Историографический процесс в региональном измерении: подходы и понятия

Статтю присвячено досі зовсім не дослідженій у вітчизняній історіографії проблемі – історіографічному процесу в регіональному вимірі. Автор пропонує і вводить вперше до наукового обігу ряд понять, а також застосовує спеціальну термінологію, що дає можливість вивчати історіографічний процес з огля...

Full description

Saved in:

Bibliographic Details
Date:	2004
Main Author:	Попова, Т.
Format:	Article
Language:	Russian
Published:	Інститут історії України НАН України 2004
Series:	Історико-географічні дослідження в Україні
Online Access:	https://nasplib.isofts.kiev.ua/handle/123456789/53827
Tags:	Add Tag No Tags, Be the first to tag this record!
Journal Title:	Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine
Cite this:	Историографический процесс в региональном измерении: подходы и понятия / Т. Попова // Історико-географічні дослідження в Україні : Зб. наук. пр. — 2004. — Вип. 7. — С. 290-324. — Бібліогр.: 40 назв. — рос.

Institution

Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine

id	nasplib_isofts_kiev_ua-123456789-53827
record_format	dspace
spelling	nasplib_isofts_kiev_ua-123456789-538272025-02-09T17:59:38Z Историографический процесс в региональном измерении: подходы и понятия Historiography process in the regional perspective: approaches and definitions Попова, Т. Статтю присвячено досі зовсім не дослідженій у вітчизняній історіографії проблемі – історіографічному процесу в регіональному вимірі. Автор пропонує і вводить вперше до наукового обігу ряд понять, а також застосовує спеціальну термінологію, що дає можливість вивчати історіографічний процес з огляду на його територіальні складові. Дослідження теоретико-методологічних проблем історіографії слугує підвищенню рівня опанування регіоналістики. The article is dedicated to the one of weakly investigated problem – historiography process in the regional perspective. The author introduces into practice the line of definitions and uses special terminology, which gives the possibility to study historiography process taking into consideration territorial components. The investigation of theory and methodological problems of historiography promotes further increase of regional study level. 2004 Article Историографический процесс в региональном измерении: подходы и понятия / Т. Попова // Історико-географічні дослідження в Україні : Зб. наук. пр. — 2004. — Вип. 7. — С. 290-324. — Бібліогр.: 40 назв. — рос. XXXX-0022 https://nasplib.isofts.kiev.ua/handle/123456789/53827 930.1: 911.6 ru Історико-географічні дослідження в Україні application/pdf Інститут історії України НАН України
institution	Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine
collection	DSpace DC
language	Russian
description	Статтю присвячено досі зовсім не дослідженій у вітчизняній історіографії проблемі – історіографічному процесу в регіональному вимірі. Автор пропонує і вводить вперше до наукового обігу ряд понять, а також застосовує спеціальну термінологію, що дає можливість вивчати історіографічний процес з огляду на його територіальні складові. Дослідження теоретико-методологічних проблем історіографії слугує підвищенню рівня опанування регіоналістики.
format	Article
author	Попова, Т.
spellingShingle	Попова, Т. Историографический процесс в региональном измерении: подходы и понятия Історико-географічні дослідження в Україні
author_facet	Попова, Т.
author_sort	Попова, Т.
title	Историографический процесс в региональном измерении: подходы и понятия
title_short	Историографический процесс в региональном измерении: подходы и понятия
title_full	Историографический процесс в региональном измерении: подходы и понятия
title_fullStr	Историографический процесс в региональном измерении: подходы и понятия
title_full_unstemmed	Историографический процесс в региональном измерении: подходы и понятия
title_sort	историографический процесс в региональном измерении: подходы и понятия
publisher	Інститут історії України НАН України
publishDate	2004
url	https://nasplib.isofts.kiev.ua/handle/123456789/53827
citation_txt	Историографический процесс в региональном измерении: подходы и понятия / Т. Попова // Історико-географічні дослідження в Україні : Зб. наук. пр. — 2004. — Вип. 7. — С. 290-324. — Бібліогр.: 40 назв. — рос.
series	Історико-географічні дослідження в Україні
work_keys_str_mv	AT popovat istoriografičeskijprocessvregionalʹnomizmereniipodhodyiponâtiâ AT popovat historiographyprocessintheregionalperspectiveapproachesanddefinitions
first_indexed	2025-11-29T06:23:41Z
last_indexed	2025-11-29T06:23:41Z
_version_	1850104801828798464
fulltext	290 УДК 930.1: 911.6 Татьяна Попова ИСТОРИОГРАФИЧЕСКИЙ ПРОЦЕСС В РЕГИОНАЛЬНОМ ИЗМЕРЕНИИ: ПОДХОДЫ И ПОНЯТИЯ Статтю присвячено досі зовсім не дослідженій у вітчизняC ній історіографії проблемі – історіографічному процесу в реC гіональному вимірі. Автор пропонує і вводить вперше до наC укового обігу ряд понять, а також застосовує спеціальну термінологію, що дає можливість вивчати історіографічний процес з огляду на його територіальні складові. ДослідженC ня теоретикоCметодологічних проблем історіографії слугує підвищенню рівня опанування регіоналістики. Я собираю обрывки фактов, лоскутья былей и тку из них повести по канве Предопределения. Умберто Эко. Баудолино «Р егиональная составляющая» – прочно определив8 шееся направление современных исторических ис8 следований и ее легитимность не вызывает и тени сомнения. Однако ее «образы» в виде институционально зак8 репленных (и закрепляющихся) полей исследовательской де8 ятельности выступают сейчас в виде многомерного объекта с расплывшейся конфигурацией своего содержательного на8 полнения. Появление терминологических новаций, связанных с усложнением структуры региональных исследований, поиск подходов к анализу новых объектов региональной истории заставляют внимательно изучать практику применения тех или иных понятий, эволюцию их значений. Ибо за «именем» научного направления вырисовывается диапазон его проблем8 ного поля, определяется приоритет в выборе методологичес8 ких средств, осуществляется институционализация когнитив8 ных и социальных параметров реальной исследовательской деятельности. 291 Категория региональная историография выступает для нас как один из образов «региональной составляющей» историог8 рафических исследований – исследований по истории истори8 ческой науки. Поэтому ее характеристика неизбежно будет за8 висима как видовая форма от наших образов «региональной составляющей» исторических исследований в целом, от предс8 тавления о понятии региональная история как родовой форме. «Региональная составляющая» исторической науки: названия и дефиниции Баудолино даже не знал, или знал, да сразу забыл, его истинное имя… Умберто Эко. Баудолино. Исследовательская практика последнего десятилетия наг8 лядно показывает, что принципиальной основой в подходах к пониманию и применению различных лексических вариаций, «покрывающих» многообразие проявлений «региональной составляющей» в исторических исследованиях, должно выс8 тупать представление о содержании двух коренных понятий – историческое краеведение и региональная история. Для научного сообщества историков сегодня характерно оперирование множеством понятий часто без осмысленного выбора конкретной терминологии, с одной стороны, а с другой – попытка самоидентифицировать характер своей исследова8 тельской деятельности через приверженность к определенным лексическим формам. Наименование той или иной научной отрасли – среди ведущих параметров ее самоидентификации1. Если быть точным, то коренными понятиями для определения «региональной составляющей» выступают – краеведение и регионо8 логия (регионалистика, регионоведение). Однако в реальной практи8 ке многие историки употребляют эти понятия в значении их «исто8 рической составляющей», признавая, тем не менее, что краеведение – шире, чем историческое краеведение, а региональная история и реги8 оналистика – не адекватны. 292 Относительно производным от него выступает название спе8 циальности, кафедры, учебника и проч. Процесс самоиденти8 фикации регионалистов�краеведов через поиск понятий, обоз8 начающих содержание и организационные формы их деятель8 ности, идет по нескольким направлениям: 1) Первое из них отражает давнюю традицию, прочно сохра8 няющую свои позиции и в наше время. Все, что, по мнению ее представителей, сейчас подпадает под категорию «региональ� ные исследования», на протяжении более ста лет числилось за краеведением. В связи с этим тезисом многие из тех, кто изуча8 ет историю края или проблемы, ограниченные объектами в рамках определенной территории, считают себя краеведами, специалистами в области исторического краеведения, регио8 нальной истории, местной истории, локальной истории и т.п. Заимствование новых понятий из зарубежной историогра8 фии, отражающих специфику западных научных традиций (Regional History, Etnografia regional, Etudes regionales и др.), привело, с одной стороны, к недифференцированной термино8 логической практике в широких кругах исследователей преж8 де всего своего края, к использованию понятий краеведение и регионоведение как синонимов, а с другой – к рождению таких своеобразных лексических новаций, как региональное краеве� дение. В это понятие включают разнообразные по структуре, научному уровню, кругу авторов работы, посвященные раз8 личным проблемам изучения региона�края. Исходным кон8 цептом этой позиции выступает положение о том, что в науч8 но8исследовательской практике разведение «по сортам» крае8 ведческих и регионоведческих трудов «показывает искус8 ственность подобной градации для определения качественных признаков»2. 2) Второе направление в поисках терминологической само8 идентификации связано с подходом, ориентированным на дифференциацию довольно уже широкого репертуара поня8 тий, объединенных региональным ракурсом изучения конк8 ретных социокультурных объектов. Исходным концептом в данном случае выступает положение о том, что усложнение 293 структуры накопленных до сегодняшнего дня огромного кор8 пуса знаний о крае, определившиеся принципиальные разли8 чия в их функциональной направленности, организации ис8 следований, профессионализме участников и проч. требуют введения различных таксономических единиц, учитывающих нюансы в едином процессе познания конкретной территории. Понятия региональная история и историческое краеведение различают многие исследователи. Под регионологией понима8 ют комплекс более широких и менее конкретизированных знаний, чем краеведение, включающих современное состоя8 ние региона и сферу политологии. Это – междисциплинарная научная и просветительская деятельность, утвердившаяся на стыке наук гуманитарного и иного профиля. Проблемное по8 ле регионологии (регионоведения) смыкается с интересами исторической науки, теории и истории культуры, культуроло8 гии, ряда социальных наук3. Региональная история – это не только история отдельных регионов, но и история взаимоот8 ношений со столицами и другими регионами, организация территориальной структуры государства и управления ею. Регионология и региональная история «поставляют» методо8 логию и методику исследований региональной проблемати8 ки, а также приемы распространения этих научных навыков в широкой общественной среде (в том числе и в программах школьного обучения)4. Краеведение – это наука, изучающая развитие и современное состояние конкретных региональных сообществ и территорий, но и одновременно – научно8попу8 ляризаторская и просветительская работа по определенной тематике: о прошлом и настоящем конкретного края – регио8 на – «малой родины» и его памятников. В этой работе участ8 вуют специалисты и любители (некоторые из них становятся большими знатоками «края» и литературы об этом «крае»), в нее втягивается школьная молодежь. Таким образом, в крае8 ведческой деятельности объединяются по интересам люди разного возраста, разного социокультурного статуса, разного уровня специальной (научной) подготовки. «Занятия краеве8 дением по зову души – всегда краелюбие», – считает 294 С.О.Шмидт, поэтому степень развития краеведения – один из показателей уровня культуры края, микроклимата его общес8 твенной жизни, а знакомство с региональным самосознанием и региональной историей существенно для понимания мента8 литета страны, особенно отличающейся своеобразием раз8 личных местностей5. 3) Представители третьего направления рассматривают ис8 торическое краеведение как особую разновидность истори8 ческой регионалистики. Историко8региональные исследова8 ния составляют «сердцевину» исторического краеведения, его научную основу. Историческое краеведение выступает как интегральное научное направление, специфика которого зак8 лючается в том, что оно сближает системы природоведческо8 го и социогуманитарного знания, дает возможность конкре8 тизировать и персонифицировать историко8культурный про8 цесс, разрушает барьеры между профессиональной наукой и историками8любителями, расширяет и организует круг лю8 дей, заинтересованных в изучении своего края, способствуя тем самым воспитанию национального самосознания и пат8 риотизма. При этом, соотношение исторического краеведе8 ния и исторической регионалистики образно представляется в виде двух пересекающихся окружностей. Область краеведе8 ния, не совпадающая с регионалистикой, включает всю сферу общественного и учебного краеведения, а область историчес8 кой регионалистики, которая выходит за границы краеведе8 ния, включает проблемы историко8экономических исследо8 ваний, выработку критериев экономического и политическо8 го районирования, разработку научных основ региональной политики6. 4) Исходным концептом позиции представителей четверто8 го направления является контекстное восприятие региональ8 ной составляющей исторических исследований. Регионалис� тика и краеведение в данном случае определяются в качестве элемента, включенного одновременно в две системы (или как «две стороны одной медали»): «То, что в контексте развития «большой исторической науки» рассматривается как регио8 295 нальное исследование… может приобрести значение краевед8 ческого знания, если окажется востребованным и освоенным в системе знания о том или ином регионе или городе»7. Таким образом, краеведение как система знаний о крае по8 полняется за счет общеисторических работ точно так же, как факты и знания, добытые в рамках краеведческих исследова8 ний, могут войти в систему знаний «большой науки», если они будут востребованы в ее границах. Многие ученые при8 держиваются мнения о том, что приоритеты современных ис8 торических исследований связаны в первую очередь с изуче8 нием не столько общего и типового, сколько особенного и ин8 дивидуального. В связи с этим регионалистика выдвигается в качестве важнейшего составляющего компонента развития современной историографической ситуации: т.е. именно с ре8 гиональными исследованиями связывается прорыв в изуче8 нии истории вообще. Однако для того, чтобы добытые краеве8 дами знания вошли в систему знаний большой науки, необхо8 димо, прежде всего, повышение профессионального уровня исследований, которые проводятся в регионах. Они должны быть значимы не только для системы знаний о крае, но и включаться в систему регионалистики и систему знаний о стране в целом8. Таким образом, взаимосвязь локального, ре8 гионального и общего предполагает многоуровневую струк8 туру краеведческого знания. Эволюция в понимании содержания понятий краеведение и региональная история прослеживается уже на уровне соци8 альной институционализации. Так, в Украине в рамках совет8 ской эпохи академическими центрами, координировавшими историко8краеведческие исследования, являлись отдел исто8 рико8краеведческих исследований Института истории УССР Известная мера условности в определении этих направлений и контурность их очертаний позволяет рассматривать этот экскурс лишь гипотетически и одновременно требует глубокого анализа на8 метившихся тенденций. 296 и проблемный Научный совет. В 19908е гг. в Институте исто8 рии Украины НАНУ наряду с отделом историко8краеведчес8 ких исследований начал действовать отдел региональных проблем истории Украины, возглавляемый академиком НАНУ П.Т.Тронько, являющимся одновременно председате8 лем Всеукраинского союза краеведов. В Российском государ8 ственном гуманитарном университете (если рассматривать пример вузовского уровня) действует кафедра региональной истории и краеведения, на которой читаются курсы – «Регио8 нальная история», «Историческое краеведение», «Церковное краеведение Москвы», «История москвоведения», «Москво8 ведение» и др. Если принимать во внимание действительную нераздели8 мость принципиальной ориентации региональной истории и исторического краеведения на изучение истории локальных объектов в рамках конкретно8ограниченной территории, то изложенный выше дискурс и реальная практика его институ8 ционального воплощения вполне оправданы. Однако истори8 ко8краеведческим исследованиям в том классическом виде, в каком они сложились в рамках украинской (и российской) культурной традиции, всегда были присущи: а) интерес к ис8 тории именно своего края и б) участие непрофессионалов: исто8 рию края писали не только специалисты8историки и не толь8 ко представители т.н. «ученого цеха». Академик Д.С.Лихачев называл краеведение «самым массовым видом науки», т.к. в ней нет «двух уровней»: для ученых8специалистов – одного и для «широкой публики» – другого9. Среди особенностей историко8краеведческих исследова8 ний обычно выделяют: специфичность форм организации и выявления фактического материала; конкретизацию и дета8 лизацию описания; возможность изучения жизни современ8 ного общества непосредственно «по следам» событий; более тесную связь с другими науками (исторической географией, исторической топографией, демографией, топонимикой и др.); специфичность источниковой базы, поскольку краеве8 ду в большей степени доступен широкий круг местных ис8 297 точников не только письменных, но и устных, этнографичес8 ких, поведенческих10. Следует учитывать еще одну сторону проблемы: генезис и национальную специфику культурно8исторических лексичес8 ких норм. Слова с «территориальным» значением обычно раз8 деляют на две группы. Во8первых, для обозначения определен� ных территорий. Это т.н. таксономические единицы террито8 риально8административного членения (страна, государство, республика, область, край, штат, район, губерния, уезд, депар8 тамент, земля и т.п.) и территориально8географического ха8 рактера (равнина, долина, междуречье, побережье и т.п.). Во8 вторых, для обозначения неопределенных территорий. В этом случае понятия, выраженные в аналогичной терминологии, в каждом конкретном случае наполняются своим содержанием. Например, Причерноморский край – как территория со спе8 цификой географических характеристик и «край непуганых птиц» – как литературно8поэтическая форма11. Наиболее четко и понятийно однозначно вторая группа слов может быть представлена термином регион (от лат. regionalis – областной), под которым «подразумевают обычно часть тер8 ритории, отличающуюся от других совокупностью относи8 тельно устойчивых особенностей – географических, социоэ8 кономических, исторических (как историко8культурных, так и историко8политических)«12. Генетически одни из слов второй группы представляют собой заимствования (регион, район), другие возникли на славянской почве (область, край). Однако семантическое развитие даже в истории одного слова может протекать в прямо противоположных направлениях. Так, сло8 во область первоначально имело значение территории, нахо8 дящейся под единой властью (т.е. «область» – калька гречес8 кого слова «епархия»), но в дальнейшем приобрело и неопре8 деленно8территориальное значение13. Слово край представлено во всех славянских языках и свя8 зано с чередованием гласных в слове кроить. Первоначаль8 ное (негеографическое) значение – предельная линия, пре8 дельная часть чего8либо – сохранилось в русском языке в ка8 298 честве первого словарного значения слова край. В украин8 ском языке слово край – конечная часть поверхности, конец, окраина, межа, сторона и др. В современном болгарском язы8 ке край – конец. Это дало основание для определения словом край – окраинных территорий: Украина, Привислинский край (как территория, включавшая в себя несколько губер8 ний в Российской империи ХУШ8Х1Х вв.), Новороссийский край и проч. В советское время (с 1924г.) этим словом обоз8 начали административно8территориальную единицу субрес8 публиканского уровня, включающую в себя национальные автономии. Если в неопределенно8территориальном значе8 нии слово край, как мы видим, связывалось с окраиной, пе8 риферией, то в поэзии сентиментализма и романтизма оно утрачивает этот аспект семантики, приобретая романтичес8 кий нюанс, реализуемый обычно в противопоставлении: род8 ной (отчий, наш, свой) край / чужой (далекий) край. Это противопоставление демонстрирует восприятие края с пози8 ций его обитателей: это не просто территория, но такая, кото8 рая осознает свою собственную специфику. Это – именно родной край14. Вместе с тем, вряд ли можно согласиться с положением о том, что отчетливо сформировавшаяся к началу ХХ в. в рос8 сийской науке отрасль, изучавшая родной край, получила свое название – краеведение – только под влиянием немецких соот8 ветствий Landeskunde и Heimatkunde15 (хотя факт бесспорно8 го воздействия традиций немецкой университетской науки на российскую, разумеется, нельзя отрицать). Процесс нацио8 нального самосознания, связанный с самоидентификацией, включающей многоуровневую структуру, имел своим резуль8 татом (и составляющую большой длительности) т.н. местное самосознание. Рассматривая феномен местного самосознания в контексте становления историко8научного изучения родно8 го края и проявления местного самосознания в формах орга8 низации специальных научных коллективов, сети учрежде8 ний, исследовательских программ и проч., представители аме8 риканской историографии относят этот процесс к ХIХ веку, 299 отмечая, что у немцев этот феномен назывался Heimatkunde (от Heimat – малая родина, идея которой возникла в герман8 ских землях после 1871г., а с 1895г. это понятие вошло в школьные учебники), а в России – краеведение16. Процесс формирования национального самосознания в Украине, России, Германии и ряде других европейских стран шел параллельно, рождая аналогичные формы своего прояв8 ления, но с именами, отражающими особенности культурно8 исторических лексических норм (краєзнавство, краеведение, Heimatkunde и др.). Термин «краеведение» в российской официальной науке ХIХ в. действительно еще не употреблялся. Существовавшие в ХIХ – начале ХХ вв. в России такие понятия, как отчизнове8 дение, а позже – родиноведение, ставшие предшественниками понятия краеведения, отражали и их связь с общим процессом формирования национального самосознания, и этапы его раз8 вития. Появившееся в начале ХХ в. новое слово – «краеведе8 ние»8 несло на себе отпечаток амбивалентности: оно означало как изучение данного края, так и страны в целом: Отчизна, Ро8 дина – мой родной Край. Только в 19208е гг. термин «краеве8 дение» окончательно сменил «родиноведение» (возможно, здесь сыграл свою роль и фактор отказа от традиций «буржу8 азной науки» дореволюционной России) и утвердился для обозначения общественного движения и формирующейся дисциплины. Несмотря на то, что понятие краеведение среди ученых долгое время трактовалось по8разному17, объект крае8 ведения – край, свой край, малая родина – постепенно опреде8 лялся все более отчетливо. К середине 19308х гг. слово «крае8 ведение» объясняли следующим образом: «Изучение какого8 нибудь края…, отдельных местностей, районов со стороны их природы, истории, экономики, быта и т.п., производимое пре8 имущественно местными силами»18. Таким образом, от изучения большой родины к изучению малой родины, от изучения Отечества в целом к изучению его же, но через познание своей малой родины – в этом сос8 тояла основная тенденция в эволюции понятия, покрываю8 300 щего объективный процесс исторического самопознания в широких кругах представителей разных слоев населения, ко8 торый выступал в качестве важнейшей составляющей про8 цесса формирования национального самосознания. Если учитывать тот факт, что 19208е гг. стали периодом нацио8 нального самопределения (в условиях несложившейся еще жесткой конструкции «семьи народов») для многих этничес8 ких общностей огромного союзного государства краеведение стало формой местного самосознания, которое в контексте общесоюзного пространства трансформировалось в нацио8 нальное самосознание. «Краеведческий Ренессанс» в Украине сегодня – это знако8 вая черта нового образа исторической науки, органично разви8 вающая в то же время лучшее из национального наследия. В структуре украинской историографии историческое краеведе8 ние сложилось как специальная историческая дисциплина, изучающая «историю, теоретические основы, содержание и методику комплексного познания прошлого определенной местности»19. Вместе с тем, рефлексивная компонента истори8 ческого краеведения, образующая стержень приведенной де8 финиции, значительно отстает от роста фактуальной базы. Проблемы теории и истории краеведения в Украине занимают сравнительно незначительную область специальных исследо8 ваний. Редкое обращение к теоретическим аспектам краеведе8 ния является и общероссийской характеристикой современ8 ного состояния краеведческих разработок. В методологичес8 ком арсенале участников краеведческого движения по8преж8 нему преобладают традиционные описательные методики и наблюдается резкое снижение интереса к вопросам методоло8 гии своих разведок20. Впрочем, в данном случае краеведы8лю8 бители идут вслед за профессиональной наукой: многие из ее представителей в условиях расплывшихся границ методоло8 гического пространства, перехода от мононаучной парадигмы к многообразию выбора встали на позитивистски8эмпиричес8 кие позиции. На волне нового размаха краеведческих изыска8 ний, к которым приобщились в силу различного характера мо8 301 тиваций многие непрофессионалы, и появления широких воз8 можностей для публикации краеведческой литературы, неод8 нозначной по своему содержанию и научному уровню, специ8 алисты в области историко8региональных исследований выд8 вигают требование повышения качества подобных исследова8 ний, их профессиональной планки. Решение этих проблем не8 которые представители «ученого цеха» видят в том, чтобы центрами научного краеведения в регионах сделать высшие учебные заведения21. В то же время, складывается впечатление, что с историчес8 ким краеведением сейчас происходит нечто аналогичное тому, что происходило (и, пожалуй, происходит постоянно) с самой исторической наукой: закономерные периоды кризисов, выз8 ванные разными факторами (в том числе и фактором «роста» науки), приводят к перманентным сомнениям в ее научном статусе и заставляют вновь и вновь ставить вопрос о создании т.н. новой научной истории. «Региональная составляющая» историографических исследований: образы и модели. Терминология приветствовалась самая редкая, синтаксические конструкции – замысловатые. Умберто Эко. Баудолино. «Региональная составляющая» в историографических ис8 следованиях на сегодняшний день чаще всего определяется рядом понятий: региональная историография, провинциальная историография, провинциальная историческая мысль, провин� циальное краеведение, региональное краеведение. Первая проба экспликации понятия региональная истори8 ография в современной украинской литературе была предп8 ринята И.И.Колесник. Исходная идея автора – применение этого понятия в разнообразных контекстах, что способствует обогащению его «содержательного поля». Таким образом, ре� гиональная историография может представать как общая, на8 циональная, локальная и «подекуди набуває вузького краєз8 навчого змісту». Эта категория «поєднує часткове та загаль8 302 не, національне та тотальне в історії історичної науки. Це пев8 ний просторово8часовий вияв загального історіографічного процесу». Региональная историография «наполягає на висвіт8 ленні самобутнього як складової загального, це засіб вивчен8 ня локального у контексті загальноісторичного, загально8 культурного»22. Появлению этой категории способствовали две группы факторов. Первая связана с процессами самоидентификации локальных общностей на территории бывшего союзного госу8 дарства, созданием новых независимых государств и станов8 лением в их рамках национальных историографий. Понятие регионального в этих условиях выступает как способ самооп8 ределения локального, национального во всемирном процес8 се, преодоления провинциализма и интеллектуальной изоли8 рованности. Вторая группа факторов связана со спецификой развития историографического процесса последней трети ХХ века, которая заключается в расширении локальных исследо8 ваний. Локальная история как область исторических иссле8 дований имеет давнюю историографическую традицию. Она прошла путь от простого собирательства древностей и описа8 ний местной истории в ХУШ в. до разведок академического уровня в конце ХIХ в. Но если в первой половине ХХ в. ло8 кальные исследования занимали второразрядное место в официальной историографии, то за последние три десятиле8 тия их статус коренным образом изменился. Сейчас локаль8 ная история переживает «второе рождение», что связано с влиянием методологических новаций «новой исторической науки»: смена историографических приоритетов – обращение к антропологически ориентированной социальной истории, внедрение принципов междисциплинарной методологии, стремление к реализации в историографической практике идеалов тотальной истории, предложенной французской школой «Анналов». Поскольку тотальность в реальной практике научного анализа исторического прошлого может быть осуществлена лишь в рамках изучения предельно ограниченного объекта 303 (конкретная деревня, город, монастырь и проч.), постольку именно содержание локально8исторических исследований дает возможность реализации идеала тотальной истории, т.е. всестороннего, тотального изучения какого8нибудь локаль� ного объекта. Антропологическая направленность локальной истории состоит в том, что только на «пятачке» локальной ис8 тории исследователь имеет возможность увидеть облик обыч8 ных людей, которые «творят» историю, и зафиксировать те условия, в которых они это делают. Об особом статусе ло8 кальных исследований в структурах современной историчес8 кой науки свидетельствует наличие целых направлений и школ. В рамках британской историографии – это лестерская школа локальных исследований и 218томное издание серии монографий под характерным названием «A Regional History of England» (L.; N. Y., 1986)23. В широком значении слова региональная история науки на примере Украины, по мнению И.И.Колесник, означает изуче8 ние прошлого науки как самостоятельного социокультурного организма, отделенного от таких чужих структур, как россий8 ская, польская, австрийская историческая наука. В узком зна8 чении это понятие может использоваться для изучения прош8 лого науки в конкретном регионе, родном крае. Региональное в широком социокультурном значении предстает как общее. Этот тезис на примере украинской исторической науки И.И.Колесник иллюстрирует следующим образом: в своих на8 учных формах украинская историография возникает в ХУШв., но в Левобережной Украине, включенной в состав Российской империи, украинская историография существует как проблемная, т.е. определенное направление общероссий8 ской исторической науки. Эта ситуация отражена и в самосоз8 нании украинских деятелей культуры того времени24. Однако, если рассматривать становление украинской историографии в контексте украинского национального возрождения, то она выступает уже как региональная в широком значении этого слова в сравнении с российской, немецкой, польской истори8 ческой наукой того времени, т.е. как составная часть, локаль8 304 ное проявление всеобщего историографического процесса. Одновременно украинская историография имела и свою ло8 кальную специфику, что связано с характером влияния наци8 онального возрождения на процесс исторических исследова8 ний и обусловлено структурой украинских земель, особеннос8 тями их социокультурного развития25. Взаимосвязь региональной историографии и исторического краеведения И.И.Колесник трактует следующим образом: тер8 мин «региональная историография» при изучении состояния исторических исследований в конкретном регионе, городе, крае приобретает краеведческий оттенок и выступает спосо8 бом изучения местной, локальной истории. Разница между ре8 гиональным и краеведческим заключается в том, что «регіо8 нальне схоплює риси суспільного через вивчення локального об’єкту, а краєзнавче фіксує насамперед поодиноке, унікальне, неповторне на місцевому матеріалі»26. Таким образом, катего8 рия региональная историография означает собой проекцию понятия локальная история на область истории исторической науки, способ осмысления всеобщего историографического процесса через национальное, локальное, что составляет пред8 посылки для нового историко8научного синтеза. В предмет ре� гиональной историографии входит: состояние научных и учеб8 ных учреждений, характер исследовательской работы в раз8 личных областях исторического познания – археологии, исто8 рии, украиноведения, востоковедения, славяноведения, визан8 тиноведения, медиевистики27. Я.Верменич рассматривает региональную историографию как научное направление, которое предметно исследует зако8 номерности становления и развития исторической мысли в конкретных регионах и процесс исследования региональной специфики. Одновременно региональная историография выс8 тупает, по ее мнению, и как подсистема страноведения (пос8 кольку регион – часть страны). Справедливо отмечая, что по8 добное наиболее обобщенное определение все8таки не дает от8 вет на вопрос об объекте изучения (т.е. «региональное истори8 ография» – это наука в регионах или о регионах и проч.), 305 Я.Верменич предлагает, исходя из потребностей исследова8 тельской практики, размежевать сферы научного поиска. От «региональной историографии», по ее мнению, следует «отме8 жевать»: 1) «историографию региональных исследований», в сфере внимания которой должны быть вопросы обобщения развития научного знания в регионах; 2) «проблемную исто8 риографию регионов», которая должна заниматься исследова8 нием в историческом разрезе региональной специфики и обобщением знаний о регионах. Представляя соотношение проблемных полей исторической регионалистики и истори8 ческого краеведения в виде пересекающихся окружностей, Я.Верменич считает, что в значительной мере за пределы кра8 еведения выходит та сфера региональной историографии, ко8 торая исследует региональные особенности развития истори8 ческой мысли, закономерности разных этапов исторического познания, теоретико8методологические принципы, характер8 ные для научных школ и проч.28. Наряду с понятием региональная историография исследова8 телями истории науки широко используется понятие провин� циальная историография. Термин «провинция», утвердив8 шийся в отечественной и российской социокультурной тради8 ции в ХIХ в., был перенесен в современную литературу для обозначения территорий, удаленных от центра и подчиняв8 шихся центру. В координатах «столица8периферия (провин8 ция)», «центр8регион» понятие провинциальная историогра� фия употребляется подчас как синоним понятия региональная историография, или местная историография. Наряду с этим территориально8административно8географическим оттенком с Х1Хв. за словом «провинция» закрепился иной смысловой нюанс, означающий преимущественно негативное содержание и фиксирующий внимание на явления отсталости, местечко8 вости, патриархальности и проч. (ср.: «провинциальный», «провинциализм»). В современных отечественных и российских исследованиях наметились интересные направления, связанные с попыткой комплексного изучения провинции и провинциальной науки. 306 В этом плане в Украине заслуживает внимания опыт черно8 вицких ученых, организовавших постоянно действующий междисциплинарный международный научно8практический семинар по проблемам провинциологии; в России – практика омских исследователей, разрабатывающих проект «Провин8 циальная наука: научные сообщества и их судьбы в Западной Сибири конца ХIХ – первой трети ХХ веков»29 и др. Во второй половине ХХ века приоритетным подходом к ис8 следованию истории науки становится институциональный подход: изучение различных типов научных сообществ (науч8 ная школа, преподавательский контингент университетов, участники определенного научного общества, коллектив науч8 ной лаборатории, члены конкретного научного учреждения и др. – т.н. «научная молекула»). Социологическая направлен8 ность большинства подобных исследований (вне зависимости от методологии и исходных теоретических позиций) определя8 лась акцентом на параметры «внешней социальности науки»: количественные показатели сообщества, нормативные доку8 менты его деятельности, результаты научного творчества кол8 лектива, структурированность в контексте государственной и профессиональной системы и проч. В рамках становления ант8 ропологической парадигмы в современной историографии вы8 рисовывается новое проблемное поле с возрастающим внима8 нием к личности в научном сообществе, с акцентом на парамет8 ры «внутренней социальности науки»30. Получивший ныне признание как в отечественной, так и в зарубежной историог8 рафии, культурологический подход к анализу истории науки детерминирует рассмотрение истории исторической науки как части мира культуры. Институциональный ракурс подобных исследований ориентирует на изучение «мира» научных сооб8 ществ с их ценностными нормативами, «историографическим бытом», т.н. «профессорской культурой» и т.п.31. Этос науки (категория, введенная Робертом Мертоном) как совокупность определенных этических императивов, принятых в научном сообществе и определяющих поведение ученого, в своей конкретно8исторической и регионально8 307 специфической форме может стать специальным объектом историографического анализа. При данном подходе фигура конкретного ученого8историка выступает как часть «мира» культуры научных сообществ в системе коммуникативных связей различного уровня: личностно8интимного, личност8 но8семейного, личностно8профессионального, личностно8со8 циального и проч., а ее деятельность рассматривается сквозь призму этоса науки. В границах подобных исследований представляет интерес разработка проблем реконструкции карты научных сообществ различного типа в провинции, изучение локальных научных сообществ в контексте интеллектуального ландшафта провин8 ции, теоретическое осмысление феномена провинциальных научных сообществ32. Однако, анализируя существующую ис8 ториографическую традицию в плане заявленного направле8 ния исследований, ученые приходят к выводу о том, что исто� рико�научная и краеведческая составляющие этой традиции (в понимании авторов, – это самостоятельные историографичес8 кие традиции) «при рассмотрении единого объекта оказались разомкнутыми», ибо «фигура провинциала» – местного уче8 ного, как и провинциальные научные сообщества в целом, в современных исследованиях «присутствуют преимуществен8 но на том этаже исторического знания, которое получило наз8 вание краеведения»33. Перспективное развитие гуманитарного знания, по мнению российских исследователей, характеризуется общей тенден8 цией к ликвидации этого разрыва. И среди внутринаучных предпосылок, свидетельствующих об обозначенной тенден8 ции, – становление антропологической парадигмы в историог8 рафии. К ее нормативам относят: стремление к целостному ис8 торическому знанию не только на уровне преодоления оппо8 зиции «провинция8центр», но и на уровне осмысления ло8 кальных объектов в широком междисциплинарном поле, а также преодоление «комплекса неполноценности» относи8 тельно интеллектуальных процессов в провинции. Антропо8 логический подход ориентирует, с одной стороны, на то, что 308 локально8исторический процесс, в том числе и развитие науч8 ного сообщества, получает статус самостоятельного объекта исследования, а с другой – междисциплинарная методология переносит локальное исследование, которым раньше занима8 лось краеведение, в общее пространство культуры со всем сложным многообразием связей34. Понятия провинциальная историография и провинциальная историческая мысль применяются при изучении развития ис8 торических знаний в российской провинции Х1Х – начала ХХ вв. В данном случае понятие провинциальная историография выступает в качестве аналога понятия местная историогра� фия и означает «огромный массив работ провинциальных ис8 ториков» России второй половины Х1Хв., включающий в се8 бя несколько тысяч названий; комплекс очень разнородных (по своей тематике, уровню мастерства и проч.) сочинений ис8 торико8краеведческой направленности, написанных любите8 лями8историками в российской провинции. Провинциальная историография в России этого времени рассматривается как самостоятельная традиция и «явление огромной научной зна8 чимости», как «полноправная часть общенациональной исто8 рической науки»35. В то же время, провинциальная историография и краеведе� ние – это не одно и то же явление. Краеведение, по мнению В.А.Бердинских, включало в себя не только работы по мест8 ной истории, но и этнографические, статистические, экономи8 ческие и географические описания и исследования, посвящен8 ные какой8то одной губернии или области. В восприятии авто8 ра, краеведение – более широкое понятие, интегральная об8 ласть знания, объектом которой (на основе «комплексного междисциплинарного подхода») выступает конкретный реги8 он, хотя «ключом для понимания» археологии, этнографии, статистики, экономики, географии и проч. данной местности является все8таки история края. Не ставится знак равенства и между такими понятиями, как местные исследователи и авто� ры историко�краеведческих работ, поскольку местные иссле8 дователи составляли «незначительное меньшинство от обще8 309 го числа всех авторов историко8краеведческих работ». Это, прежде всего, «историки8любители», профессионализация ко8 торых шла очень медленно36. При изучении истории краеведения в отдельных регионах российские авторы оперируют таким понятием, как провинци� альное краеведение и региональное краеведение. В содержание первого понятия входит историческое краеведение в россий8 ской провинции конца ХVШ – начала ХХ вв., «краеведческое наследие», оставленное в основном непрофессиональными ис8 ториками той или иной местности (провинции). Это краевед8 ческое наследие как «историографическое наследие дорево8 люционных краеведов» оказывает значительное влияние и на региональную историографию, и на общественное сознание, а его изучение помогает понять особенности региональной ис8 тории России, поскольку сама история России во многом выс8 тупает как история российских регионов. В содержание второ8 го понятия входит развитие историко8краеведческих исследо8 ваний в отдельных регионах России, инфраструктура которых включает не только профессиональные учреждения (в первую очередь, исторические кафедры местных вузов), но и общест8 венные организации, а, соответственно, – не только ученых8 историков, но и любителей37. Вместо эпилога: несколько ремарок знание, какова форма Земли, все равно не помогает решить то, что важнее всего правым христианам: каков путь к спасению души. Умберто Эко. Баудолино. Представленный выше материал легким абрисом позволяет вглядеться в наметившиеся ныне направления, отражающие разнообразные подходы к осмыслению «региональной состав8 ляющей» в исторических и историографических исследовани8 ях. Однако даже это первое приближение дает возможность коснуться достаточно большого круга вопросов. Мы ограни8 чимся лишь несколькими ремарками. 310 Ремарка 1. Вопросы почти без ответов. Книга состоит из знаков, говорящих о других знаках, которые в свою очередь говорят о вещах. Умберто Эко. Имя розы. Все понятия в рассмотренных выше вариантах их интерпре8 тации могут выступать (и выступают) в виде определенного методологического инструментария для изучения истории ис8 торической науки в «региональном измерении». Однако «со8 держательное поле» каждого из них в данных трактовках, под8 час «перекрывая» друг друга, все8таки не совпадает. Если при8 менять понятия региональная историография и провинциаль� ная историография как синонимы местной историографии и рассматривать их для обозначения локальной целостности, определенного социокультурного феномена, историографи8 ческого явления и проч., то каким конкретным содержанием следует их насыщать? Для одних авторов – это целый комп8 лекс компонентов: исторические и историко8краеведческие учреждения, система дисциплинарно ориентированных нап8 равлений исследования, научные сообщества в своем многооб8 разии видов и проч. Для других – массив историко8краевед8 ческой литературы, создаваемой непрофессионалами, «люби8 телями старины». О каких «вещах» мы, в конечном итоге, го8 ворим? «Подвижность» предметных зон, пересечение проблемати8 ки, «взаимопроникновение» исследовательских методик и проч. – все это приводит к известной «дисциплинарной раз8 мытости». Но если на когнитивном уровне эта ситуация до8 пустима, т.к. «передний край» науки обычно представляет не дисциплинарно ориентированный, а проблемно ориентиро8 ванный тип исследования, то на инфраструктурном уровне эта ситуация вызывает ряд сложностей. При этом, когнитивный (когнитивная институционализация – интеллектуальное вза8 имопонимание между исследователями в отношении содержа8 тельной стороны свой научной деятельности) и социальный (социальная институционализация – возникновение и сохра8 311 нение формальных структур, объединяющих членов когни8 тивной структуры) аспекты институционализации, которые в своей совокупности должны определять степень когерентнос8 ти в рамках конкретной области научной деятельности, а сле8 довательно способствовать конституированию этой научной области (или ее сохранению), могут быть разомкнуты. Есть вопросы, ответы на которые требуют не только абст8 рактно8теоретических рассуждений (как не парадоксально, но именно на этом уровне иногда бывает все более ясно, чем на уровне внедрения теоретических посылок в реальную практи8 ку), но и конкретных организационных действий. Сформули8 руем некоторые из них (на основе анализа вышеизложенной терминологической практики) и назовем их «вопросы для не8 понимающего»: 1) Региональная историография – это историческая наука в конкретном регионе (ее прошлое и настоящее), т.е. местная историография, или это направление в рамках национальной историографии, объектом изучения которой выступает мест8 ная история исторической науки, развитие исторической на8 уки во всех регионах страны? Аналогично, историческое кра8 еведение – это изучение истории какого8либо края8региона представителями научного сообщества этого же края, или же это – составляющая национальной исторической науки, объ8 ектом изучения которой выступает какой8либо край? Иначе говоря, это – историческое знание края8региона о себе самом или историческое знание в целом – всей науки конкретной страны о конкретном регионе? И в том, и в другом случае мы говорим о части и целом. Под целым выступает националь8 ная историография, т.е. историческая наука в конкретном го8 сударстве. А «часть» меняет свой облик: в первом случае ее содержание сужается – это историческое знание, ограничен8 ное конкретными территориальными рамками. Во втором случае, «часть» шире – это исторические знания, где бы и кем бы они ни были представлены в рамках государства, о данном регионе. Причем, можно «выйти» и за границы государства. Напри8 312 мер, «крымоведами», специалистами, изучающими историю Крыма (конкретного региона Украины), были многие ученые Европы и России. Их историографическое наследие входит в «крымоведение». «Целое» также может быть расширено и рассмотрено по отношению к «части» в контексте всеобщего историографического процесса. Как в этом случае соотносить «крымоведение» и региональную историографию? «Крымо8 ведение» и историческое краеведение Крыма? «Крымоведе8 ние» и историческую науку в целом? Эти вопросы, на кото8 рые, кажется, очень легко ответить, если убрать «или», имеют свои «институциональные следствия»: кто и какие нормати8 вы своей деятельности должен принимать в зависимости от самоидентификации? 2) Кто входит в научное сообщество региональной историог� рафии – представители науки, профессиональные научные работники? Кто представляет историческое краеведение – провинциальная историография (историко8краеведческие работы местных любителей) или научное краеведение и об8 щественное? Следует ли соотносить понятие региональная историография только с исследованиями «большой науки», а историческое краеведение – с трудами любителей? В каких формах выступает краеведение: научных и общественных; го8 сударственных, общественных и частных? Какими учрежде8 ниями должна быть представлена многоликая «региональная составляющая»? Как должны осуществляться финансирова8 ние, издательская деятельность, коммуникации, экспертиза и проч. различных направлений в едином процессе изучения региона8края? 3) Призывы к повышению профессионализации историко8 краеведческих исследований включают в себя также различ8 ное толкование. В одних случаях, это – приближение люби8 тельских работ к нормативам профессиональной науки. В дру8 гих, – это, по сути, ликвидация любительского краеведения. Такие понятия как «комплексный, междисциплинарный под8 ход», разработка теоретических проблем локальных исследо8 ваний, рассмотрение уникального в широких контекстах и 313 проч. вряд ли представляют собой его атрибуты. Всегда ли описательные методики – показатель консерватизма? В то же время, всегда ли высокому критерию «научности» отвечают работы многих профессионалов? Если понятие региональная историография – это способ преодоления провинциализма, то снимается ли применением этого понятия проблема провин8 циальности местной науки? Что входит в эту проблему в кон8 кретно8историческом и региональном срезе и в чье поле ис8 следований она входит – профессионалов8регионалистов или краеведов8любителей? Неизбежное обновление лексикона социума – закономер8 ность социокультурного развития. Тем более, обновление язы8 ка науки – закон, ибо в развитии понятий происходит движе8 ние научной мысли, осуществляется теоретизация знания38. Усиление интеграционных процессов, вхождение националь8 ных историографий стран «постсоюзного» пространства в ми8 ровой историографический процесс приводит к естественно8 му заимствованию терминологии. Если в соответствии с меж8 дународными стандартами (есть ли они на уровне дисципли8 нарных наименований в т.н. Западной науке?) историческое краеведение получит название региональной истории, исчез8 нут ли приверженцы определенных лексических традиций, которые, например, занимаясь локальной историей в рамках региональной историографии, будут называть свою деятель8 ность краеведческими исследованиями и проч.?.. Ремарка 2. Предварительные предложения. Рассуждать следует не по законам логики времени, а следуя логике Традиции. Умберто Эко. Маятник Фуко. На наш взгляд, развитие исторической науки в регионах выступает в качестве составляющей единого историографи8 ческого процесса. Вместе с тем, региональный «срез» этого процесса (региональное измерение) следует рассматривать как нечто цельное: универсализм, трансформируясь на «мес8 тной почве», создает свой, неповторимый облик, детермини8 314 руя видовые характеристики такого своеобразного культур8 ного феномена, как региональная историография, которая складывается и развивается под влиянием широкого спектра разнообразных факторов когнитивного и социокультурного характера. Региональная историография как историографическое и со8 циокультурное явление возникает на пересечении многих сос8 тавляющих: это – структура проблематики исторических ис8 следований в регионе, соотношение проблемных направле8 ний, детерминированнось этого процесса; эволюция инфраст8 руктуры исторической науки в регионе – специфика склады8 вания, виды и состав научного сообщества историков, типы ученых8историков, характерные для данного региона, возник8 новение научных школ и направлений, становление системы исторических учреждений, подготовки кадров8историков, роль университетских центров в организации научных иссле8 дований и популяризации исторических знаний, создание корпуса источников, учреждение архивных и библиотечных фондов в регионе, установление и действие научных связей, формы коммуникации; общественный интерес к истории в местной социокультурной среде, формы организации и дея8 тельности историков8любителей, взаимосвязь профессио8 нальной науки с сообществом историков8любителей, поддер8 жка исторической науки со стороны администрации региона, «региональное меценатство», престижность региональной ис8 ториографии в рамках общенациональной историографии, роль академических и университетских столичных центров в организации и развитии исторических исследований в регио8 не и проч. Анализ региональной историографии может осуществлять8 ся по проблемным линиям: изучение дисциплинарной исто8 рии (истории становления и развития отдельных историчес8 ких дисциплин, исследование складывания «дисциплинарных семейств» в регионе); проблемной историографии (например, история казачества); биоисториографии (история жизни и творческого наследия ученых8историков: профессионалов и 315 любителей) т.д. Биоисториография в то же время может выс8 тупать в качестве самостоятельной линии: деятельность от8 дельного ученого8историка в обозначенных выше сферах, ли8 бо каждая из перечисленных составляющих региональной ис8 ториографии может рассматриваться сквозь призму «истори8 ографии в лицах»: например, история местных музеев, архи8 вов, краеведения в целом, история отдельной дисциплины или проблемы и т.п. в контексте деятельности «старателей» этого процесса в регионе и т.п39. Все это – контуры одного из образов того явления, которое мы называем региональная историография. Конкретное изу8 чение может осуществляться через различные модели, пост8 роенные на основании этого образа. Одним из вариантов выс8 тупает системное изучение региональной историографии с помощью модели историографического процесса. Категория «историографический процесс» с 808х гг. вошла в научный обиход в качестве синонима объективного процесса развития исторической науки. Одновременно, это объемное понятие может рассматриваться как средство историографического анализа. Основываясь на традиции, сложившейся в общих чертах в специальной литературе, модель историографического про8 цесса можно представить как взаимодействие трех системных уровней. Каждый из уровней включает в себя соответствую8 щие «подсистемы» со своей, имманентно присущей этим «подсистемам», структурой компонентов. Первый уровень – когнитивная («внутренняя») система исторической науки: это исследовательская проблематика; источниковая база; методи8 ка и техника исторического исследования; теория и методоло8 гия исторического познания; общие и частные концепции. Второй уровень – инфраструктура исторической науки: инди8 видуальный и коллективный субъект науки – ученый8историк и научное сообщество историков; система исторических уч8 реждений, исторического образования, архивов и книгохрани8 лищ исторических источников; историческая периодика, сис8 тема изданий исторической литературы; материально8техни8 316 ческая база и финансовые основы исторической науки; ком8 муникационная система и проч. Третий уровень – социокуль8 турный – включает в себя систему отношений между истори8 ческой наукой и обществом и проявляется в конкретной «по8 литике» властных структур по отношению к исторической на8 уке, в т.н. «престижности» исторической науки в обществе и в научном сообществе в целом и проч.40. Каждая из позиций трех уровней историографического про8 цесса обладает универсализмом и спецификой временного и регионального характера, что находит свое выражение в конк8 ретной историографической ситуации. Ее характеристика складывается в результате анализа состояния и взаимодейст8 вия всех компонентов трех системных уровней историографи8 ческого процесса (т.н. «вертикальный срез») в конкретном временном режиме и конкретном регионе. Совокупность исто8 риографических ситуаций отражает динамику региональной историографии. Ремарка 3. Предварительные выводы. …сила в том, чтобы все зафиксировать… а потом искать взаимосвязи. Взаимосвязи есть всегда, надо только захотеть их найти. Умберто Эко. Маятник Фуко. Наша национальная историография еще в пути своего сот8 ворения. Оглядываясь на себя и вокруг себя, историки ищут дороги на этом пути. Однако складывается впечатление, что в этом поиске ученые недостаточно хорошо слышат друг друга. Безусловно, фактор несовершенства современной коммуни8 кативной системы (ограниченность тиражей действительно серьезных изданий, разобщенность таких структур как «центр – провинция» и «провинция – провинция» на уровне научных контактов и профессионалов, и любителей8краеве8 дов тем более) играет свою негативную роль. В то же время, наметились линии, на которые следует обратить внимание. Историографическая ситуация сегодня характеризуется оп8 317 ределенным столкновением традиций, в том числе – дисцип8 линарных. Известно, что проблемное поле научных исследо8 ваний, которое развивается, подчиняясь некоей общей зако8 номерности (исходя из принципа интерсубъективности науч8 ного знания) структурируется в блоки и эти блоки (научные направления, отрасли, дисциплины и т.п.) получают свои спе8 цифические наименования в зависимости от многих факто8 ров – научных (влияние собственно научных традиций в кон8 кретном государстве, регионе) и т.н. «вненаучных», детерми8 нируемых социокультурной спецификой национально8регио8 нального развития. Это обстоятельство во многом определяет язык науки – кате8 гориальный аппарат, с которым следует обращаться предельно осторожно. Теоретические основания науки проявляют себя в первую очередь в категориальном аппарате. Карл Поппер ут8 верждал, что теория проникает в историческое исследование через терминологию. На этот факт обращали внимание многие крупные ученые Х1Х8ХХ вв. Между тем, сегодня наблюдается поток литературы, в которой авторы, недостаточно владея зна8 ниями истории науки (либо осознанно игнорируя традиции той или иной национальной специфики научного языка) и пре8 исполненные дерзновенным азартом революционной ломки, идут по пути соединения несоединимого, обновления фор8 мального без должного соотнесения с адекватным содержа8 тельным наполнением. Вряд ли эту практику можно рассмат8 ривать как реализацию принципов теоретического плюрализ8 ма. Междисциплинарный подход, превратившийся чуть ли не в лозунг современного исследовательского поиска (при всей позитивности и давности по существу своего применения) не так прост и универсален для историка. Одно перечисление но8 менклатуры понятий, заимствованных из социальных и естес8 твенных наук (что обычно наблюдается в работах молодых / и не только/ авторов), не решает вопроса о результативности но8 вых методик в исторических исследованиях. Процедура иссле8 дования должна выстраиваться на основе экспликации приме8 няемых понятий – развернутого объяснения истории их разви8 318 тия и вариантов использования в традиционной практике, а также возможностей реализации их неисчерпанного потенциа8 ла при четком определении их эвристических границ. Перспектива осмысления категории региональная историог� рафия может включать несколько линий: 1) экспликация обе8 их составляющих понятия – историография и региональная. При этом следует рассматривать историю применения этих терминов с учетом национально8региональной специфики (отечественная и российская традиция – западная наука); 2) онтологический аспект данной категории: ее соотнесение с ре8 альным явлением – о какой «вещи» свидетельствуют символы о символах? 3) гносеологический аспект – определение ее предметного (проблемного поля) в границах познавательной деятельности: «территория» региональной историографии на когнитивном уровне; 4) логико8методологический аспект – выработка моделей анализа и синтеза, описания и объяснения явлений (и их взаимосвязи), составляющих исследовательс8 кий интерес историографов8регионалистов; 5) формирование системы категорий (на основе категориального синтеза), «ра8 ботающих» в трех блоках проблем: онтологических, гносеоло8 гических и логико8методологических; 6) структурирование категориального аппарата по уровням категорий и определе8 ния диапазона их применения: /1/ собственно регионально8 историографические; /2/ историографические (из сферы ис8 тории исторической науки); /3/ из сферы исторической науки – специально8научные; /4/ из сферы регионалистики (в дан8 ном случае – также специально8научные); /5/ из сферы соци8 огуманитарных дисциплин; /6/ из сферы естественнонаучно8 го знания; /7/общенаучные. Известен расхожий рефрен: о терминах не спорят, о них до8 говариваются. Безусловно, в нем – отражение нормативов ког8 нитивной институционализации. Однако, процесс этот сложен и «договор» превращается в многоактное действо, в котором сталкиваются разные силы и мнения, а в результате часто полу8 чается то (как сказал некто из великих), чего никто не хотел. Но может быть в этом и заключается Предопределение?.. 319 1. См.: Джахая Л.Г. Место научной теории в дисциплинарных структурах // Наука и наукознавство. – 1994. – № 1–2. – С.21. 2. См.: Корзун В.П., Рыженко В.Н. Регионоведческое направление в деятельности исторических кафедр провинциальных университе8 тов России // Методология региональных исторических исследова8 ний. Материалы международного семинара. – СПб, 2000. – С. 36–37. 3. См.: Шмидт С.О. Краеведение и региональная история в современной России // Там же. – С.14; Рыженко В.Г. Культурный потенциал региона: Поиски историков в новом проблемном поле // Там же. – С.60. 4. См.: Шмидт С.О. Указ. соч. – С.14. 5. Там же; См. также: Шмидт С.О. Краеведение и документальные памятники. – Тверь, 1992; Филимонов С.В. Краеведческие организа8 ции Европейской России и документальные памятники (1917– 1929 гг.) / Под ред. С.О.Шмидта. – М., 1991 и др. 6. См.: Тронько П. Історичне краєзнавство: крок у нове тисячоліття (досвід, проблеми, перспективи). – К., 2000; Верменич Я. Теоретико8 методологічні проблеми історичної регіоналістики в Україні. –Київ, 2003. – С.54–55. 7. См.: Середа Н.В. Регионалистика и краеведение в контексте раз8 вития современной исторической науки // Методология региональ8 ных исторических исследований. – С.50. 8. Там же. – С.50–52. 9. См.: Лихачев Д.С. Краеведение как наука и как деятельность // Историческое краеведение в СССР: вопросы теории и практики. Сборник научных статей. – К., 1991. – С. 3–4. 10. См.: Ковальский Н.П. Историческое краеведение и специаль8 ные исторические дисциплины //Там же. – С.31; Рыбаков М.А. О не8 которых вопросах исторического краеведения // История СССР. – 1980. – № 4. – С.217. 11. См.: Клубков П.А. «Регион», «край», «краеведение» как слова и понятия // Методология региональных исторических исследований. – С. 23. 12. Шмидт С.О. Краеведение и региональная история в современ8 ной России // Там же. – С. 14. 13. См.: Клубков П.А. Указ.соч. – С.23–24. 320 14. Там же. – С.24. 15. Там же. – С.24–25. 16. В английском языке точный лексический эквивалент, который бы полностью соответствовал немецким и русским терминам, не сло8 жился. См.: Стефан Коткин (Принстон, США). О краеведении и его методологии // Там же. – С.16–22. 17. См.: Специальные исторические дисциплины. – К., 1992. – С.161–162. 18. Толковый словарь русского языка / Под редакцией проф. Д.Н.Ушакова. – М., 1935. – Т. 1. – Стб. 1494. 19. См.: Тронько П.Т. Краєзнавство у відродженні багатовікових культурних традицій українського народу // VШ Всеукр. наук. конф. «Історичне краєзнавство і культура (Наук. допов. та повідом.). – К. – Харків, 1997. – Частина 1. – С.6–12; Краеведение историческое // Спец. истор. дисциплины. – К., 1992. – С.159; Тронько П.Т. Вступи8 тельное слово // Непомнящий А.А. Музейное дело в Крыму и его старатели (Х1Х – начало ХХ века). Биобиблиограф. исследование. – Симферополь, 2000. – С.3; 20. См.: Корзун В.П., Рыженко В.Н. Регионоведческое направление в деятельности исторических кафедр провинциальных университе8 тов России // Методология региональных исторических исследова8 ний. – С. 36; Куделко С М. Методи історичного дослідження в краєз8 навстві // Історія України. Маловідомі імена, події, факти (Зб. ст.). – К., 1999. – Вип. 8.– С. 335–337. 21. См.: Козлов В.Ф. Организационные основы современного ву8 зовского краеведения // Методология региональных исторических исследований. – С. 32–34. 22. Колесник І.І. «Регіональне» як чинник формування української національної історіографії // Записки истор. фак8та ОГУ. – Одесса, 1995. – Вип. 1. – С.66. 23. См.: Репина Л.П. Локальные исследования и национальная ис8 тория: проблемы синтеза // Всеобщая история: дискуссии, новые подходы. – М., 1989. – Вып.1. – С.150–153; Колеснік І.І. Вказ. пр. – С.66–68 24. См.: Колеснік І.І. Вказ. пр. – С.68–69; Її же. Українська історіог8 рафія. ХVШ – початок ХХ століття. – К., 2000.). 321 25. Колеснік І.І. «Регіональне» як чинник формування української національної історіографії. – С. 69–78. 26. Там само. – С.79. 27. Там само. – С.78–79. 28. Верменич Ярослава. Регіональна історіографія: зміст і структу8 ра поняття // Історіографічні дослідження в Україні. Випуск 11. К., 2002. – С.253–254; Її же. Теоретико8методологічні проблеми історич8 ної регіоналістики в Україні. –Київ, 2003. – С.54. 29. См.: Проблеми провінціології. Міжнародний науково8практич8 ний семінар. – Чернівці, 1996; Методология региональных истори8 ческих исследований. – СПб., 2000. – С. 49, 60–61; Современная ис8 торическая наука Западной Сибири в лицах. Историки Омска. Био8 библиограф. словарь. – Омск, 1999. 30. См.: Корнфорт М. Открытая философия и открытое общество. – М., 1972; Современная западная социология науки. Критический анализ. – М., 1988; Огурцов А.П. Дисциплинарная структура науки. – М., 1988. – С. 234–240; Маркова Л.А. Наука. История и историог8 рафия ХІХ8ХХ вв. – М., 1987. – С.7–8. 31. См.: Колесник И.И. Философия и культурология: пути обновле8 ния историографии // Россия в ХХ веке. Судьбы исторической науки. – М., 1996. – С. 592–601; Горин Д.Г. К вопросу о «профессорской куль8 туре» России ХІХ – начала ХХ в. // Отечественная культура и исто8 рическая наука ХVШ8ХХ веков. Сб.ст. – Брянск, 1996.8 С.42–51 др. 32. См.: Методология региональных исторических исследований. – СПб., 2000. – С.47–49, 59–62 и др. 33. Корзун В.П. Локальные научные сообщества в интеллектуаль8 ном ландшафте провинции – С.47. 34. Там само. – С.48–49. 35. Бердинских В.А. Русская провинциальная историография вто8 рой половины девятнадцатого века. – М.; Киров, 1995. – С.314, 336, 353–354; Макарихин В.П. Историческая мысль российских провин8 ций на рубеже ХІХ8ХХ вв. // Россия в ХХ веке. Судьбы историчес8 кой науки. – М., 1996. – С. 109–116. 36. Бердинских В.А. Русская провинциальная историография вто8 рой половины девятнадцатого века. – С. 315, 318, 338. 37. Пашков А.М. Историческое краеведение Карелии конца ХVШ 322 – начала ХІХ века как социокультурное и историографическое явле8 ние // Методология региональных исторических исследований. – С.85–87; Корзун В.П., Рыженко В.Н. Регионоведческое направление в деятельности исторических кафедр провинциальных университе8 тов России – С. 36–37. 38. Поппер К. Нищета историцизма. – М., 1993. – С.167. 39. См.: Непомнящий А.А. Музейное дело в Крыму и его старатели (ХІХ – начало ХХ века). Биобиблиограф. исследование. – Симферо8 поль, 2000. 40. См. подробнее: Попова Т. Историографический процесс: к экс8 пликации понятия //Спеціальні історичні дисципліни: Питання тео8 рії та методики: Збірка наукових праць та спогадів пам‘яті відомого вченого8історика, доктора історичних наук, професора Володимира Олександровича Замлинського: У 2 част. / Відп.ред. М.Ф.Дмитрієен8 ко. – К., 2001. – Ч. 2. – С.323–343; Ее же. Региональная историогра8 фия: проблемы методологии // Библиотечное дело и краеведение: Сб. науч. тр. / Ред колл.: П.Т.Тронько, А.А.Непомнящий, А.Р.Эмиров и др. – К., Симферополь, 2000. – Вып. 2 – С.143–161. «В любой истории есть смысл. Я умею найти смысл там, где не ви� дят другие. И история становится книгой живых…Для этого нужно только время» Умберто Эко. Баудолино. Санкт8Петербург: «Симпозиум», 2003. С.19–20. «…если всякий раз, когда лепишь наобум что приходит тебе в баш� ку, люди объявляют, что это самая истинная истина, начинаешь как� то и ты верить» С.37–38. «…Если я провозглашал, что увидел сирену в море, после того как им� ператор отрекомендовал меня в качестве святовидца, люди верили в эту сирену и нахваливали меня за правдивые рассказы! – Это научило тебя взвешивать слова. – Наоборот, это отучило меня их взвешивать. Что бы я ни сказал, все всегда воспринималось как истина, так как было сказано мною» С.43. «Баудолино даже не знал, или знал, да сразу забыл, его истинное имя, поскольку звался он Поэтом и так его именовали все на свете» С.71. 323 «Терминология приветствовалась самая редкая, синтаксические конструкции – замысловатые» С.75 «…знание, какова форма Земли, все равно не помогает решить то, что важнее всего правым христианам: каков путь к спасению души» С.82 К.Поппер утверждал, что теория проникает в историческое иссле8 дование через терминологию (Поппер К. Нищета историцизма.М., 1993.С.167). См.: Уитли Р. Когнитивная и социальная институционализация на8 учных специальностей и областей исследования // Научная деятель8 ность: структура и институты. – М., 1980. – С.221. «…теории неявно содержатся в…терминологии». К.Поппер. Нищета историцизма. Какие следствия имеет это многообразие и что будет определять ли� нию дальнейших изысканий: стремление к унификации понятий (и их со� держания) или терминологический хаос (правда, в контексте постула� тов синергетики, это явление следует приветствовать)? Или данная постановка вопроса вообще некорректна? Зависимость от хрестома� тийной терминологии, употребляемой в однозначно�определенном кон� тексте, подчас превращает нас в пленников. Методологические путы традиционализма обвивают наш дискурс, не позволяя вырваться из при� вычно узнаваемого норматива. Разрываясь между нормами и контрнор� мами, мы, горестно вспоминая Р.Мертона, пытаемся преодолеть амби� валентность своего сознания и сделать наиболее верный, как нам ка� жется, выбор, который в реалии часто оказывается верным только как приближение в бесконечных поисках «рычага для конструирования»… …истина очень коротка (все, что потом, – это только комментарий). Умберто Эко. Маятник Фуко. Содержание этих понятий включает определенную номенклатуру объектов в своей совокупности представляющих образ целостного яв8 ления – совокупного объекта, выступающего под соответствующими именами. На основе нашего образа объекта мы выстраиваем ту или иную модель, которая выступает в виде структуры историографичес8 кого анализа. Понятия образ и модель не противоречат одно другому, но представляют объект в разных функциональных плоскостях восп8 риятия. Первоначальный образ объекта детерминирует конкретную модель, которая выступает в качестве методологического средства для 324 познания этого объекта. Мы моделируем объект по определенным по8 зициям, составляющим схему анализа. Но моделируем на основе на8 шего субъективного восприятия этого объекта – через создание опре8 деленного образа, который зависит: от цели исследования данного объекта, уровня общенаучного и специально научного багажа иссле8 дователя, теоретико8методологической ориентации, приверженности к той или иной историографической традиции, личностных качеств исследователя – его «категориального профиля» и проч. Использова8 ние выстроенной модели закономерно должно привести к уточнению первоначального образа, к его «наполнению», к конкретизации того «содержательного поля», которому тот или иной исследователь «присваивает» избранное им название. На когнитивном уровне пере8 сечение или разночтение «содержательного поля» («проблемного по8 ля», «предметного поля») объекта, выступающего под одним и тем же наименованием, с позиций полифундаментальной методологии явля8 ется естественным и эвристически продуктивным фактом. Создавая разные образы одного и того же объекта, предлагая разнообразие его моделирования, исследователи, дополняя друг друга, способствуют утверждению многомерного подхода к познанию этого объекта. Tatyana Popova HISTORIOGRAPHY PROCESS IN THE REGIONAL PERSPECTIVE: APPROACHES AND DEFINITIONS The article is dedicated to the one of weakly investigated probC lem – historiography process in the regional perspective. The author introduces into practice the line of definitions and uses special terminology, which gives the possibility to study historiogC raphy process taking into consideration territorial components. The investigation of theory and methodological problems of hisC toriography promotes further increase of regional study level.

Историографический процесс в региональном измерении: подходы и понятия

Institution

Similar Items