует загривок, рифленая кожно-шерстная складка и два клыка, как и в «лаконичных» изображениях. весьма необыч- но выполнен глаз: он концентрический (полу- сферическая зеница лежит в рельефно оканто- ванной глазнице) и подчеркнут снизу еще (как минимум) одной рельефной складкой. Единс- твенную аналогию такому приему можно встре- тить в изображениях головы кабана на концах пряжки из кургана 11, раскопки 1911—1915 гг. (вУАК), группы «частые курганы», относящей- ся, как уже было сказано, к локальному сред- недонскому типу (рис. 10: 7). Голова кабана из разрушенного погребения на горе Айлянма-Кая в Центральном Крыму (рис. 11: 16), формально, ближе к реалистично- декоративной манере (складки носа, загривок, кожно-шерстная складка, форма уха). Однако ни по пропорциям, ни по стилистике она не похожа на образцы из юго-восточного Крыма и Тамани. здесь отсутствуют рифление кож- но-шерстной складки и крутой лоб. К тому же, пасть этого зверя приоткрыта. Полные аналоги ему отсутствуют. Пасть вепрей из Тузлинского некрополя, могильника Терновое I и Алексан- дропольского кургана (рис. 11: 17, 19, 20) сом- кнута, однако, в целом, изображения весьма геометричны и схематичны (в особенности туз- линское), так что их нельзя однозначно отнести ни к одной из двух «магистральных» групп. Еще один яркий экземпляр — бронзовая бляха из с. Новокленово. На ней изображена голова кабана в плане (вид сверху, без ниж- ней челюсти) и, в то же время, в фас (благода- ря выразительной рельефной передаче глаз и пятака), подтреугольной формы, с симмет- рично выполненными левой и правой частью. Однако, каждая из этих частей является само- стоятельной головой кабана, только уже про- фильной (рис. 11: 15, 15а). Как «основная», так и боковые головы выполнены в реалистичной манере, в высоком рельефе. Однако они лише- ны каких-либо декоративных элементов. Нам известны всего лишь три аналоги итакому сдвоенному отображению кабаньих голов. Это уже упомянутая золотая пластина из кургана бабы в Северном Причерноморье, датируемо- го по краснофигурному скифосу 470—450 гг. до н. э. (Алексеев1991, с. 51),бронзовые бляхи из могильника Кривая Лука III в Нижнем Повол- жье, конец VI — первая половина V в. до н. э. (Очир-Горяева 2012, с. 221) и роговая пронизь из тагарского могильника Кичик-Кюзюр, кото- рый также, скорее всего, относится к эпохе арха- ики (членова 1997, с. 21, 76, рис. 30: 8) (рис. 12: 1, 3—4). Правда, в этих аналогиях две головы приставлены друг к другу своими нижними частями, в то время как на крымской бляхе они соединены по линии загривка—лба—носа. Но причина этого понятна, если принять во внимание то, что мастер хотел изобразить не только и не столько сдвоенные, симметрично расположенные головы, но и составленное из них изображение анфас, которое имело само- стоятельное значение и, очевидно, являлось в данном случае «основным». Уникальность но- вокленовской бляхи позволяет предположить, что здесь имел место творческий эксперимент, Рис. 12. Композиции со сдвоенными головами кабанов: 1 — курган бабы; 2 — с. Новокленово (Крым); 3 — Кривая Лука III, курган 5, погребение 16; 4 — Кичик-Кюзюр (Тагарская культура). Масштаб произвольный (по: 1 — Артамонов 1966; 2 — Скорый, зимовец 2014; 3 — Королькова 2006; 4 — членова 1997) 423ISSN 2227-4952. археологія і давня історія України, 2019, вип. 2 (31) Зимовец, Р. В. Образ кабана в скифском зверином стиле Северного Причерноморья... когда уже известную в Северном Причерномо- рье схему сдвоенных кабаньих голов (курган бабы) использовали для создания нового об- раза головы кабана в плане, в результате чего получилось изображение «три в одном». Не исключено, что мастер использовал при этом схему изображения головы хищника в плане, известную на Крымском полуострове (Скорый, зимовец 2014, с. 113—115). Хронологически же северопричероморские изображения (как новокленовское, так и бабинское) оказывают- ся более поздними по отношению к восточным аналогиям, позволяя говорить об азиатских (от Поволжья до Алтая) истоках схемы сдвоенных голов кабана 1. Наконец, необходимо остановиться еще на двух оригинальных сериях, которые, с опреде- ленной долей условности, могут быть интерпре- тированы как крайне стилизованные изображе- ния головы кабана, являющейся зооморфным превращениям задних конечностей; или же, более осторожно, как конечности с элементами головы вепря 2. На нащечниках из тузлинского некрополя (Древности… 1854, табл. XXIX: 13) представлено бедро и пара задних ног (основ- ное, вертикальное изображение). При горизон- тальном же рассмотрении мы видим признаки головы кабана. Округлое бедро становится го- ловой, пара ног — верхней и нижней челюс- тью. Глаз показан дуговидными линиями на переднем выступе бедра «основного» изображе- ния. Рельефными линиями показаны клыки и, видимо, зубы зверя. На золотых бляшках из «Майкопского клада» (Leskov 2008, p. 49—50, cat. 57) изображена задняя конечность кабана, атрибутируемая по такому характерному при- знаку, как раздвоенный хвост, закинутый на бедро (наблюдается у полнофигурных изобра- жений из Александровки, МИДУ, Архангель- ской слободы, Уляпа, Ушаковского кургана). Но при горизонтальном развороте здесь также читается образ головы вепря, со спиралевид- ным глазом на выступе бедра, зубами, клыком (углубленная линия) (рис. 13). Аналогом такого рода зооморфной трансформации (конечность при вертикальном, голова при горизонтальном рассмотрении) являются нащечные бляхи из Крыма: Нимфейского некрополя и могильника Ак-Таш (Силантьева 1959, рис. 47: 7; бессоно- ва, Скорый 1986, рис. 6: 5, 6; 7: 3). здесь бедро с когтевидной конечностью, при горизонтальном рассмотрении, превращается в голову лося, где когти передают рога животного. Подобный прием, скорее всего, можно рассматривать как 1. А. ю. Алексеев также обратил внимание на сходство бронзовых бляшек со сдвоенными голо- вами лосей из курганов в и № 400 у с. Журовка со скульптурными изображениями лосей с терри- тории Пазырыкской культуры Алтая (Алексеев 1991, с. 53, рис. 5: 3, 4; 13, 14). 2. в силу этой условности мы не включаем эти изоб- ражения в общую статистику образа. особенность местной, «околобоспорской» (ис- ключительно в географическом смысле этого понятия) школы производства предметов в скифском зверином стиле (зимовец 2015). выше приведенные примеры свидетельству- ют о богатстве и разнообразии художественных трактовок образа кабана на территории Крым- ского полуострова, несмотря на существование двух основных стилистических векторов. Они же наталкивают на мысль о том, что Крым и Предкавказье, в классическое время, были некой зоной художественных экспериментов применительно к рассматриваемому образу, а значит, здесь, скорее всего, было сосредоточено и производство этих изделий. в пользу послед- него говорит и статистика образа. Наличие промежуточных типов между дву- мя основными группами изображений как будто бы подкрепляет тезис А. И. шкурко о синхронности бытования лаконичных и реа- листично-декоративных типов кабаньих голов. Однако с хронологической точки зрения изоб- ражения на кабаньих клыках имеют неболь- шой приоритет (конец VI — начало V вв. до н. э.) (Королькова 2006, с. 124) по отношению к датируемым изображениям на бронзовых бляхах (начиная, преимущественно, со второй четверти V в. до н. э.). При этом, все изображе- ния на клыках выполнены в условной, лако- ничной манере. Кроме того, из разрушенного погребения у с. Новопривольное (Поволжье) происходит клык, украшенный, с широкой сто- роны, полнофигурным изображением кабана, стоящего «на кончиках копыт» (рис. 14). Хотя само погребение публикатор датирует концом VI — первой половиной V вв. до н. э. (Макси- мов 1976, с. 217), изображение кабана выпол- нено в архаической манере и находит бли- Рис. 13. Изображение головы кабана — результата зооморфного превращения конечностей: 1 — Туз- линский некрополь; 2 — «Майкопский клад». Мас- штаб произвольный (по: Древности… 1854; Altes Museum, берлин, фото: Р. в. зимовец) 424 ISSN 2227-4952. археологія і давня історія України, 2019, вип. 2 (31) Образи скіфського мистецтва жайшие аналогии в уже упомянутых в начале статьи памятниках Центральной Азии, относя- щихся к VIII—VI вв. до н. э. Е. ф. Королькова обратила внимание, что голова новоприволь- ненского кабана особенно близка изображению на бляхе из Роменских курганов (Королькова 2006, с. 46, 114). Действительно, она вполне соответствует канону лаконичных голов как с Посулья, так и из Крыма: удлиненная форма, плавный лоб, открытая пасть, один клык. Не исключено что именно новопривольненский полнофигурный кабан послужил прототипом для тиражирования редуцированных образов в виде лаконичной головки. Принимая во вни- мание тот факт, что самая ранняя подвеска из клыка кабана (на которой изображен кабан с вытянутыми вниз ногами) была обнаружена в кургане Аржан, а также количественное пре- обладание подвесок-клыков в центральноази- атском регионе, Е. ф. Королькова пришла к выводу, что они распространялись с востока на запад и были связаны с «каким-то восточным импульсом в Поволжье, на Северный Кавказ и Северное Причерноморье» (Королькова 2006, с. 124). Эти наблюдения приводят к выводу о том, что «лаконичные» изображения головы кабана в скифском зверином стиле Северного Причер- номорья не являются результатом утрирования и геометризации неких эталонных, художест- венно более совершенных образцов, генетичес- ки связанных с греческим искусством. Скорее, они имели самостоятельный источник, перво- начально не связанный с греческим искусст- вом. А хронология и стилистика указывают на то, что таким источником могли быть именно изображения на кабаньих клыках, т. е. издели- ях, принадлежащих савроматскому художес- твенному кругу. бронзовые же бляхи можно рассматривать как подражания изображениям на клыках. Т. е. появление образа лаконич- ной головы кабана следует связывать с савро- матским культурным импульсом в Северное Причерноморье. в пользу этого свидетельс- твуют и изображения в виде сдвоенных голов. здесь весьма кстати вспомнить точку зрения А. ю. Алексеева, который, на основании гораз- до более широкого материала (но также упо- миная и савроматские клыки с зооморфными изображениями), приходит к выводу об ощу- тимом восточном воздействии на Европейскую Скифию в конце VI — начале V вв. до н. э. По его мнению, это воздействие имело не толь- ко культурное, но и этническое содержание (Алексеев 1991, с. 54; 2003, с. 183—184). Точку зрения об определенной смене населения Се- верного Причерноморья в это время, проявив- шуюся, в частности, в появлении новых обра- зов звериного стиля (свернувшихся «волчьих» хищников, птиц с подтреугольной восковицей на клюве) разделяет и ю. б. Полидович (Полі- дович 2000, с. 45—46). Скорее всего, появление «лаконичных» кабаньих головок в Северном Причерноморье является одним из следствий этого импульса. Также необходимо отметить, что лаконич- ные изображения обособленной головы кабана в архаическое время были известны и в более восточных регионах скифо-сибирского мира. в качестве примеров можно привести пару трех- дырчатых роговых псалиев из кургана 5 мо- гильника Карбан I на Алтае, оканчивающихся изображением голов кабана с сомкнутой пас- тью, но выполненных довольно условно и гео- метрично, с плавно-покатым, невыраженным лбом и отсутствием загривка. Могильник отно- сится к раннескифскому времени (Кирюшин, Тишкин 1997, с. 33), а по материалу Н. Л. чле- нова синхронизирует данный комплекс с Уйга- ракским могильником, также датируя в диапа- зоне VII—VI вв. до н. э. (членова 1997, с. 26, 88, рис. 42: 1, 4). С Алтая происходит и бронзовый нож, оканчивающийся изображением головы кабана (членова 1997, с. 93, рис. 47: 5) (рис. 15: 1—2). Нами также уже упоминалась роговая Рис. 15. Редуцированные изображения кабана из Центральной Азии: 1 — курган 5 могильника Кар- бан I; 2 — Алтай. Масштаб произвольный (по: Кирю- шин, Тишкин 1997) Рис. 14. Изображение полнофигурного кабана на клыке из с. Новопривольное (Нижнее Поволжье) (по: Максимов 1976) 425ISSN 2227-4952. археологія і давня історія України, 2019, вип. 2 (31) Зимовец, Р. В. Образ кабана в скифском зверином стиле Северного Причерноморья... пронизь в виде двух головок кабанов из тагарс- кого могильника Кичик-Кюзюр. что касается реалистично-декоративных изображений кабаньих головок, то, принимая во внимание их локализацию, скорее всего они явились продуктом местной, боспорской ху- дожественной школы. Последняя могла быть весьма самостоятельной в разработке образа обособленной головы вепря, черпая образцы как в собственно греческом искусстве, так и в скифских полнофигурных изображениях каба- на, таких, как золотые пластины-накладки на ножны меча, колчан и чашу из Александровки, Архангельской слободы и МИДУ. в последних уже заметны характерные черты — сомкнутая, рельефно моделированная пасть, рельефная разделка кожно-шерстной складки, рельефное акцентирование уха, обязательный загривок, удлиненно-подтреугольный глаз — которые находят отражение и в редуцированных изоб- ражениях. При этом, александровский комп- лекс является весьма ранним, относясь к само- му концу VI — началу V вв. до н. э. (Алексеев 1991, с. 49). в то же время вполне вероятно, что именно проникновение савроматских изделий (в том числе, и с их носителями) в Северное Причерноморье инициировало определенную востребованность данного образа в этом регио- не, результатом чего стало появление его мест- ной «реалистично-декоративной» трактовки. Подводя итог необходимо отметить, что есть все основания говорить об относительно неза- висимом развитии двух художественных векто- ров разработки редуцированного образа каба- на — «лаконичного», связанного с савроматской традицией и «реалистично-декоративного», сложение которого проходило под активным влиянием греческих мастеров, скорее всего, непосредственно на боспоре. При этом, воз- можно, именно савроматский образ «лаконич- ной» трактовки головы вепря, хронологически несколько более ранний и имеющий аналогии в раннескифский период в южной Сибири и на Алтае стал импульсом для формирования и развития реалистично-декоративных изобра- жений этого зверя. Группа лаконичных плос- костных изображений появилась в Северном Причерноморье, скорее всего, уже в готовом виде и получила здесь большее распростра- нение: Крым, Северопричерноморская Степь, Днепровское Лесостепное Левобережье и Пра- вобережье. Группа реалистично-декоративных изображений осталась замкнутой в пределах территорий, близких к античным производс- твенным центрам, в первую очередь, к боспо- ру. Несмотря на более широкое распростране- ние изображений головы кабана по сравнению с полными фигурами, первые все же количест- венно преобладают в степных районах, а также в Крыму. На Крымском полуострове и в сосед- нем Предкавказье представлены обе стилисти- ческие группы. А присутствие ряда промежу- точных (объединяющих черты обеих групп) и, так сказать, экспериментальных изображений позволяет предположить, что на этой террито- рии были сосредоточены основные центры из- готовления блях-деталей конской узды в виде головы вепря. ЛитЕРАтУРА Алексеев, А. ю. 1991. Хронология и хронография Причерноморской Скифии в V в. до н. э. археологи- ческий сборник Государственного Эрмитажа, 31, с. 43-57. Алексеев, А. ю. 2000. хронография Европейской Скифии VII—IV вв. до н. э. Санкт-Петербург: Госу- дарственный Эрмитаж. Алексеев, А. ю. 2012. Золото скифских царей в собрании Эрмитажа. Санкт-Петербург: Государс- твенный Эрмитаж. Алексеев, А. ю., Мурзин, в. ю., Ролле, Р. 1991. Чертомлык (скифский царский курган IV в. до н. э.). Киев: Наукова думка. Артамонов, М. И. 1973. Сокровища саков. аму- Дарьинский клад. алтайские курганы. Минусинс- кие бронзы. Сибирское золото. Москва: Искусство. Артамонов, М. И. 1966. Сокровища скифских курганов всобрании Государственного Эрмитажа. Прага; Ленинград: Артия; Советский художник. батчаев, в. М. 1985. Древности предскифского и скифского периодов. в: Марковин, в. И. (ред.). архе- ологические исследования на новостройках Кабар- дино-Балкарии в 1972—1979 гг. Нальчик: Эльбрус, с. 7-115. бейсенов, А. з., Джумабекова, Г. С., базарбаева, Г. А. 2015. Искусство саков Сарыарки. Алматы: Ин- ститут археологии им. А. Х. Маргулана. бейсенов, А. з., Марьяшев, А. Н. 2014. Петрогли- фы раннего железного века Жетысу. Алматы: Инс- титут археологии им. А. Х. Маргулана. бессонова, С. С., зимовец, Р. в., Скорый, С. С. 2016. бронзовая матрица скифского времени, най- денная в пойме реки Трубеж (предварительная пуб- ликация). археологія і давня історія України, 2 (19): Старожитності раннього залізного віку, с. 189-205. бессонова, С. С., Скорый, С. А. 1986. Погребение скифскоговоина из Акташского могильника в вос- точном Крыму. Советская археология, 4, с. 158-170. бидзиля, в. И., Полин, С. в. 2012. Скифский цар- ский курган Гайманова Могила. Киев: Скиф. бобринский, А. А. 1901. Курганы и случайные ар- хеологические находки близ местечка Смелы. Днев- ники раскопок 1889—1897 гг. Санкт-Петербург: Главное Управление уделов, 3. болтрик, ю. в. 1998. вепрь — один из симво- лов скифского Ареса. в: вилинбахов, Г. в., Столяр, А. Д. (ред.). Скифы. хазары. Славяне. Древняя Русь. Международная научная конференция, пос- вящённая 100-летию со дня рождения профессора М. И. артамонова. Санкт-Петербург, 9—12 дека- бря, 1998 г. Санкт-Петербург: Государственный Эр- митаж, с. 80-81. вахтина, М. ю. 2005. Греческое искусство и ис- кусство Европейской Скифии в VII—IV вв. до н. э. в: Марченко, К. К. (ред.). Греки и варвары Северного Причерноморья в скифскую эпоху. Санкт-Петербург: Алетейя, с. 297-399. вертиенко, А. в. 2014. Образ вепря в иранской традиции — нарратив и визуализация. Stratum plus, 3, с. 271-280. 426 ISSN 2227-4952. археологія і давня історія України, 2019, вип. 2 (31) Образи скіфського мистецтва вязьмитина, М. И. 1963. Ранние памятники скифского звериного стиля. Советская археология, 2, с. 158-170. Грэйвс, Р. 1992. Мифы древней Греции. Москва: Прогресс. Грязнов, М. П. 1980. аржан. царский курган раннескифского времени. Ленинград: Наука. Гуцал, А. ф., Гуцал, в. А., Могилов, О. Д. 2001. Теклівські кургани на західному Поділлі. в: По- сохов С. И. (ред.). Древности Восточной Европы. Сборник научных трудов к 90-летию Б. а. Шрам- ко. Харьков: ХНУ, с. 111-124. Древности… 1854. Древности Боспора Кимме- рийского, хранящиеся в императорском музее Эр- митажа. Санкт-Петербург. зимовец, Р. в. 2015. Об одном условном полисе- мантическом образе в скифском искусстве звериного стиля. археологія і давня історія України, 2 (15): Старожитності раннього залізного віку, с. 55-64. зимовец, Р. в., Скорый С. А., Окатенко в. Н. 2018. бронзовая матрица с бельского городища: к вопросу о центральноазиатских мотивах в ран- нескифском зверином стиле Северного Причерномо- рья. Tyragetia, 1, с. 219-236. золото степу. 1991. в: Толочко, П. П., Мурзин, в. ю. (ред.). археологія України. Киев; шлезвіг. Ильинская, в. А. 1968. Скифы Днепровского Ле- состепного Левобережья (курганы Посулья). Киев: Наукова думка. Ильинская, в. А. 1975. Раннескифские курганы басейна р. Тясмин. Киев: Наукова думка. Ильинская, в. А., Тереножкин, А. И. 1983. Ски- фия VII—IV вв. до н. э. Киев: Наукова думка. Иванчик, А. И. 2001. Киммерийцы и скифы. Культурно-исторические и хронологические про- блемы археологии восточноевропейских степей и Кавказа пред- и раннескифского времени. Москва: Палеограф. Канторович, А. Р. 2015. Скифский звериный стиль Восточной Европы: классификация, типо- логия, хронология, эволюция: Диссертация д. и. н. ИА РАН. Канторович, А. Р., Грибкова, А. А. 2011. золотая пластина из коллекции МИДУ и сюжет лежащего кабана в скифском зверином стиле. Вестник древ- ней истории, 4, с. 132-146. Капошина, С. И. 1956. О скифских элементах в культуре Ольвии. Материалы по истории и архео- логии СССР, 50: Ольвия и Нижнее Побужье в анти- чную эпоху, с. 211-254. Кашаев, С. в. 2013. Тузлинские курганы (по ма- териалам публикаций и архивов). Российский архе- ологический ежегодник, 3, с. 362-373. Килуновская, М. Е., Семенов, в. А. 1999. Олен- ные камни Тувы (сюжеты, стиль, семантика). архео- логические вести, 6, с. 130-145. Кирюшин, ю. ф., Тишкин, А. А. 1997. Скифская эпоха Горного алтая. Культура населения в ран- нескифское время. барнаул: Алтайский государс- твенный университет. Кисель, в. А. 1997. Священная секира скифов. Об одной находке из Келермеса. Санкт-Петербург: МАЭ РАН. Кисель, в. А. 2003. Шедевры ювелиров Древнего Востока из скифских курганов. Санкт-Петербург: Петербургское востоковедение. Ковалева, И. ф., Мухопад, С. Е. 1982. Скифское погребениеVI—V вв. до н. э. у с. Александровка. в: Тереножкин, А. И. (ред.). Древности степной Ски- фии. Киев: Наукова думка, с. 91-101. Ковпаненко, Г. Т. 1981. Курганы раннескифского времени в бассейне р. Рось. Киев: Наукова думка. Колотухин, в. А. 2000. Киммерийцы и скифы Степного Крыма. Симферополь: Сонат. Колтухов, С. Г., Сенаторов, С. Н. 2016. Скифы предгорного Крыма в VII—IV вв. до н. э. Курганы 1890—1892 и 1895 гг. (по материалам н. И. Весе- ловского и Ю. а. Кулаковского). Симферополь. Королькова, Е. ф. 2006. Звериный стиль Евразии. Искусство племен нижнего Поволжья и Южного Приуралья в скифскую эпоху (VII—IV вв. до н. э.). Санкт-Петербург: Петербургское востоковедение. Кузьмина, Е. Е. 1976. Скифское искусство как от- ражение мировоззрения одной из групп индоиран- цев. в: Мелюкова, А. И., Мошкова, М. Г. (ред.). Ски- фо-сибирский звериный стиль в искусстве народов Евразии. Москва: Наука, с. 52-65. Лесков, А. М. 1972. новые сокровища курганов Украины. Ленинград: Аврора. Либеров, П. Д. 1965. Памятники скифского вре- мени на Среднем Дону. Свод археологических ис- точников, Д 1—31, с. 101-103 Лопатин, в. А., Леонтьева, А. С. 2011. Культ веп- ря в искусстве древних индоиранцев. Опыт образ- но-логической реконструкции одного из объектов исторической памяти. История и историческая па- мять, 3, с. 91-107. Максимов, Е. К. 1976. Новые находки савромат- ского звериного стиля в Поволжье. в: Мелюкова, А. И., Мошкова, М. Г. (ред.). Скифо-сибирский зве- риный стиль в искусстве народов Евразии. Москва: Наука, с. 210-218. Максимова, М. И. 1954. Серебряное зеркало из Келермеса. Советская археология, 21, с. 281-305. Марченко, К. К., Житников, в. Г., Копылов, в. П. 2000. Елизаветовское городище на Дону. Москва: Палеограф. Pontus Septentrionalis, II. Мелюкова, А. И. 1976. К вопросу о взаимосвязях скифского и фракийского искусства. в: Мелюкова, А. И.,Мошкова, М. Г. (ред.). Скифо-сибирский зве- риный стиль в искусстве народов Евразии. Москва: Наука, с. 106-270. Могилов, О. Д. 2008. Спорядженя коня скіфської доби у Лісостепу Східної європи. Київ; Кам’янець- Подільський: IА НАНУ. Мозолевский, б. Н. 1973. Скифские погребения у с. Нагорное близ г. Орджоникидзе на Днепропет- ровщине. в: Тереножкин, А. И. (ред.). Скифские древности. Киев: Наукова думка, с. 204-206. Мозолевський, б. Н. 1979. Товста Могила. Київ: Наукова думка. Мурзин, в. ю. 1984. Скифская архаика Северно- го Причерноморья. Киев: Наукова думка. Національний… 2011. національний музей іс- торії України. Київ: Мистцетво, 1. Ольговский, С. Я. 2014. цветная металлообра- ботка Северного Причерноморья VII—V вв. до н. э. По материалам нижнего Побужья и Среднего Под- непровья. Москва: РфСОиН. Очир-Горяева, М. А. 2012. Древние всадники сте- пей Евразии. Москва: Таус. Переводчикова, Е. в. 1994. Язык звериных обра- зов: Очерки искусства евразийских степей скифс- кой эпохи. Москва: восточная литература. Полідовіч, ю. б. 2000. Скіфськи хрестоподібні бляхи. археологія, 1, с. 35-48. Полин, С. в., Алексеев, А. ю. 2018. Скифский царский александропольский курган IV в. до н. э. в нижнем Поднепровье. Киев; берлин: Олег фі- люк. 427ISSN 2227-4952. археологія і давня історія України, 2019, вип. 2 (31) Зимовец, Р. В. Образ кабана в скифском зверином стиле Северного Причерноморья... Пузикова, А. И. 2001. Курганные могильники скифского времени Среднего Подонья (публикация комплексов). Москва: Индрик. Савинов, Д. Г.1987. Изображение «висящего» оле- ня на ритоне из Келермеса. в: Мартынов, А. И., Мо- лодин, в. И. (ред.). Скифо-сибирский мир. Искусст- во и идеология. Новосибирск: Наука, с. 112-117. Савченко, Е. И. 2001. Могильник скифского вре- мени «Терновое I — Колбино I» на Среднем Дону (погребальный обряд). в: Гуляев, в. И. (ред.). ар- хеология Среднего Дона в скифскую эпоху. Труды Потуданской археологической экспедиции Иа Ран, 1993—2000 гг. Москва: ИА РАН, с. 53-143. Силантьева, Л. ф. 1959. Некрополь Нимфея. Ма- териалы и исследования по археологии СССР, 69, с. 5-107. Скорый, С. А. 2003. Скифы в Днепровской Право- бережной Лесостепи (проблема выделения иранско- го этнокультурного элемента). Киев: ИА НАНУ. Скорый, С. А., зимовец, Р. в. 2014. Скифские древности Крыма. Материалы одной коллекции. Киев: Олег філюк. Скуднова, в. М. 1985. Скифские памятники из Нимфея. археология, XXI, с. 306-318. Сокровища… 1985. Сокровища курганов адыгеи. Москва: Советский художник. членова, Н. Л. 1967. Происхождение и ранняя ис- тория племен тагарской культуры. Москва: Наука. членова, Н. Л. 1997. центральная азия и скифы. Дата кургана аржан и его место в системе куль- тур скифского мира. Москва: ИА РАН. чугунов, К. в., Парцингер, Г., Наглер, А. 2017. царский курган скифского времени аржан-2 в Туве. Новосибирск: ИАЭт СО РАН. Яковенко, Э. в. 1976. Предметы звериного стиля в раннескифских памятниках Крыма. в: Мелюкова, А. И., Мошкова, М. Г. (ред.). Скифо-сибирский зве- риный стиль в искусстве народов Евразии. Москва: Наука, с. 131-132. шедевры… 1987. Шедевры древнего искусства Кубани. Москва: Министерство культуры СССР. шкурко, А. И. 1975. Звериный стиль в искусст- ве и культуре Лесостепной Скифии (VII—III вв. до н. э.): Диссертация к. и. н. ИА АН СССР. шкурко, А. И. 1976. О локальных различиях в ис- кусстве лесостепной Скифии. в: Мелюкова, А. И., Мош- кова, М. Г. (ред.). Скифо-сибирский звериный стиль в искусстве народов Евразии. Москва: Наука, с. 90-105. Эрлих, в. Р., шамба, Г. К. 2005. К вопросу о вли- янии прикубанского искусства на звериный стиль Центральной Абхазии. Материалы и исследования по археологии Кубани, 5, с. 164-171. Borovka, G. 1928. ScythianArt. London: Ernest Benn. Boardman, J. 1976. Athenian blackfigure vases. Lon- don: Thames & Hudson. Bittel, K. 1976. Les Hittites. Gallimard. Leskov, A. M. 2008. The Maikop Treasure. Philadel- phia: University of Pennsylvania Museum of Archaeol- ogy and Anthroplogy. Vaticano Museo Gregoriano Etrusco. 2003. Milano: FMR spa, Gruppo ART’E’. Schiltz, V. 1994. Les Scythes et les nomads des steppes. VIII siècle avant J.-C. — I siècle apres J.-C. Gallimard. REFEREnCEs Alekseev, A. Yu. 1991. Hronologiya i hronografiya Pricher- nomorskoj Skifii v V v. do n. e. In: Piotrovskij, B. B. (ed.). Arheologicheskij sbornik Gosudarstvennogo Ermitazha, 31, s. 43-57. Alekseev, A. Yu. 2000. Hronografiya Evropejskoj Skifii VII—IV vv. do n. e. Sankt-Peterburg: Gosudarstvennyj Ermi- tazh. Alekseev, A. Yu. 2012. Zoloto skifskih carej v sobranii Ehrmitazha. Sankt-Peterburg: Gosudarstvennyj Ermitazh. Alekseev, A. Yu., Murzin, V. Yu., Rolle, R. 1991. Cher- tomlyk (skifskij carskij kurgan IV v. do n. e.). Kiev: Naukova dumka. Artamonov, M. I. 1973. Sokrovishcha sakov. Amu- Dar’inskij klad. Altajskie kurgany. Minusinskie bronzy. Sibir- skoe zoloto. Moskva: Iskusstvo. Artamonov, M. I. 1966. Sokrovishcha skifskih kurganov v sobranii Gosudarstvennogo Ermitazha. Praga; Leningrad: Ar- tiya; Sovetskij hudozhnik. Batchaev, V. M. 1985. Drevnosti predskifskogo i skif- skogo periodov. In: Markovin, V. I. (ed.). Arheologicheskie issledovaniya na novostrojkah Kabardino-Balkarii v 1972— 1979 gg. Nal’chik: El’brus, s. 7-115. Bejsenov, A. Z., Dzhumabekova, G. S., Bazarbaeva, G. A. 2015. Iskusstvo sakov Saryarki. Almaty: Institut arheologii im. A. H. Margulana. Bejsenov, A. Z., Mar’yashev, A. N. 2014. Petroglify ran- nego zheleznogo veka Zhetysu. Almaty: Institut arheologii im. A. H. Margulana. Bessonova, S. S., Zymovec, R. V., Skoryj, S. А. 2016. Bron- zovaya matrica skifskogo vremeni, najdennaya v pojme reki Trubezh (predvaritel’naya publikaciya). Arheologіya і davnya іstorіya Ukrainy, 2 (19): Starozhitnostі rann’ogo zalіznogo vіku, s. 189-205. Bessonova, S. S., Skoryj, S. A. 1986. Pogrebenie skifskogo voina iz Aktashskogo mogil’nika v Vostochnom Krymu. Sovet- skaya arheologiya, 4, s. 158-170. Bidzilya, V. I., Polin, S. V. 2012. Skifskij carskij kurgan Gajmanova Mogila. Kiev: Skif. Bobrinskij, A. А. 1901. Kurgany i sluchajnye arheologichesk- ie nahodki bliz mestechka Smely. Dnevniki raskopok 1889— 1897 gg. Sankt-Peterburg: Glavnoe Upravlenie udelov, 3. Boltrik, Yu. V. 1998. Vepr’ — odin iz simvolov skifskogo Aresa. In: Vilinbahov, G. V., Stolyar, A. D. (eds.). Skify. Haz- ary. Slavyane. Drevnyaya Rus’. Mezhdunarodnaya nauch- naya konferenciya, posvyashchyonnaya 100-letiyu so dnya rozhdeniya professora M. I. Artamonova. Sankt-Peterburg, 9—12 dekabrya, 1998 g. Sankt-Peterburg: Gosudarstvennyj Ermitazh, s. 80-81. Vahtina, M. Yu. 2005. Grecheskoe iskusstvo i iskusstvo Evropejskoj Skifii v VII—IV vv. do n. e. In: Marchenko, K. K. (ed.). Greki i varvary Severnogo Prichernomorya v skifskuyu epohu. Sankt-Peterburg: Aletejya, s. 297-399. Vertienko, A. V. 2014. Obraz veprya v iranskoj tradicii — narrativ i vizualizaciya. Stratum plus, 3, s. 271-280. Vyaz’mitina, M. I. 1963. Rannie pamyatniki skifskogo zverinogo stilya. Sovetskaya arheologiya, 2, s. 158-170. Grehjvs, R. 1992. Mify drevnej Grecii. Moskva: Progress. Gryaznov, M. P. 1980. Arzhan. Carskij kurgan ranneskif- skogo vremeni. Leningrad: Nauka. Gucal, A. F., Gucal, V. A., Mogilov, O. D. 2001. Teklіvs’kі kurgani na zahіdnomu Podіllі. In: Posohov, S. I. (ed.). Drevnosti Vostochnoj Evropy. Sbornik nauchnyh trudov k 90- letiyu B. A. Shramko. Harkov: HNU, s. 111-124. Drevnosti… 1854. Drevnosti Bospora Kimmerijskogo, hranyashchiesya v imperatorskom muzee Ermitazha. Sankt- Peterburg. Zymovec, R. V. 2015. Ob odnom uslovnom poliseman- ticheskom obraze v skifskom iskusstve zverinogo stilya. Arheologіya і davnya іstorіya Ukrainy, 2 (15): Starozhitnostі rann’ogo zalіznogo vіku, s. 55-64. Zymovec, R. V., Skoryj, S. A., Okatenko, V. N. 2018. Bronzovaya matrica s Bel’skogo gorodishcha: k voprosu o central’noaziatskih motivah v ranneskifskom zverinom stile Severnogo Prichernomorya. Tyragetia, 1, s. 219-236. Zoloto stepu. 1991. In: Tolochko, P. P., Murzin, V. Yu. (ed.). Arheologіya Ukrainy. Kiev; Shlezvіg. Il’inskaya, V. A. 1968. Skify Dneprovskogo Lesostepnogo Levoberezhya (kurgany Posul’ya). Kiev: Naukova dumka. Il’inskaya, V. A. 1975. Ranneskifskie kurgany basejna r. Tyasmin. Kiev: Naukova dumka. 428 ISSN 2227-4952. археологія і давня історія України, 2019, вип. 2 (31) Образи скіфського мистецтва Il’inskaya, V. A., Terenozhkin, A. I. 1983. Skifiya VII— IV vv. do n. e. Kiev: Naukova dumka. Ivanchik, A. I. 2001. Kimmerijcy i skify. Kul’turno-is- toricheskie i hronologicheskie problemy arheologii vostochno- evropejskih stepej i Kavkaza pred- i ranneskifskogo vremeni. Moskva: Paleograf. Kantorovich, A. R. 2015. Skifskij zverinyj stil’ Vostochnoj Evropy: klassifikaciya, tipologiya, hronologiya, ehvolyuciya: Dissertatsia d. i. n. IA RAN. Kantorovich, A. R., Gribkova, A. A. 2011. Zolotaya plastina iz kollekcii MIDU i syuzhet lezhashchego kabana v skifskom zverinom stile. Vestnik drevnej istorii, 4, s. 132-146. Kaposhina, S. I. 1956. O skifskih ehlementah v kul’ture Ol’vii. Materialy po istorii i arheologii SSSR, 50: Ol’viya i Nizhnee Pobuzhye v antichnuyu ehpohu, s. 211-254. Kashaev, S. V. 2013. Tuzlinskie kurgany (po materialam publikacij i arhivov). Rossijskij arheologicheskij ezhegodnik, 3, s. 362-373. Kilunovskaya, M. E., Semenov, Vl. A. 1999. Olennye kam- ni Tuvy (syuzhety, stil’, semantika). Arheologicheskie vesti, 6, s. 130-145. Kiryushin, Yu. F., Tishkin, A. A. 1997. Skifskaya ehpoha Gornogo Altaya. Ch1. Kul’tura naseleniya v ranneskifskoe vre- mya. Barnaul: Altajskij gosudarstvennyj universitet. Kisel’, V. A. 1997. Svyashchennaya sekira skifov. Ob odnoj nahodke iz Kelermesa. Sankt-Peterburg: MAE RAN. Kisel’, V. A. 2003. Shedevry yuvelirov Drevnego Vostoka iz skifskih kurganov. Sankt-Peterburg: Peterburgskoe vostoko- vedenie. Kovaleva, I. F., Muhopad, S. E. 1982. Skifskoe pogrebenie VI—V vv. do n. e. u s. Aleksandrovka. In: Terenozhkin, A. I. (ed.). Drevnosti stepnoj Skifii. Kiev: Naukova dumka, s. 91- 101. Kovpanenko, G. T. 1981. Kurgany ranneskifskogo vremeni v bassejne r. Ros’. Kiev: Naukova dumka. Kolotuhin, V. A. 2000. Kimmerijcy i skify Stepnogo Kryma. Simferopol’: Sonat. Koltuhov, S. G., Senatorov, S. N. 2016. Skify predgornogo Kryma v VII—IV vv. do n. e. Kurgany 1890—1892 i 1895 gg. (po materialam N. I. Veselovskogo i Yu. A. Kulakovskogo). Simferopol’. Korol’kova, E. F. 2006. Zverinyj stil’ Evrazii. Iskusstvo ple- men Nizhnego Povolzh’ya i YUzhnogo Priural’ya v skifskuyu ehpohu (VII—IV vv. do n. e.). Sankt-Peterburg: Peterburgskoe vostokovedenie. Kuz’mina, E. E. 1976. Skifskoe iskusstvo kak otrazhenie mirovozzreniya odnoj iz grupp indoirancev. In: Melyukova, A. I, Moshkova, M. G. (eds.). Skifo-sibirskij zverinyj stil’ v iskusstve narodov Evrazii. Moskva: Nauka, s. 52-65. Leskov, A. M. 1972. Novye sokrovishcha kurganov Ukrainy. Leningrad: Avrora. Liberov, P. D. 1965. Pamyatniki skifskogo vremeni na Srednem Donu. Svod arheologicheskih istochnikov, D 1—31, s. 1-103. Lopatin, V. A., Leont’eva, A. S. 2011. Kul’t veprya v iskusstve drevnih indoirancev. Opyt obrazno-logicheskoj re- konstrukcii odnogo iz objektov istoricheskoj pamyati. Istorija i istoricheskaja pamyat’, 3, s. 91-107. Maksimov, E. K. 1976. Novye nahodki savromatskogo zverinogo stilya v Povolzh’e. In: Melyukova, A. I, Moshkova, M. G. (eds.). Skifo-sibirskij zverinyj stil’ v iskusstve narodov Evrazii. Moskva: Nauka, s. 210-218. Maksimova, M. I. 1954. Serebryanoe zerkalo iz Kelermesa. Sovetskaya arheologiya, 21, s. 281-305. Marchenko, K. K., Zhitnikov, V. G., Kopylov, V. P. 2000. Elizavetovskoe gorodishche na Donu. Moskva: Paleograf. Pon- tus Septentrionalis, II. Melyukova, A. I. 1976. K voprosu o vzaimosvyazyah skif- skogo i frakijskogo iskusstva. In: Melyukova, A. I, Moshkova, M. G (eds.). Skifo-sibirskij zverinyj stil’ v iskusstve narodov Evrazii. Moskva: Nauka, s. 106-270. Mogilov, O. D. 2008. Sporyadzhenya konya skіfs’koї dobi u Lіsostepu Skhіdnoi Evropy. Kyiv; Kamyanec-Podіlskyj: IA NANU. Mozolevskij, B. N. 1973. Skifskie pogrebeniya u s. Nagornoe bliz g. Ordzhonikidze na Dnepropetrovshchine. In: Terenozhkin, A. I. (ed.). Skifskie drevnosti. Kiev: Naukova dumka, s. 204-206. Mozolevs’kij, B. N. 1979. Tovsta Mogyla. Kyiv: Naukova dumka. Murzin, V. Yu. 1984. Skifskaya arhaika Severnogo Pricher- nomorya. Kiev: Naukova dumka. Nacіonal’nіj… 2011. Nacіonal’nіj muzej іstorіi Ukrainy. Kyiv: Mistcetvo, 1. Ol’govskij, S. Ya. 2014. Cvetnaya metalloobrabotka Sever- nogo Prichernomorya VII—V vv. do n. e. Po materialam Nizh- nego Pobuzh’ya i Srednego Podneprovya. Moskva: RFSOiN. Ochir-Goryaeva, M. A. 2012. Drevnie vsadniki stepej Evrazii. Moskva: Taus. Perevodchikova, E. V. 1994. Yazyk zverinyh obrazov: Ocherki iskusstva evrazijskih stepej skifskoj epohi. Moskva: Vostochnaya literatura. Polіdovіch, Yu. B. 2000. Skіfs’ki hrestopodіbnі blyahy. Arheologіya, 1, s. 35-48. Polin, S. V., Alekseev, A. Yu. 2018. Skifskij carskij Aleksandropol’skij kurgan IV v. do n. e. v Nizhnem Podne- provje. Kiev; Berlin: Oleg Fіlyuk. Puzikova, A. I. 2001. Kurgannye mogil’niki skifskogo vre- meni Srednego Podon’ya (publikaciya kompleksov). Moskva: Indrik. Savinov, D. G. 1987. Izobrazhenie «visyashchego» olenya na ritone iz Kelermesa. In: Martynov, A. I., Molodin, V. I. (eds.). Skifo-sibirskij mir. Iskusstvo i ideologiya. Novosibirsk: Nauka, s. 112-117. Savchenko, E. I. 2001. Mogil’nik skifskogo vremeni «Ter- novoe I — Kolbino I» na Srednem Donu (pogrebal’nyj obryad). In: Gulyaev, V. I. (ed.). Arheologiya Srednego Dona v skifskuyu ehpohu. Trudy Potudanskoj arheologicheskoj ehkspedicii IA RAN, 1993—2000 gg. Moskva: IA RAN, s. 53-143. Silant’eva, L. F. 1959. Nekropol’ Nimfeya. Materialy i issle- dovaniya po arheologii SSSR, 69, s. 5-107. Skoryj, S. A. 2003. Skify v Dneprovskoj Pravoberezhnoj Le- sostepi (problema vydeleniya iranskogo ehtnokul’turnogo ehle- menta). Kiev: ІA NANU. Skoryj, S. A., Zymovec R. V. 2014. Skifskie drevnosti Kry- ma. Materialy odnoj kollekcii. Kiev: Vidavec’ Oleg Fіlyuk. Skudnova, V. M. 1985. Skifskie pamyatniki iz Nimfeya. Arheologiya, XXI, s. 306-318. Sokrovishcha… 1985. Sokrovishcha kurganov Adygei. Moskva: Sovetskij hudozhnik. Chlenova, N. L. 1967. Proiskhozhdenie i rannyaya istoriya plemen tagarskoj kul’tury. Moskva: Nauka. Chlenova, N. L. 1997. Central’naya Aziya i skify. I. Data kurgana Arzhan i ego mesto v sisteme kul’tur skifskogo mira. Moskva: IA RAN. Chugunov, K. V., Parcinger, G., Nagler, A. 2017. Carskij kurgan skifskogo vremeni Arzhan-2 v Tuve. Novosibirsk: IAEt SO RAN. Yakovenko, E. V. 1976. Predmety zverinogo stilya v ran- neskifskih pamyatnikah Kryma. In: Melyukova, A. I., Moshk- ova, M. G. (eds.). Skifo-sibirskij zverinyj stil’ v iskusstve naro- dov Evrazii. Moskva: Nauka, s. 131-132. Shedevry… 1987. Shedevry drevnego iskusstva Kubani. Moskva: Ministerstvo kul’tury SSSR. Shkurko, A. 1975. Zverinyj stil’ v iskusstve i kul’ture Le- sostepnoj Skifii (VII—IV vv. do n. e.): Dissertatsia k. i. n. IA AN SSSR. Shkurko, A. I. 1976. O lokal’nyh razlichiyah v iskusstve le- sostepnoj Skifii. In: Melyukova, A. I, Moshkova, M. G. (eds.). Skifo-sibirskij zverinyj stil’ v iskusstve narodov Evrazii. Mosk- va: Nauka, s. 90-105. Erlih, V. R., Shamba, G. K. 2005. K voprosu o vliyanii prikubanskogo iskusstva na zverinyj stil’ Central’noj Abhazii. Materialy i issledovaniya po arheologii Kubani, 5, s. 164- 171. Borovka, G. 1928. ScythianArt. London: Ernest Benn. Boardman, J. 1976. Athenian blackfigure vases. London: Thames & Hudson. Bittel, K. 1976. Les Hittites. Gallimard. Leskov, A. M. 2008. The Maikop Treasure. Philadelphia: University of Pennsylvania Museum of Archaeology and An- throplogy. Vaticano Museo Gregoriano Etrusco. 2003. Milano: FMR spa, Gruppo ART’E’. Schiltz, V. 1994. Les Scythes et les nomads des steppes. VIII siècle avant J.-C. — I siècle apres J.-C. Gallimard. 429ISSN 2227-4952. археологія і давня історія України, 2019, вип. 2 (31) Зимовец, Р. В. Образ кабана в скифском зверином стиле Северного Причерноморья... R. V. Zymovets IMAGE OF A WILD BOAR IN THE SCYTHIANS ANIMAL STYLE OF THE NORTHERN PONTIC REGION. INTERNAL EVOLUTION AND EXTERNAL IMPACTS The article deals with relatively rare but important for Scythians animal style repertoire image of a wild boar. The sources of iconography and style of the im- age are analyzed, as well as his inner evolution and external influences from Central Asia, Near East, Iran and Greece. Full figure image of a wild boar in the Northern Black Sea region in archaic period are very rare unlike Central Asia and Southern Seberia, where these images were quite popular. Nevertheless some typical Asian styled figures (in a «sudden stop» pose or standing «on a hoof tips») are represented in Kuban’ and Dniepr Forrest-Steppe regions. Obviously they connected to Central Asia tradition and may be an evi- dence of migration process from eastern region to the Northern Black Sea in VII—VI centuries BC. The ar- ticle notes, that already in archaic period in Scythians burials being discovered artifacts with typical Greek and Middle East images of a wild boar as well as Celtic imports from Central Europe. In classical period the situation is changing. A new wild boar image iconography appears: with bent legs. At the current stage of research it’s impossible to un- ambiguously determine a geographical source of such image: was it Central Asia or Near East. The images with new iconography performed mostly in gold and decorated most often the weapons (bow cases, sword sheaths), ritual and cult items (bowls, rhytons, head- dress). At the same time the image of a separate wild boar head appears. It became more popular than full figures and gained wider distribution from the late VI — early V century BC. It being developed in two sty- listic directions: laconic, connected with Sauromathian impact and realistic-decorative, as a result of further development of this image by Bosporus artisans. The article also deals with semantics of the image. Many researchers associated the image of a wild boar with the embodiments of gods of war and victory — Indo- Iranian Veretragna and Scythians Ares. Author argues that a wild boar could be associated also with a chthonic destructive power and victory over him made the win- ning warrior a real hero, equal to his «cosmic» rival. Two new artefacts with a wild boar images from the territory of Crimea peninsula are introduced into sci- entific circulation. Keywords: Scythians animal style, image of a wild boar, Sauromates, Bosporus. Одержано 14.02.2019 ЗиМОВЕЦЬ Роман Віталійович, кандидат фі- лософських наук, науковий співробітник, Інсти- тут філософії ім. Г. С. Сковороди НАН України, вул. Трьохсвятительська, 4, Київ, 02000, Україна, romanzimovets@gmail.com. ZYMOVETS Roman Vitaliyovych, PHd on Philosophy, researcher, Grygory Skovoroda Institute of Philosophy, National Academy of Sciences of Ukraine, Tryohsviatytelska str., 4, Kyiv, 02000, Ukraine, romanzimovets@gmail.com.

Образ кабана в скифском зверином стиле Северного Причерноморья. Внутренняя эволюция и внешние влияния

Репозитарії

Схожі ресурси