Антропологічні виміри розвитку філософії права в Україні

Использование философской антропологии в качестве фундамента моральной й правовой философии приводит к определению права через категорию «способность», что, в свою очередь, позволяет в рамках либерального мировоззрения разрешить вопрос о социальном и правовом статусе личности в современном обществ...

Повний опис

Збережено в:

Бібліографічні деталі
Дата:	2003
Автор:	Шаповал, В.М.
Формат:	Стаття
Мова:	Ukrainian
Опубліковано:	Інститут держави і права ім. В.М. Корецького НАН України 2003
Теми:	Філософсько-правова антропологія
Онлайн доступ:	https://nasplib.isofts.kiev.ua/handle/123456789/8547
Теги:	Додати тег Немає тегів, Будьте першим, хто поставить тег для цього запису!
Назва журналу:	Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine
Цитувати:	Антропологічні виміри розвитку філософії права в Україні / В.М. Шаповал // Проблеми філософії права. — 2003. — Т. I. — С. 129-135. — Бібліогр.: 3 назв. — укр.

Репозитарії

Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine

id	nasplib_isofts_kiev_ua-123456789-8547
record_format	dspace
spelling	nasplib_isofts_kiev_ua-123456789-85472025-02-09T16:48:54Z Антропологічні виміри розвитку філософії права в Україні Очерк правовой антропологии Legal anthropology essay Шаповал, В.М. Філософсько-правова антропологія Использование философской антропологии в качестве фундамента моральной й правовой философии приводит к определению права через категорию «способность», что, в свою очередь, позволяет в рамках либерального мировоззрения разрешить вопрос о социальном и правовом статусе личности в современном обществе. The use of philosophical anthropology as a basis of moral and legal philosophy results in defining law through a category of "ability" that allows – within the framework of the liberal worldview – to solve the issue of the social and legal status of the person in a contemporary society. 2003 Article Антропологічні виміри розвитку філософії права в Україні / В.М. Шаповал // Проблеми філософії права. — 2003. — Т. I. — С. 129-135. — Бібліогр.: 3 назв. — укр. 1818-992X https://nasplib.isofts.kiev.ua/handle/123456789/8547 uk application/pdf Інститут держави і права ім. В.М. Корецького НАН України
institution	Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine
collection	DSpace DC
language	Ukrainian
topic	Філософсько-правова антропологія Філософсько-правова антропологія
spellingShingle	Філософсько-правова антропологія Філософсько-правова антропологія Шаповал, В.М. Антропологічні виміри розвитку філософії права в Україні
description	Использование философской антропологии в качестве фундамента моральной й правовой философии приводит к определению права через категорию «способность», что, в свою очередь, позволяет в рамках либерального мировоззрения разрешить вопрос о социальном и правовом статусе личности в современном обществе.
format	Article
author	Шаповал, В.М.
author_facet	Шаповал, В.М.
author_sort	Шаповал, В.М.
title	Антропологічні виміри розвитку філософії права в Україні
title_short	Антропологічні виміри розвитку філософії права в Україні
title_full	Антропологічні виміри розвитку філософії права в Україні
title_fullStr	Антропологічні виміри розвитку філософії права в Україні
title_full_unstemmed	Антропологічні виміри розвитку філософії права в Україні
title_sort	антропологічні виміри розвитку філософії права в україні
publisher	Інститут держави і права ім. В.М. Корецького НАН України
publishDate	2003
topic_facet	Філософсько-правова антропологія
url	https://nasplib.isofts.kiev.ua/handle/123456789/8547
citation_txt	Антропологічні виміри розвитку філософії права в Україні / В.М. Шаповал // Проблеми філософії права. — 2003. — Т. I. — С. 129-135. — Бібліогр.: 3 назв. — укр.
work_keys_str_mv	AT šapovalvm antropologíčnívimírirozvitkufílosofíípravavukraíní AT šapovalvm očerkpravovojantropologii AT šapovalvm legalanthropologyessay
first_indexed	2025-11-28T03:19:34Z
last_indexed	2025-11-28T03:19:34Z
_version_	1850002617484181504
fulltext	ФІЛОСОФСЬКО-ПРАВОВА АНТРОПОЛОГІЯ Проблеми філософії права. – 2003. – Том 1. 129 © 2003 р. В. М. Шаповал Національний університет внутрішніх справ, м. Харків АНТРОПОЛОГІЧНІ ВИМІРИ РОЗВИТКУ ФІЛОСОФІЇ ПРАВА В УКРАЇНІ Обставини складаються так, що сьогодні, в умовах зростання значущості індивідуального життя й індивідуальної свободи, коли кожен має досить вільного часу, але не завжди є носієм життєстверджуючих цінностей, мабуть, ніщо не в змозі замінити право в ролі регулятора суспі- льних відносин і додержання суспільного по- рядку. В цьому сенсі можна надійно прогнозувати, що роль права й надалі буде тільки зростати. Далеко не всі згідні з тим, що право займає все більш значне місце в сучасному соціумі, що настає епоха “панування права”. Разом з об’єк- тивним зростанням його ролі стають усе більш голоснішими протести проти, нібито, тотальної нормативної уніфікації та стандартизації життя. Але всі ці сплески соціальної аномії свід- чать саме на користь права, заставляють більш уважно ставитись до думки про його вирішаль- ний вплив. Більш того, в зв’язку з цим, а також з деяких інших причин, стає нагальною потреба в рефлексії з приводу суттєвих його підвалин, тоб- то в філософії права. Філософії права має свою історію, яка тісно пов’язана з історією філософії та духовної куль- тури того або іншого народу взагалі. Вона прой- шла досить значний шлях свого розвитку, пере- живаючи ті ж спади і підйоми, як це мало місце в загальній філософії. Своєрідно складалися взає- мини між філософією та філософією права, з од- ного боку, і філософією права та правознавством, з іншого. Сучасна філософія права є досить роз- галуженою сферою філософії, яка має свій пред- мет, метод, засоби взаємодії з конкретними галу- зями позитивного права та виходами на со- ціальну конкретику. Здавалося б, у неї є все мо- жливе, щоб виконувати свою рефлексуючу та критичну функції. В дійсності це не завжди від- бувається. Причини цього в тій ролі, яку відіграє філософія в духовній культурі сучасного суспі- льства. Духовне життя початку нового тисячо- ліття надзвичайно складне і плюральне: з одного боку, воно вкрай насичене сцієнтизмом, з ін- шого, несе в собі значні елементи окультизму та вульгарної містики, поєднуючи в собі те, що, здавалося б, не поєднується. З іншого боку, ці причини ми знаходимо в самому праві, яке втра- тило свій освячений релігією та мораллю зміст і націлене скоріше на виконання суто інструмен- тальних функцій. Право як позитивне право, за великим рахунком, не потребує ніякої філософії. Його внутрішня самооцінка, а також зовнішнє визнання чи невизнання, виходять з того, наскі- льки ефективно воно може вирішувати нагальні, практичні завдання. Правники, як люди догма- тичного мислення і конкретної дії, завжди досить скептично ставились до порад філософів. Тільки в епохи соціальних штормів і бурхливих пере- творень, коли ситуації переходять точку кипіння і готові вибухнути, догми права відступають ку- дись назад і всі засоби стають у пригоді аби по- вернути спокій, саме тоді виникає потреба звер- татись до глибинних філософських ідей, шукати нові смисли та ціннісні орієнтири, які могли б замінити те, що девальвоване або втрачене. Україна переживає саме такі часи. Після на- буття незалежності треба було відновлювати ба- гато духовних сфер, які були заборонені або на- вмисно загнані в тенета мовчання та внутрішньої еміграції. Однією з них була саме філософія пра- ва. У дореволюційній часи російська та українсь- ка філософія працювали багато в чому в єдиному ментальному полі і набули досить високого рівня розвитку. Праці багатьох визначних мислителів дореволюційної доби складають золотий фонд східнослов’янської філософської та правової ду- мки. Але за радянських часів ці теоретичні набу- тки не були затребувані і до певного часу лежали мертвим вантажем на полицях архівів. Треба бу- ло відродити ці скарби думки, зробити кращі праці філософів права минулого надбанням ши- рокого наукового загалу. Завдання було нелег- ким, адже на багато десятиріч була перервана фі- лософська традиція, поховані в “спецсховищах” першоджерела, відсутня підготовка професіоналів з цієї галузі. Завдання ускладнювалось ще й тим, що всі ці роки західна філософсько-правова дум- ка не стояла на місці, вона розвивалась, ішла вперед разом з розвитком загальної філософії в руслі інтегрального осмислення змін, що відбу- ваються в соціальному бутті. За останні роки зроблені перші, досить упев- нені кроки для того, щоб поновити розвиток фі- В.М. Шаповал 130 Проблеми філософії права. – 2003. – Том 1. лософії права в Україні, дати новий імпульс її життю, підняти до рівня, який відповідав би ви- могам часу. Виходять друком численні підруч- ники та монографії, де розглядається широке ко- ло питань, пов’язаних з філософсько-правовою проблематикою, приймаються до захисту канди- датські та докторські дисертації, з’явилось чи- мало молодих учених, які спеціалізуються в цій галузі. Доброю подією є те, що українська спілка філософів права стала членом Міжнародної асо- ціації філософії права і соціальної філософії і відтепер вітчизняні дослідники мають можли- вість брати повноцінну участь в обговоренні ва- жливих філософських питань, заявити про себе світовій філософській спільноті. Особливістю сучасного стану розвитку філо- софії права в Україні є те, що цей процес відбу- вається в умовах становлення держави й право- вої системи, суттєвих трансформацій суспільства і людини. Такі обставини можна було б вважати сприятливими, адже саме в епоху корінних зов- нішніх змін народжуються нові, оригінальні під- ходи і нестандартні рішення. Але є тут і певні труднощі. З одного боку, швидкі зміни потребу- ють чіткого з'ясування цілей, до яких треба пря- мувати, щоб не відбувалася втрата орієнтирів і перебудова, що називається, на ходу. З іншого, чітке прояснення цілей і вироблення стратегічних напрямків потребують клопіткої, повільної роботи в філософському осмисленні перемін, які відбу- ваються, а часу для такого осмислення немає. Право має стати одним з дієвих важелів, які забезпечували б реформування суспільства у по- трібному напрямку, ефективність і незворотність змін. Відсутність глибоких філософсько-право- вих концепцій, які були б пов’язані з аналізом світу людини, задавали б світоглядні обрії та ціннісні орієнтири, прирікає діяльність на хибні кроки та численні помилки. Як нам здається, од- ним з важливих напрямків вітчизняної філософії права має бути антропологія права, яка спира- лась би на вітчизняну традицію та сучасну украї- нську філософську думку. Водночас, не повинні зоставатися поза увагою дослідження людини в умовах інформаційного суспільства та розвідки передової західної філософської антропології в цих напрямках. Людиновимірний образ права має стати в центр теоретичної та практичної ро- боти філософів права. Якщо буде усвідомлено, що людина є не об’єктом, а суб’єктом соціальних дій, що через неї і для неї відбуваються всі на- вколишні трансформації, що вона – не механізм і не фактор, а істота, яка має розум і вільну волю, то така позиція буде більш сприятливою для ро- зуміння сенсу права, удосконалення людини і суспільства. В. Н. Шаповал СОЦИОЛОГИЧЕСКИЕ И АНТРОПОЛОГИЧЕСКИЕ ИЗМЕРЕНИЯ РАЗВИТИЯ ФИЛОСОФИИ ПРАВА В УКРАИНЕ Философия права, уделяющая значительное внимание социологическим и антропологическим факторам динамики правовой реальности, играет важную роль в переосмыслении сущности и ценности права. В связи с этим данная дисциплина в условиях трансформации государственно- правовых институтов в Украине должна занять одно из первостепенных мест в системе знаний о человеке и обществе. V. M. Shapoval SOCIOLOGICAL AND ANTHROPOLOGICAL DIMENSIONS IN THE DEVELOPMENT OF PHILOSOPHY OF LAW IN UKRAINE The philosophy of law, paying considerable attention to sociological and anthropological factors of the dynamics of the legal reality, plays important role in rethinking of the essence and value of law. Considering this, the discipline – in the conditions of transformation of the state-legal institutions in Ukraine – should be placed on one of the paramount places in the system of sciences on man and society. ФІЛОСОФСЬКО-ПРАВОВА АНТРОПОЛОГІЯ Проблеми філософії права. – 2003. – Том 1. 131 © 2003 р. В. В. Шкода Харьковский национальный университет имени В. Н. Каразина ОЧЕРК ПРАВОВОЙ АНТРОПОЛОГИИ С течением времени меняется восприятие вы- сказываний. Сие, разумеется, – банальность, но позвольте мне привести случай из жизни, чтобы перевести банальность в нечто нетривиальное и заодно обозначить цель настоящей статьи. На заре перестройки один провинциальный доцент отправился в длительную зарубежную команди- ровку. Лет через пять он вернулся, получил на родной кафедре «часы», а потом встал вопрос о теме научной работы. «Так чем будем зани- маться?», – спросило его ответственное лицо. Подумав, доцент ответил: «Проблемой чело- века». Это вызвало у присутствующих улыбки, а упоминание об этом впоследствии в заглазных разговорах она неизменно порождало гомериче- ский смех. Жизнь подарила маленькому фило- софскому сообществу эксперимент или, иначе говоря, возможность прочувствовать последст- вия интеллектуальной изоляции. Когда доцент уезжал, проблема человека считалась одной из фи- лософских проблем. Очень даже новой, после деся- тилетий господства «материалистической диалек- тики». Он и приехал с таким представлением. А в том сообществе, которое он покинул, в ходе актив- ных социальных переговоров сложилось уже иное представление, а именно – в философии нет других проблем, кроме проблемы человека. Между тем признание того, что некая про- блема настолько является философской, наско- лько в ней присутствует антропологическое из- мерение, не есть результат или вывод. Это – не- что вроде декларации о намерениях, или проект, или начало. В свете этой идеи надобно начинать переосмысление, точнее, переписывание многих философских тем и сюжетов, нагруженных на- турализмом и объективизмом. Далее я попыта- юсь показать, как это может выглядеть примени- тельно к философии права. В привычной всем манере о праве говорят как о системе общеобязательных социальных норм, охраняемых силой государства, или как о регу- ляторе социальных отношений и т.п. Право представляется реальностью, независимой от ин- дивида и внешней ему. Индивид как бы по- гружен в эту реальность. Так понимаемое право трудно совместить с «правами», хотя бы потому, что оно грамматически не допускает множест- венного числа. Антропологический подход пред- полагает иное понимание: право – это то, чем обладает конкретный человек. Тогда, говоря о праве, мы обязательно имеем в виду одно из прав. Именно в этом смысле имел в виду право Ро- дион Раскольников, когда вопрошал: «Тварь ли я дрожащая или право имею...». И Соня, понима- ющая право как все простые люди, только всплеснула руками: «Убивать? Убивать-то право имеете?» Конечно, доказывать себе, что ты что- то значишь путем убиения старушенок, – это крайность. Нам, однако, важен принцип. Чтобы разделить права. Чтобы показать, что есть права, так сказать, общие, каждому данные даром. А есть личные права. Те, что добыты собствен- ными, может быть, величайшими усилиями. За разговорами о «правах человека и гражданина» эти личные права как-то подзабылись. А в ХVIII веке, когда эти разговоры только затевались, и идея равенства очаровала мыслителей, они стали считать, что кроме общих прав других прав нет. «Все иные права, связанные с личными заслугами, осуждались как привилегии» [2, с. 51]. Тогда, собственно, массы и поднялись на вос- стание. Именно массы хотят равенства прав, именно благодаря массам, вышедшим на аванс- цену истории, опошлены такие понятия как ав- торитет, элита, добровольное служение, ответст- венность, самодисциплина, благородство. Чело- век массы доволен собой, человек элиты предъя- вляет к себе строгие требования. Первый всегда готов брать, знает, где дают и как получить. Вто- рому предлагают, считая это за честь. Образно говоря, первый числится под номером, второй имеет имя. Ортега-и-Гассет пишет: «Личные права – или privi-legios – это не пассивное обре- тение, а взятый с бою рубеж. Напротив, всеоб- щие права – такие, как «права человека и граж- данина», – обретаются по инерции, даром и за чужой счет, раздаются всем поровну и не тре- буют усилий, как не требуется их, чтобы дышать и находиться в здравом уме» [2]. Присутствующий в дискурсе о правах мотив различения и множественности, может быть развит, если обратиться к категории, ныне фило- софами почти забытой, отданной на откуп педа- В.В. Шкода 132 Проблеми філософії права. – 2003. – Том 1. гогам и психологам, а в свое время считавшейся исключительно важной, а именно – категории «способность». По-видимому, как никакая дру- гая, эта категория схватывает суть антропологи- ческого подхода. С ней успешно работает Поль Рикер. Он начинает с простого постулата: наше признание, узнавание и почитание человека осуще- ствляется благодаря тому, чем он способен быть и что сделать. «Этот подход, – продолжает П. Рикер, – к проблеме можно назвать антрополо- гическим. Ибо определение человека как человека способного (capable) – это определение философс- кой антропологии, которая и является фундамен- том моральной и правовой философии» [3, с. 28]. Итак, «способность» в отношении к задаче определения права станет далее предметом на- шего рассмотрения. Однако задержимся немного на мысли П. Рикера о том, что философская ан- тропология является фундаментом моральной и правовой философии. Эта мысль методологи- чески продуктивна, она, например, побуждает выстроить иерархию дискурсов, относящихся к феномену права. Все эти дискурсы надстраи- ваются над тем, что можно назвать жизненной практикой разрешения конфликтов, когда чело- век переходит, – и это исторический шаг огром- ного значения, – от применения силы к го- ворению. Речь идет о дорациональных, эволюци- онно складывающихся поведенческих актах, снимающих деструктивные напряжения психики, в частности, агрессию и страх. Можно сказать, что на этом уровне у человека зарождается чув- ство справедливости. Следующий уровень – не- посредственная оптимизация поведения через рефлексию. Здесь формируется право как мето- дика разрешения конфликтов. Сознательно ре- шается такая задача: каким образом применить к конкретной конфликтной ситуации эволюци- онно сложившиеся или, как еще говорят, эмпи- рические, правила. Еще выше – уровень теории права, т.е. формулирования принципов, позво- ляющих создать непротиворечивую и взаимосвя- занную систему норм, предполагающих принуж- дение. Далее располагается философия права. Это – наиболее абстрактные рассуждения о фе- номене права, имеющие цель эксплицировать категорию «добро». Так же как эстетика имеет цель эксплицировать «красоту», а гносеология – «истину». Наконец, философская антропология, венчающая всю систему, раскрывает источник этих рассуждений. Здесь-то и появляется катего- рия «способность» как модус бытия человека. Замечу, что наше построение, или «строительст- во», шло, как и полагается, снизу вверх. Мы как бы реконструировали реальный исторический процесс познания – движение от вплетенных в практику регулятивов к все более абстрактным формам. Поэтому философская антропология и венчает систему. Чтобы она стала фундамен- том, систему надо опрокинуть. И тогда наше по- строение станет системой знания. Вернемся, однако, к «способности». На про- тяжении длительного времени эта категория имела онтологический статус. У древних греков это – δυναµις, т.е. возможность, потенция воо- бще, «начало движения или изменения вещи» (Аристотель). О глубине содержания этой кате- гории можно судить по следующему факту. В предметном указателе к «Метафизике» ей от- ведена почти страница, и далее следует – «см. душа, суть бытия, ум, цель». В современных фи- лософских словарях термин «способность» если и встречается, то в смысле индивидуальных осо- бенностей личности, обеспечивающих успеш- ность какой-либо деятельности. Поэтому он и не употребляется без соответствующего прилагате- льного или предлога «к»: математические спосо- бности, музыкальные и т.п. Отсюда место из ста- тьи П. Рикера «человек способный» воспринима- ется как сокращение. Так и хочется спросить: способный к чему? Это обстоятельство указывает на утрату понятием «способность» подлинно фи- лософского смысла. Ведь выражение homo sapiens не вызывает у нас желания спросить: мыслящий что? Или «красота», Сократ никак не мог добить- ся у собеседника – слабого философа, что есть красота вообще; тот все старался укрыться за кон- кретностью красивой девушки. Можно предположить, почему «способность» разделила судьбу забытых ныне категорий. Ее погубила именно универсальность. Наука схола- стов в конце концов свела все объяснения к ука- занию на соответствующую способность. Каждая дисциплина ставила цель перечислить отно- сящиеся к ней «способности». Механика – при- тягательные, удержательные, отталкивательные, направительные, распространительные, сократи- тельные. Медицина – изгонительные, удержате- льные, изменительные и т.д. Эта методология «скрытых качеств и специфических способнос- тей» (Ф.Бэкон) была отвергнута с появлением эмпирического естествознания Нового времени. Остались лишь анекдотические воспоминания вроде «опиум усыпляет, потому что обладает усыпляющими способностями». С новым спосо- бом обращения с природой пришла новая лек- сика. В языке естествознания «способность» сменилась «свойством» и «силой», в гуманистике Очерк правовой антропологии Проблеми філософії права. – 2003. – Том 1. 133 она сохранилась, изменившись, разумеется, по смыслу, т.е. перейдя в психологическую сферу. В стремлении связать категорию «способ- ность» с философско-правовой тематикой П. Ри- кер не был первым. Почти за четыре столетия до него это сделал Гуго Гроций в знаменитой книге «О праве войны и мира». Уже в первой главе книги Г. Гроций, анализируя различные виды права, особо останавливается на праве, «касаю- щемся лиц». Оно определяется как «нравствен- ное качество, присущее личности, в силу кото- рого можно законно владеть чем-нибудь или действовать так или иначе» [1, с. 69] («Нравст- венное» понимается здесь не в современном уз- ком смысле – относящееся к нравам или mores, а в широком – относящееся к духовному воо- бще). Далее Г. Гроций подразделяет нравствен- ное качество на совершенное и менее совершен- ное. С первым он связывает понятие способ- ность (facultas) со вторым – понятие соответс- твие (aptitudo). Итак, право по качеству делится на способность и соответствие. Способность Г. Гроций называет «правом в собственном или тесном смысле». Оно подразделяется на власть, собственность и право требования (по дого- вору). С «соответствием» ясности нет. Далее я выскажу свое предположение. Пока же два соображения: о политическом значении определений Г. Гроция и о том, как по- нимать различие в латинских эквивалентах слова «способность». У П. Рикера оно передается сло- вом capable, а у Г. Гроция – словом aptitudo. Оп- ределение права через способность есть про- явление либерального мировоззрения. Мы обна- руживаем здесь истоки движения к равенству – доминанты современного политического мыш- ления. К признанию того, что социальный статус личности должен определяться способностями, а не благородством происхождения. Это движе- ние привело к постулату - «все люди рождаются свободными и равными в своем достоинстве и правах», к современному правовому государс- тву. Замечу, что «способность» в этом контексте – это не «благоприятные природные задатки», не то, что до времени скрыто, а то, что личность уже, так сказать, демонстрирует in action. А за двумя значениями слова «способность» стоят два главных персонажа философско-правового дис- курса – разум и воля. От сapable образуется анг- лийское capacity. И как юридический термин (сapacity to contract = способность заключать договор), и как обыденное – «вместилище», «ем- кость». Оба варианта прямо указуют на разум как способность понимания. «Не все вмещают слово сие, но кому дано» (Мф. 19, 12). И в дру- гом месте «Еще многое имею сказать вам, но вы теперь не можете вместить» (Иоан. 16, 12). Так Христос говорил ученикам, имея в виду их духо- вную неподготовленность. Между тем «facultas» – подчеркивает в способности волевое начало – «поступать, действовать, совершать, вести себя». Итак, способность имеет смысл понима- ния (разумения) и действования (воления). В языке философской антропологии способ- ность, по-видимому, синонимична открыто- сти. Человек – существо, открытое миру. Это – удивительно лабильное существо, адаптирую- щееся к различным обстоятельствам и условиям жизнеобитания. Дар открытости компенсирует изначальную беспомощность: рожденный в мир, человек ничего не умеет. Но он легко вбирает в себя мир, и потому абсолютно обучаем. Одним словом, он способен. Не к чему-то конкретному – к тому или иному. Он способен вообще. Спосо- бен вмещать в себя многообразие, непрерывно перестраиваться и действовать адекватно окру- жающей среде. С возрастом это качество в зна- чительной степени утрачивается. Закрепляются стереотипы поведения, человек как бы переходит на рефлексы (так и хочется употребить жар- гонное «на автопилот»). Обратимся теперь к виду права, который Г. Гроций именует соответствием. Полная яс- ность здесь только в том, что соответствие по сравнению со способностью является нравствен- ным качеством менее совершенным. Стало быть, речь идет о зрелости человека. Если способность – это право в собственном смысле, то соответст- вие есть возможность иметь полноту прав. Сло- во «соответствие» выбрано здесь, по-видимому, для того, чтобы обозначить критерий обладания правами. Существо имеет права постольку, по- скольку оно соответствует роду человеческому, относится к виду homo sapiens. Разум и воля у конкретного человека могут отсутствовать, но этот человек обладает правами. Не в смысле спо- собности, а в смысле соответствия. Если это так, то принятая Г. Гроцием пара способность-соответствие совпадает с парой из современного юридического языка – дееспо- собность-правоспособность. Вот и соединилась классика с «модерном». Теперь я хочу ответить на возможный вопрос: что собственно дает для понимания сущности права обращение к катего- рии «способность?». Напомню, что понятия «правоспособность» и «дееспособность» харак- теризуют субъекта права в отношении его само- достаточности. Чтобы быть правоспособным, т.е. В.В. Шкода 134 Проблеми філософії права. – 2003. – Том 1. носителем прав, достаточно просто быть чело- веком, так сказать, быть способным родиться. Иными словами правоспособность – характерис- тика качественная, несмотря на то, что при жи- зни человека его правоспособность может быть ограничена судом. Между тем чтобы быть деес- пособным, недостаточно просто быть, необхо- димо быть понимающим происходящее и пред- видящим последствия своих действий. Здесь неи- збежно появляется идея меры – меры умственной и волевой зрелости. Никакого другого критерия самодостаточности кроме возраста законодатель не придумал. Поэтому объем дееспособности устанавливается рядом законов в зависимости от возрастного ценза. Итак, две характеристики – правоспособность и дееспособность, призваны отразить факт ан- тропологического разнообразия в правовом из- мерении. Иначе говоря, они указывают на пра- вовое неравенство людей, вытекающее из их интеллектуально-волевого неравенства. В реаль- ном праве законодатель вводит это неравенство весьма осторожно, иначе и быть не может, по- скольку дело касается самого жизненного мира. Оперируя же категориями «способность» и «соо- тветствие», не являющимися собственно юриди- ческими, мы лишь рассуждаем. Это не предста- вляет опасности для жизненного мира, и вместе с тем может продвинуть наше понимание реаль- ного права. Хотя бы через описание известных феноменов в новом формате. Дело в том, что фа- ктически идея равенства прав, по-видимому, на- всегда останется идеей. «Люди рождаются рав- ными в правах». Рождаются – да, а умирают? Как их отправляют в мир иной? Свидетельствуют ли эти церемонии – похороны, о равенстве усопших в достоинстве и правах? Каждый знает, что не свидетельствуют. Стало быть, если и пришли они в этот мир с равными правами, то уходят с правами явно не равными. После этих оговорок я сформулирую три те- зиса относительно объема прав индивида в зави- симости от его способностей. Конкретный индивид имеет столько прав, сколько у него способностей. В каждом сообществе существуют социально признанные процедуры выявления способностей индивидов (испытания). В цивилизованных сообществах каждый ин- дивид имеет, по крайней мере, один официаль- ный документ, удостоверяющий его способно- сти, даже если он никогда не подвергался испы- таниям. Вообще говоря, человек имеет столько прав, сколько у него дипломов, аттестатов и т.п. А под одним официальным документом имее- тся в виду, конечно, свидетельство о рождении. По этому документу устанавливается возраст человека. Стало быть, это – своего рода аттестат зрелости, ибо считается, что только по достиже- нии известного возраста человек способен ответ- ственно совершать общественно значимые акты: вступать в брак, участвовать в выборах органов власти и устанавливать имущественные отноше- ния. Мы имеем здесь дело с возрастным цензом. И получаем возможность порассуждать о цензе вообще. Этого требует тема, ибо идея ценза из- начально, у древних римлян, предполагала оце- нку имущественного состояния гражданина, а отсюда – определение его социальнополитичес- кого статуса, и, в конечном итоге, способности к ответственному государственному мышлению. В современном мире все еще действуют избирате- льные цензы – условия, при которых человек по- лучает право участвовать в формировании вла- сти. Таких условий – масса. Некоторые цензы, – половой, расовый, имущественный, – в цивили- зованных странах считаются дискриминацион- ными. С некоторых пор, замечу. К примеру, же- нщины получили избирательное право во Фран- ции в 1944 году, а в Швейцарии – в 1971. Иму- щественный ценз сохраняется в Канаде для гра- ждан, избирающихся в верхнюю палату парла- мента. Надеюсь, что размышление над понятием «способность» несколько снизит присущую бо- льшинству читателей предубежденность к идее ценза. Не следует сразу связывать ее с дискри- минацией. Для ранних демократий не мешало бы, на мой взгляд, некоторые цензы иметь. Чтобы че- ловек, опускающий бюллетень в избирательную урну, хотя бы понимал, что он, собственно, делает. Идея личных прав еще не стала тем «умст- венным окошком» (Вл. Соловьев), через которое можно рассматривать общественную жизнь во всех ее подробностях. А без этого вряд ли может успешно укорениться в общественном сознании и сама идея права. Я приведу пример, точнее, только намекну на подобное рассмотрение. Тот, кто, «проходил» в вузе теорию познания, возмо- жно, помнит ее словарь: субъект, объект, метод, истина и т.д. Помнит и хитроумные сюжеты, свя- занные с описанием познавательного процесса. Но я уверен, что никому из преподавателей не приходило в голову поставить вопрос о праве на познание. Имеет ли человек право познавать? Мне ответят, что этому вопросу просто нет места в теории познания, этот вопрос ей иррелевантен. Что верно, то верно, но, может быть, этот ответ не в пользу самой теории познания? Ибо в ней Очерк правовой антропологии Проблеми філософії права. – 2003. – Том 1. 135 фигурирует человек вообще, постигающий тай- ны мира вообще. А если мы вспомним, как это происходит в реальной жизни, в инсти- туционально оформленной познавательной сфе- ре, то вопрос о праве на познание окажется вполне уместным. Чтобы работать в научной ла- боратории, надо иметь соответствующие спосо- бности, публично признанные в целом ряде ис- пытаний, и удостоверенные официальными до- кументами. И когда объявляется конкурс на за- мещение вакантной должности сотрудника на- учной лаборатории, понятно, что не каждый че- ловек имеет право в нем участвовать. Вот еще ситуация. Вы подаете в специализированный Со- вет готовую диссертацию, в которой изложены важные научные результаты. Секретарь Совета требует от вас документ об утверждении темы. А вы в свое время тему не утвердили, не до того было, хотелось науку делать. В таком случае, может сказать вам секретарь, ваша деятельность незаконна, и ваши научные результаты следует аннулировать. Это я, конечно, экстраполирую, но вполне логично. Сформулированные выше тезисы можно ин- терпретировать применительно к разнообраз- ным сферам социального бытия, подтверждая идею правового неравенства. Это неравенство не дискриминационного типа. Оно отвечает усло- виям справедливости. На языке, чуждом еще на- шим научным текстам, оно выражается словами «всякому имеющему дастся и приумножится, а у неимеющего отнимется и то, что имеет» (Мф. 25, 29). Кстати, паре соответствие-способность в христианской теологии соответствует пара об- раз-подобие. Человек задуман по образу и подо- бию Бога, однако сотворен только по образу. Достигнуть подобия – дело человека, его сво- бодных личных усилий. На этом пути можно достичь огромной высоты, а можно и не дви- нуться по нему, зарыв свой талант. Список литературы 1. Гуго Гроций. О праве войны и мира. – М., 1994. 2. Ортега-и-Гассет Х. Восстание масс // Изб- ранные труды. – М., 1997. 3. Поль Рикер. Торжество языка над наси- лием. Герменевтический подход к философии права // Вопросы философии – 1996 . – № 4 В. В. Шкода ОЧЕРК ПРАВОВОЙ АНТРОПОЛОГИИ Использование философской антропологии в качестве фундамента моральной й правовой философии приводит к определению права через категорию «способность», что, в свою очередь, позволяет в рамках либерального мировоззрения разрешить вопрос о социальном и правовом статусе личности в современном обществе. V. V. Shkoda LEGAL ANTHROPOLOGY ESSAY The use of philosophical anthropology as a basis of moral and legal philosophy results in defining law through a category of "ability" that allows – within the framework of the liberal worldview – to solve the issue of the social and legal status of the person in a contemporary society.

Антропологічні виміри розвитку філософії права в Україні

Репозитарії

Схожі ресурси