Погребение кочевника нач.VIII в. у села Журавлиха в Среднем Поднепровье
The paper presents the destroyed burial of barrow I near Zhuravlikha village of the forest-steppe region in the medium right-bank Dnieper reaches with a rare Byzantine solidus of Constantine II coin issued 646-51 AD. The funeral rite involves the intake east oriented burial accompanied by a horse sk...
Saved in:
| Date: | 2006 |
|---|---|
| Main Author: | |
| Format: | Article |
| Language: | Russian |
| Published: |
Інститут археології НАН України
2006
|
| Online Access: | https://nasplib.isofts.kiev.ua/handle/123456789/14226 |
| Tags: |
Add Tag
No Tags, Be the first to tag this record!
|
| Journal Title: | Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine |
| Cite this: | Погребение кочевника нач.VIII в. у села Журавлиха в Среднем Поднепровье / А.В. Комар // Степи Европы в эпоху средневековья: Зб. наук. пр. — 2006. — Т. 5. — С. 403-412 — рос. |
Institution
Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine| id |
nasplib_isofts_kiev_ua-123456789-14226 |
|---|---|
| record_format |
dspace |
| spelling |
nasplib_isofts_kiev_ua-123456789-142262025-02-23T20:22:29Z Погребение кочевника нач.VIII в. у села Журавлиха в Среднем Поднепровье Nomad Burial of Early VIII c. Near Zhuravlikha Village at Medium Dnieper Reaches Комар, А.В. The paper presents the destroyed burial of barrow I near Zhuravlikha village of the forest-steppe region in the medium right-bank Dnieper reaches with a rare Byzantine solidus of Constantine II coin issued 646-51 AD. The funeral rite involves the intake east oriented burial accompanied by a horse skull and extremities. The burial belongs to a classic type of monuments such as Sivashovka, being rather similar to the burials belonging not to the Northern Black Sea Littoral, but to the East Azov area. However, in the common cultural and geographic context the burial makes an integral part with Glodos, Gelenovka, Belaya Tserkov and Yasinovo complexes which mark a route of nomads’ deep incursion into Slavonic lands in the early VIII c. Благодарим М.Н.Стрихаря за предоставленные для публикации материалы. 2006 Article Погребение кочевника нач.VIII в. у села Журавлиха в Среднем Поднепровье / А.В. Комар // Степи Европы в эпоху средневековья: Зб. наук. пр. — 2006. — Т. 5. — С. 403-412 — рос. XXXX-0029 https://nasplib.isofts.kiev.ua/handle/123456789/14226 ru application/pdf Інститут археології НАН України |
| institution |
Digital Library of Periodicals of National Academy of Sciences of Ukraine |
| collection |
DSpace DC |
| language |
Russian |
| description |
The paper presents the destroyed burial of barrow I near Zhuravlikha village of the forest-steppe region in the medium right-bank Dnieper reaches with a rare Byzantine solidus of Constantine II coin issued 646-51 AD. The funeral rite involves the intake east oriented burial accompanied by a horse skull and extremities. The burial belongs to a classic type of monuments such as Sivashovka, being rather similar to the burials belonging not to the Northern Black Sea Littoral, but to the East Azov area. However, in the common cultural and geographic context the burial makes an integral part with Glodos, Gelenovka, Belaya Tserkov and Yasinovo complexes which mark a route of nomads’ deep incursion into Slavonic lands in the early VIII c. |
| format |
Article |
| author |
Комар, А.В. |
| spellingShingle |
Комар, А.В. Погребение кочевника нач.VIII в. у села Журавлиха в Среднем Поднепровье |
| author_facet |
Комар, А.В. |
| author_sort |
Комар, А.В. |
| title |
Погребение кочевника нач.VIII в. у села Журавлиха в Среднем Поднепровье |
| title_short |
Погребение кочевника нач.VIII в. у села Журавлиха в Среднем Поднепровье |
| title_full |
Погребение кочевника нач.VIII в. у села Журавлиха в Среднем Поднепровье |
| title_fullStr |
Погребение кочевника нач.VIII в. у села Журавлиха в Среднем Поднепровье |
| title_full_unstemmed |
Погребение кочевника нач.VIII в. у села Журавлиха в Среднем Поднепровье |
| title_sort |
погребение кочевника нач.viii в. у села журавлиха в среднем поднепровье |
| publisher |
Інститут археології НАН України |
| publishDate |
2006 |
| url |
https://nasplib.isofts.kiev.ua/handle/123456789/14226 |
| citation_txt |
Погребение кочевника нач.VIII в. у села Журавлиха в Среднем Поднепровье / А.В. Комар // Степи Европы в эпоху средневековья: Зб. наук. пр. — 2006. — Т. 5. — С. 403-412 — рос. |
| work_keys_str_mv |
AT komarav pogrebeniekočevnikanačviiivuselažuravlihavsrednempodneprovʹe AT komarav nomadburialofearlyviiicnearzhuravlikhavillageatmediumdnieperreaches |
| first_indexed |
2025-11-25T01:43:46Z |
| last_indexed |
2025-11-25T01:43:46Z |
| _version_ |
1849724792109793280 |
| fulltext |
403
В 1989 г во время разведки в Ставищенском
р-не Киевской обл. у с.Журавлиха М.Н.Стрихарем
были обнаружены два полуразрушенных кургана.
В разрезе одного из них наблюдалось разрушенное
техникой при установке триангуляционного знака
погребение, доисследованное в охранных целях
(Стріхар М.М., 1992)1.
Курган 1 располагался в 1,5 км к северо-западу
от села на высокой второй террасе правого берега
р.Цицилия (левый приток р.Гнилой Тикич). До раз-
рушения распахивался, на момент исследования
имел высоту 1,6 м от современной поверхности и
диаметр около 20 м. Траншея шириной 2 м была
проложена по периметру насыпи, образовав поч-
ти правильный квадрат (рис.1, 1). Стратиграфию
кургана удалось частично проследить благодаря
зачисткам стенок траншеи (рис.1, 2). Насыпь, со-
оруженная в один прием, состояла из однородного
чернозема, продолжавшегося и ниже уровня совре-
менной поверхности; глубина залегания материка
не установлена.
Впускное погребение 1 находилось в 3 м к
западу от центра насыпи. Могильная яма фикси-
ровалась с глубины 1 м; дно отмечено на глубине
1,4 м от репера. Контуры ямы в гумусном слое
насыпи просматривались с трудом, поэтому по-
гребение было оконтурено лишь условно (рис.2).
Очевидно, это была яма подпрямоугольной формы
со скруглёнными углами, возможно, с выступом в
юго-восточном углу, шириной около 1 м, в длину
сохранилась на 1,2 м; западная часть уничтожена
траншеей. Вытянута по линии З-В (азимут 89°).
На дне в вытянутом на спине положении на-
ходился скелет плохой сохранности (рис.2, 1), ори-
ентированный головой на восток. Череп наклонен
лицевыми костями вправо, правая рука вытянута
вдоль тела. Нижняя часть скелета, на уровне тазо-
вых костей, обрезана траншеей. Слева от человека,
на одном уровне с ним, располагались конечности
и череп коня (рис.2, а, б). Чуть выше уровня скеле-
та в заполнении найдены: два стремени (рис.2, г) и
железные подпружные пряжки, которые располага-
лись слева и справа от правого предплечья (рис.2,
д, е); а возле правой ключицы – золотая монета (со-
лид) в качестве подвески (рис.2, в).
Обряд погребения
Для погребения был выбран относительно не-
большой курган, расположенный традиционно для
Поросья на террасе возле берега реки. Могильная
яма оказалась устроенной практически в центре
насыпи, с незначительным смещением к западу.
Прокопали ее на небольшую глубину, так что дно
могилы находилось выше древней дневной поверх-
ности. Тип погребального сооружения точно не
восстанавливается, но вряд ли оно было сложнее,
чем обычная яма или яма с заплечиками. Во всяком
случае, в нашем распоряжении предпосылок к та-
ким заключениям нет.
Умершего, судя по наклону головы вправо,
опускали с левой (южной) стороны. Несмотря на
отсутствие многих костей можно достаточно уве-
ренно утверждать, что погребенный был уложен
вытянуто на спине, с руками вдоль тела. Об одежде
данных нет, неясно даже, был ли на нем пояс, по-
скольку область талии все-таки не была нарушена.
В области пояса найдена одна из железных под-
пружных пряжек (рис.2, е), которая располагалась
выше тела в заполнении. Единственная несомнен-
ная принадлежность убора умершего – это золотая
монета-подвеска, очевидно, висевшая на шнурке
на шее. Учитывая традиционные места расположе-
ния лука, стрел и меча, мы практически исключа-
ем возможность нахождения в п.1 к.1 Журавлихи
этих видов вооружения, но при погребенном мог
находиться боевой нож, обычно располагавшийся
у левого бедра.
Судя по наличию в могиле костей коня, после
завершения прощания с телом к могиле подвели и
принесли в жертву коня. С животного была снята
шкура с головой и обрубленными нижними частя-
ми конечностей (о копытах данных нет), которую
уложили в слаборастянутом положении слева от
умершего, головой в противоположную от человека
А.В.Комар
ПОГРЕБЕНИЕ КОЧЕВНИКА НАЧ.VIII В. У СЕЛА ЖУРАВЛИХА
В СРЕДНЕМ ПОДНЕПРОВЬЕ
1 Благодарим М.Н.Стрихаря за предоставленные для публикации материалы.
404
сторону с поворотом храпом на юг. Расположение
стремян и подпружных пряжек позволяет предпо-
ложить, что сверху на тело умершего (или, возмож-
но, на какой-то вид несохранившегося гробовища)
уложили седло. Поскольку упоминаний в отчете об
угольках или костях животных в заполнении нет, на
этом, скорее всего, непосредственно ритуал погре-
бения закончился, а яму засыпали.
Основные признаки обряда: впускное погре-
бение с восточной ориентировкой в сопровожде-
нии шкуры коня, а также инвентарь относят п.1 к.1
Журавлихи к разряду рядовых погребений переще-
пинской культуры сивашовского типа (см.: Комар
О.В., 2002а, а также работы настоящего сборника).
Тем не менее, на фоне северопричерноморской груп-
пы погребение выделяется несколько необычными
чертами. В первую очередь, это расположение шку-
ры коня на одном уровне с умершим, а не выше его
на перекрытии ямы или ступеньке. Вторая особен-
ность – шкура не растянута по всей длине могилы,
а лишь до половины. Третья – она ориентирована
в противоположную от человека сторону. Первый
признак отмечен как особенность восточноприа-
зовской группы погребений: п.5 к.4 у хут. им.Круп-
ской, п.2 к.29 Чапаевского, п.3 к.30 Калининской
(Атавин А.Г., 1996, с.209; табл.1; 4; 12). Второй
признак, до половины растянутая шкура, изве-
стен в Северном Причерноморье только в п.11 к.1
Ковалевки (Ковпаненко Г.Т. и др, 1978, рис.28, 16) и
п.3 к.5 Заплавки (Шалобудов В.Н., 1983, рис.1, 1), а
в Восточном Приазовье – в уже упомянутых п.5 к.4
Крупской, п.2 к.29 Чапаевского, правда, в Заплавке
и Крупской шкура растянута поперек ног умерше-
го. Третий признак, противоположная ориентиров-
ка шкуры коня по отношению к человеку, отме-
чен все в том же Восточном Приазовье – в п.1 к.8
Старонижестеблиевской (но справа от тела) (Атавин
А.Г., 1996, табл.23) и в Среднем Поволжье в п.2 к.2
Шиловки (слева на ступеньке подбоя) (Багаутдинов
Р.С. и др., 1998, табл.VI, 2). Расположение черепа
лошади не параллельно телу человека, а под углом
наблюдаем только в п.3 к.5 Заплавки. Кроме способа
размещения шкуры коня, погребение из Журавлихи
с восточноприазовскими сближает и сооружение
погребальной ямы в слое насыпи, не достигая ма-
терика или хотя бы уровня древней поверхности.
Наконец, еще один близкий момент – ориентировка
в сектор 60-135°, а не 30-60°, наиболее характерный
для поволжской группы и также распространенный
в Северном Причерноморье. Впрочем, преоблада-
0 3 м
триангулярный
знак
п.1
-140
А
Б
А
Б
R
2
1- линия современной поверхности
- дно траншеи
Рис. 1. План и разрез кургана 1 у с.Журавлиха.
Fig. 1. The layout and section of barrow 1 near Zhuravlikha village.
405
ние именно сектора 60-135° наблюдается во всей
лесостепной группе погребений сивашовского типа,
что, возможно, связано с сезонными перекочевка-
ми. В любом случае, степень близости погребения
из Журавлихи к восточноприазовской группе погре-
бений оказывается больше, чем к северопричерно-
морской, что следует и зафиксировать как вывод.
Инвентарь погребения
Украшения
Золотая монета с пробитым в ней отвер-
стием (рис.2, 5) использовалась как украшение.
Византийский солид Константа II выпуска 646-651
гг: на лицевой стороне погрудно изображен импера-
тор в диадеме, одетый в хламиду, застегнутую фибу-
лой с правой стороны, держащий в правой руке дер-
жаву с крестом. По кругу – надпись DNCONSTAN
TINVSPPAV. На обратной стороне – крест на трех
ступенях; по кругу надпись – VICTORIA AVGUB,
внизу под ступенями – CONOB, справа от креста
– маркировка “ε”. Наш экземпляр близок солидам
№ 13-16, по С.Морриссон, но имеет оффицину “В”;
исследователь сужает дату чеканки таких монет с
литерой “ε” у креста до 646/647 г (Morrisson C.,
1970, S.336). Отверстие пробито так, чтобы в под-
вешенном состоянии монета сохраняла правиль-
ную ориентировку аверса.
Использование византийских солидов в каче-
стве подвесок зафиксировано и в других кочевниче-
ских комплексах, причем везде наблюдается та же
картина правильной позиции аверса – п.24 Осиповки
(Бєляєв О.С., Молодчикова І.О., 1978, рис.2, 4), к.1
и п.2 к.2 Шиловки (Багаутдинов Р.С. и др., 1998,
табл.ХІІІ, 9, 10), Келегеи (Prichodjuk O., Chardaev
V., 2001, Abb.8), Чир-Юрт (Магомедов М.Г., 1983,
рис.28). Солиды времени единоличного правления
Рис. 2. Журавлиха. 1 – план и разрез погребения 1: а – кости коня; б – череп коня; в – золотой солид;
г – стремена; д, е – железные пряжки; 2 – стремя; 3, 5 – железные пряжки; 4 – золотая монета.
Fig. 2. Zhuravlikha. 1 – a layout and a section of barrow 1: а – horse bones; б – a horse skull; в – a golden
solidus; г – stirrups; д, е – iron buckles; 2 – a stirrup; 3, 5 – iron buckles; 4 – a golden coin.
1
2
3
4
5
0 30 см
аа
б
а
а
в
г
г
д
е
-140
406
Константа II выпуска 642-646 гг представлены в
Перещепине (Залесская В.Н. и др., 1997, кат.М51-
69, с.20), Новых Санжарах (Семенов А.И., 1986а,
с.96) и разрушенном кургане из Екатеринославской
губернии (Голенко К.В., 1956), но это неполновес-
ные экземпляры и подражания. Полновесный солид
этого периода был только в Келегеях (Семенов А.И.,
1991, с.126). Солиды Константа II следующих вы-
пусков известны только из погребений соколовского
типа: к.14 Подгорненского IV (651-654 гг и 661-663
гг) и к.3 Романовской (661-663 гг) (Семенов А.И.,
1988, с.103, 109). В Купянском уезде Харьковской
губ. известна и случайная находка солида выпуска
654-659 гг (Кропоткин В.В., 1962, с.37).
При сравнении выпусков солидов Ираклия и
Константа II из ингумаций сивашовского типа и
комплексов келегейского типа наблюдаем две оче-
видные тенденции. В первой группе пока не из-
вестны весьма распространенные в комплексах
келегейского типа неполновесные солиды, и лишь
в разрушенном кургане из Екатеринославской гу-
бернии находились отливки с двадцатикаратных со-
лидов Константа II выпуска 643-646 гг. В комплек-
сах келегейского типа есть только отливка с солида
выпуска 613-625 гг, отмеченного в п.24 Осиповки
и к.13 Дорофеевки, и совсем не известны солиды
выпусков 626-628 гг (к.1 Шиловки, к.14, 16, 20
Чир-Юрта) и 646/647 г (Журавлиха). Совпадения
с подкурганными погребениями касаются в основ-
ном доираклиевского периода: солиды Маврикия-
Тиберия (582-602 гг) известны в Перещепине
(Залесская В.Н. и др., 1997, кат.М1) и к.17, 61 Чир-
Юрта (Магомедов М.Г., 1977); солиды Фоки (602-
610 гг) – в Перещепине (Залесская В.Н. и др., 1997,
кат.М2, 3), Новых Санжарах (Кропоткин В.В., 1962,
с.36), к.13 Дорофеевки (Семенов А.И., 1991, с.124)
и Староджерелиевской (Кропоткин В.В., 1962, с.22).
Единственный же случай совпадения выпусков со-
лидов времени Ираклия приходится на выпуск
629-632 гг из Перещепины и подкурганного погре-
бения из Печеной (Залесская В.Н. и др., 1997, кат.
М6-9, с.28; Гошкевич В.И., 1903, с.29). Создается
впечатление, что комплексы келегейского типа и
погребения сивашовскаго типа оставлены либо
группами населения с разными периодами связей с
Византией, либо же поступления золотой монеты к
рядовому населению и знати приурочивались к раз-
ным событиям.
Солид из Журавлихи 646/647 г чеканки посту-
пил к этой группе населения буквально сразу после
выплаты знати неполновесными солидами 643-646
гг, которая по полновесному солиду из Келегеев,
возможно, может быть сужена до 644/645 г (Семенов
А.И., 1991, с.126). Иными словами, в 644/645 г была
отчеканена партия неполновесных солидов, купить
на которые вещи у обычных византийских торгов-
цев было нельзя, а единственный способ их исполь-
зования в торговле предусматривал обмен у государ-
ственного аргиропрата. Именно эта выплата и посту-
пила к знати рассматриваемой группы кочевников,
оставившей комплексы келегейского типа. Но около
646/647 г к рядовому населению попали уже полно-
весные солиды, свободно реализуемые в торговле с
византийцами. Ситуация очень напоминает сначала
“пробную” подарочную партию монет, направлен-
ную знати для заключения союза, а затем выплату
уже доказавшему свою лояльность союзнику. В 645
г византийцы действительно предприняли широ-
комасштабное контрнаступление против арабов в
Египте и Малой Азии, причем в качестве союзников
византийцев арабские источники упоминают “тюр-
ков”, действовавших, по мнению О.Г.Большакова,
со стороны Азербайджана (Большаков О.Г., 2000,
т.2, с.159, 163, 164). Возможно, именно с этими со-
бытиями и связана выплата 646/647 г, попавшая в
руки группы кочевников, к которой принадлежал и
погребенный из Журавлихи.
Снаряжение коня
Железные “восьмеркообразные” стремена,
фрагментированы – 2 экз. (рис.2, 2). Стремена выко-
ваны из ромбовидного в сечении прута шириной до
1,4 см, подножка плоская. Форма лучше сохранив-
шегося экземпляра (рис.2, 2) асимметрична, обеспе-
чивала наклонное положение ступни по отношению
к оси путлища. Высота стремени – 16 см, ширина
– около 13 см, ширина путлища – 4,5 см, ширина пет-
ли для ремня – 1,9 см, ширина подножки – 1,8 см.
Больше всего “восьмеркообразных” стремян
происходит из Вознесенки, где известны самые раз-
нообразные их варианты, в т.ч. и выполненные из
квадратного в сечении прута, но идентичного стре-
менам из Журавлихи все же нет, поскольку их осо-
бенностью является асимметрия формы. В Глодосах
стремя также из ромбовидного в сечении прута, но
симметричное, а подножка слегка вогнута (Сміленко
А.Т, 1965, рис.26, 6); в к.17 (м.I) Новогригорьевки
– подножка ровная, но петля образована накован-
ными внахлест концами прута (Семенов А.И., 1988,
рис.2, 4). Из подкурганных погребений “восьмер-
кообразные” стремена были обнаружены в п.5 к.12
Портового (Баранов И.А., 1990, с.19), но их рисунка
в отчете нет, а также в п.3 к.5 Заплавки (Шалобудов
В.Н., 1983, рис.1, 2) и насыпи к.1 Рождественно III
(Багаутдинов Р.С. и др., 1998, рис.27, 8). В Заплавке
сечение прута круглое, а в Рождественно – ромбо-
видное, подножка у второго стремени более уплоще-
на.
Железная подпружная пряжка U-образной
формы (рис.2, 3). Изготовлена из округлого в се-
407
чении прута диаметром 0,9 см; язычок плоский,
сужается к концу, обломан. Размеры рамки 4,8х4,5
см, ширина язычка – 0,7-0,9 см.
Для рассматриваемого хронологического сре-
за пряжка не имеет прямых аналогий, поскольку
этот тип пряжек распространяется уже в салтов-
ское время. Ей близки пряжки из п.3 к.4 и п.1 к.1
Новинок II (Матвеева Г.И., 1997, рис.6; 20, 3), но
они еще сохраняют едва заметную “лировидность”,
а U-образный контур рамки зафиксирован в близ-
ком хронологическом срезе лишь у пряжки из на-
сыпи к.2 Брусян IV (Багаутдинов Р.С. и др., 1998,
табл.LXXI, 1) горизонта Шиловки.
Железная подпружная пряжка трапециевидной
формы (рис.2, 4). Изготовлена из округлого в сече-
нии прута диаметром 0,6 см. Общая длина – 4,5 см,
размеры рамки – 4х3,7-4 см, ширина язычка – 0,7-0,9
см.
Аналогичные трапециевидные железные
пряжки – массовый материал погребений VIII-IХ
вв., но для комплексов горизонтов Сивашовки и
Уч-Тепе они не характерны. Большая коллекция
пряжек происходит из Вознесенки; присутствуют
такие пряжки и в Глодосах (Смиленко А.Т, 1965,
рис.26, 1, 3), Новых Санжарах, п.3 к.5 Заплавки
(Шалобудов В.Н., 1983, рис.1, 6, 7), к.1 Шиловки
(Багаутдинов Р.С. и др., 1998, табл.VIIIа, 1, 6), п.248
Дюрсо (Дмитриев А.В., 2003, рис.86, 19, 22).
Ширина прорезей рамок обеих пряжек их
Журавлихи не сходится с шириной петель для
путлища стремян. Скорее всего, это пряжки под-
пруги и подхвостного ремня, при помощи которых
крепились седла п.2 к.3 Сивашовки, что видно и
по изображению на луке седла из к.1 Шиловки.
Не исключено и присутствие в погребении самого
седла; обратим внимание на расположение стре-
мян (рис.2, 1), между которыми достаточно точное
расстояние на ширину седла, в то время как пряж-
ки подпруги и подхвостника лежат перпендику-
лярно этой линии.
Датировка погребения
Солид 646/647 г чеканки – несомненный вну-
тренний абсолютный репер для даты публикуемого
погребения. Но на сегодня этот солид Константа
II – вообще наиболее поздняя монета из погребе-
ний сивашовского типа, фиксирующая последнее
поступление византийских монет к рассматрива-
емой группе кочевников, т.е. событие политиче-
ское. Относительная же позиция погребения из
Журавлихи в системе периодизации перещепин-
ской культуры определяется его связями с другими
комплексами. По типу стремян и пряжек наиболее
близкие комплексы – Вознесенка, Глодосы и п.3
к.5 Заплавки; трапециевидные пряжки сближают
с погребением из Журавлихи и Новые Санжары,
к.1 Шиловки, п.248 Дюрсо; U-образные – к.2
Брусян IV. Все упомянутые погребения хроноло-
гически компактны и принадлежат к периоду IV
перещепинской культуры или горизонту Шиловки-
Романовской (см. работу автора “Перещепинский
комплекс в контексте основных проблем истории и
культуры кочевников Восточной Европы VII – нач.
VIII в.” в настоящем сборнике), terminus post quem
которого определяет солид Леонтия II 695-698 гг
чеканки из Романовской (Семенов А.И., 1985, с.91,
92). В рамках горизонта Шиловки выделятся две
фазы, но отсутствие в погребении из Журавлихи
поясных деталей не позволяет сузить его позицию,
поэтому абсолютные рамки совершения погребе-
ния тождественны рамкам периода IV – 695-725 гг.
Исторические предпосылки появления
погребения в лесостепи
Правобережного Поднепровья
Этнокультурная ситуация кон.VII – нач.VIII в.
в регионе
Географическое расположение погребения из
Журавлихи (рис.3, 7) всего в 90 км к югу от Киева
очень примечательно. В широком значении – это
регион Поросья, традиционно рассматривавшийся
в советской историографии как “оплот” славянства
и историческое ядро древнерусского государства.
Но при ближайшем рассмотрении погребение об-
ретает и культурный, и исторический контекст.
Южнее Журавлихи расположены два синхрон-
ных кочевнических комплекса – Глодосы (рис.3,
11) (Сміленко А.Т., 1965) и Ясиново (рис.3, 12)
(Айбабин А.И., 1985), севернее – разрушенный
курган у Белой Церкви (рис.3, 3), из которого про-
исходит стремя вознесенского типа с инкруста-
цией, хранящееся в экспозиции Белоцерковского
краеведческого музея, и подкурганное кремацион-
ное погребение из Геленовки (Rulikowski E., 1880)
(рис.3, 2), расположенное всего в 40 км к югу от
Киева. Все 5 упомянутых кочевнических комплек-
сов выстраиваются в четкую линию, вероятно, со-
вершенно не случайно совпадающую с маршрутом
печенежских вторжений в Киевское княжество.
Этот путь лежал между густо заселенными славя-
нами регионами Побужья и Приднепровья (рис.3),
вдоль берегов Гнилого Тикича, обходил также и не
менее населенный регион Поросья с форсировани-
ем самой р.Роси в районе Белой Церкви.
Восточнее очерченной линии проникнове-
ния кочевников на Киевщину – в Приднепровье и
408
Поросье – наблюдается выразительное скопление
славянских кладов 1 и 2 групп, по О.А.Щегловой
(Щеглова О.А., 1990; Гавритухин И.О., Обломский
А.М., 1996; Корзухина Г.Ф., 1996), причем выпа-
дение кладов 2 группы – Пастырское, Воробьевка
(Горобиевка), Киев (рис.3, 1, 6, 10) – сопровождает-
ся явным разгромом Пастырского городища (рис.3,
10). Своеобразный “ответ” находим совсем рядом,
в Глодосском комплексе (рис.3, 11), в виде костных
остатков с наличием рубленных ран в области голо-
вы и бедра (Гінзбург В.В., Добряк В.Й., 1965, с.72).
Все указывает на вооруженный конфликт славян
Приднепровья и Поросья с кочевниками, закончив-
шийся трагически не только для славян Пастырского
городища, но и для знатного кочевнического пред-
водителя.
Большинство исследователей славянских кла-
дов рассматриваемого периода сходятся во мне-
- I
- II
- III
- IV
- V
- VI
- VII
р. Южный Буг
р. И
нгул
р. Рось
р. Днепр
1
2
3
4
5
67
8
9
10
11
12
Рис. 3. Этнокультурная ситуация в Правобережном Среднем Поднепровье в VII-VIII вв.
I – кочевнические комплексы; II – славянские клады 1-й группы; III – клады 2-й группы; IV – поселения
пеньковской культуры; V – поселения пражской культуры; VI – поселения волынцевской культуры; VII
– поселения колочинской культуры. 1 – Киев; 2 – Геленовка; 3 – Белая Церковь; 4 – Малый Ржавец; 5 –
Мартыновка; 6 – Воробьевка; 7 – Журавлиха; 8 – Вильховчик; 9 – Хацки; 10 – Пастырское; 11 – Глодосы;
12 – Ясиново.
Fig. 3. The ethnocultural situation in the medium right-bank Dnieper reaches in the VII-VIII c. I – nomads
complexes; II – Slavonic hoards of the 1st group; III – hoards of the 2nd group; IV – settlements of Penkovskaya
culture; V – settlements of Prague culture; VI – settlements of Volyntsevskaya culture; VII – a settlement of
Kolochinskaya culture. 1 – Kiev; 2 – Gelenovka; 3 – Belaya Tserkov; 4 – Malyi Rzhavets; 5 – Martynovka;
6 – Vorobievka; 7 – Zhuravlikha; 8 – Vilhovchik; 9 – Hatski; 10 – Pastyrskoie; 11 – Glodosy; 12 – Yasinovo.
409
нии о разновременности кладов 1 и 2 групп (по
О.А.Щегловой), что должно указывать на два ко-
чевнических вторжения. Ареал кладов 1 группы, в
целом, близок ареалу кладов 2 группы (рис.3, 4, 5,
8, 9), причем расположение кладов из Мартыновки
и Малого Ржавца севернее Роси в любом случае
предусматривало форсирование кочевниками этой
реки. На этапе же кладов 2 группы вторжение ока-
залось масштабнее, оно охватило уже не только
пеньковский, но и пражко-колочинский ареал, до-
стигнув Киева (рис.3). Интересно, что наиболее се-
верное погребение из Геленовки (горизонт Галиат
– Геленовка – около 725-740 гг) действительно не-
сколько позднее других кочевнических погребений
региона – Журавлихи, Белой Церкви и Глодос (фаза
1 горизонта Шиловки – около 695-715 гг). Но про-
блему хронологических отличий кладов 1 и 2 групп
это вряд ли решает, ведь сокрытие “антских” кла-
дов 1 группы И.О.Гавритухин, О.М.Приходнюк и
О.А.Щеглова относят к 3-й четв.VII в. (Гавритухин
И.О., Обломский А.М., 1996; Щеглова О.А., 1990;
2000; Приходнюк О.М., 2001), в то время как все
рассмотренные кочевнические погребения принад-
лежат уже к VIII в.
Очевидно, здесь стоит обратить внимание на
Днепровское Левобережье, где выпадение кладов
1 группы сопровождалось появлением в лесостепи
кочевнических погребений горизонтов Сивашовки
– Макуховки (post 643 – post 669 гг) и Уч-Тепе
– Келегеи (post 669 – post 695 гг): Макуховка,
Перещепина, Рябовский могильник, Поставмуки,
Арцибашев, Березовка. Глубокое вторжение кочев-
ников на Левобережье приходится в основном на
последнюю треть VII в. Этим же временем следует
датировать и выпадение славянских кладов 1 груп-
пы на Правобережье, учитывая сходство некоторых
технологических и декоративных признаков изде-
лий Мартыновского и Хацковского кладов с кочев-
ническими изделиями горизонта Уч-Тепе – Келегеи
(прессованные и паяные коробчатые детали, ком-
позиция зерни в виде “ромбов”).
Ареал распространения славянских кладов
1 группы довольно точно совпадает с ареалом во-
лынцевской культуры и одновременно с зоной
расселения хазарских данников – северян, полян,
вятичей, причем наличие в составе волынцевских
комплексов предметов салтово-маяцкого круга уве-
ренно маркирует границы политического влияния
Хазарского каганата в восточнославянском мире
(Сухобоков О.В., 1992, с.29-36, 60-66; Петрухин
В.Я., 2001, с.139; 2002, с.43, 44). В этом плане на-
личие волынцевских поселений на Старокиевской
горе и в Киевском Поднепровье (Ходосовка I, II,
Обухов II) (рис.3) хорошо согласуется с информаци-
ей “Повести временных лет” (далее ПВЛ) об уплате
дани хазарам полянами, но первые славянские ком-
плексы с “хазарскими” чертами в Правобережном
Среднем Поднепровье появляются еще в кон.VII
– нач.VIII в., судя по находке канцирского кувши-
на в пеньковском жилище 3 из Будищ (Приходнюк
О.М., 1990).
Выпадение славянских кладов 1 и 2 групп
в связи с вторжением в лесостепь кочевников (в
основном хазар) предполагалось исследователя-
ми давно (Корзухина Г.Ф., 1955; Артамонов М.И.,
1990; 2002б; Щеглова О.А., 1990; Приходнюк О.М.,
2002), но прямо связывали пересечение ареалов
славянских кладов с кочевническими погребениями
лесостепи только М.И.Артамонов и В.Я.Петрухин
(Артамонов М.И., 2002б; Петрухин В.Я., 2002),
ориентируясь, правда, при этом в основном на ле-
вобережные комплексы. Выделение группы кочев-
нических погребений нач.VIII в. Правобережной
Киевщины позволяет впервые рассмотреть истори-
ческий контекст знаменитой легенды ПВЛ о “по-
лянской дани” хазарам.
Легенда о “дани мечами”
Сюжет ПВЛ об установлении власти ха-
зар над полянами первоначально входил в состав
Древнейшего свода, смыкаясь с легендой об осно-
вании Киева. Лишенный четких хронологических
ориентиров, сюжет был привязан летописцем к
историческим событиям VII в. при второй редак-
ции, причем за основу были взяты византийские
исторические сочинения, трактованные летописцем
в контексте славянской исторической памяти.
Автор исторического экскурса летописи
(ПСРЛ, 2001, т.I, ст.10-12; т.II, ст.8, 9) последова-
тельно рассказывает о славянском расселении VI-
VII вв. до завоевания Нижнего Подунавья булга-
рами. Лаврентьевская летопись сообщает об этом
событии так: “Ñëîâhíüñêó æå «çûêó «êîæå ðåêî-
õîìú, æèâîóùå íà Äóíàè, ïðèèäîøà wò Ñêóôú,
ðåêøå wò Êîçàðú, ðåêîìèè Áîëãàðå [è] ñhäîøå
ïî Äóíàåâè, [è] íàñåëíèöû Ñëîâhíîìú áûøà”
(ПСРЛ, 2001, т.I, ст.11) – “[К] славянским же наро-
дам, уже упомянутым, живущим на Дунае, пришли
от скифов, т.е. от хазар, [племена], называемые бол-
гары, и сели по Дунаю, и были насильниками сла-
вянам”. “Ïîñåìü ïðèèäîøà Îóãðû Áhëèè [è] íà-
ñëhäèøà çåìëþ Ñëîâhíñêó, ñè áî Îóãðû ïî÷àøà
áûòè ïðè Èðàêëèè öðè, èæå íàõîäèøà íà Õîçäðî»
öð# Ïåðüñêàãî” – “по сем пришли белые угры и
заняли славянскую землю; эти угры уже были при
царе Ираклии, который ходил на Хосроя – царя пер-
сидского” (ПСРЛ, 2001, т.I, ст.11). В Ипатьевской
летописи добавлена ещё одна ремарка – “À ïî ñåìú
ïðèäîøà Îóãðû Áhëèè, è íàñëhäèøà çåìëþ
Ñëîâhíüñêóþ, ïðîãíàâøå Âîëîëîõû, èæå áhøå
410
ïðåæå ïðè»ëh çåìëþ Ñëîâåíüñêó” (ПСРЛ, 2001,
т.II, ст.9) – “по сем пришли белые угры и заняли сла-
вянскую землю, прогнав Волохов, которые прежде
завоевали землю славянскую”. Более поздний ре-
дактор явно не совсем понял, каким образом “угры”
могли вытеснить болгар с их земли в Подунавье, ес-
ли этот народ оставался в Болгарии и в его дни, поэ-
тому в этой фразе и заменил “Болгаре” на “Волохи”,
дописав, что “Волохи” успели до угров завоевать
славянские земли.
Особого интереса с нашей стороны эти собы-
тия не вызвали бы, если бы летописец отождествил
“белых угров” с мадьярами, но последних автор
ниже назвал “черными уграми”, тогда как рассма-
триваемых угров он связал с тюрками, воевавшими
вместе с Ираклием с персами в 627-629 гг. Почему
тюрки названы в тексте “уграми”? Особого этниче-
ского подтекста в этом нет, просто в византийской
историографии Х в. венгры часто именовались
“тюрками” (Τουρκοι) (Константин Багрянородный,
1991). Древнерусский же автор “вернул” греческому
“тюрки”, исходное, по его мнению, значение, под-
черкнув, тем не менее, что упомянутые им “угры”
не тождественны мадьярам. Таким образом, анали-
зируя греческие источники, летописец выделил как
важное событие приход из Хазарии на Дунай булгар
и завоевание ими славянских земель (680 г), а затем
упомянул о каком-то занятии “славянской земли”
тюрками (“белыми уграми”), сопровождавшимся
изгнанием булгар. Поскольку булгары Подунавья
не подвергались нападениям со стороны тюрков, а
мадьяры заняли не Болгарию, а Среднее Подунавье,
остается лишь предполагать, что изгнание булгар из
Хазарии сопровождалось затем вторжением тюрков
в славянские земли.
Продолжение исторического экскурса заста-
вило летописца вспомнить и об аварской осаде
Константинополя 626 г, и о насилии авар над дуле-
бами. И только после описания обычаев восточно-
славянских племен летопись вновь продолжила по-
вествование Начального свода об истории Киева:
“Ïî ñèõú æå ëhòhõú ïî ñìðòè áðàòüh ñå»,
áûøà wáèäèìû Äðåâë#ìè [è] èíhìè wêîëüíè-
ìè, è íàèäîùà « Êîçàðh ñhä#ùà» íà ãîðàõ ñèõú
â ëhñhõú è ðhøà Êîçàðè, ïëàòèòå íàìú äàíü”
(ПСРЛ, т.I, ст.16, 17). Легенда довольно уверенно
повествует от лица киевлян, утверждая, что хазары
нашли полян именно “на горах сих”, т.е. киевских.
Но такое мощное вторжение хазар, повлекшее за со-
бой их появление в окрестностях Киева, несомнен-
но, должно было затронуть все славянское населе-
ние Правобережного Среднего Поднепровья.
Материальными следами опасности, угрожав-
шей жителям Киева в нач.VIII в., следует считать
клад 1892 г ювелирных изделий пастырского типа
(Корзухина Г.Ф., 1996, табл.1). Его появление не-
сомненно связано с теми же историческими со-
бытиями, что и разгром Пастырского городища, а
следовательно, речь действительно идет о круп-
ном кочевническом вторжении. Отмеченная же
выше линия кочевнических комплексов нач.VIII в.:
Ясиново – Глодосы – Журавлиха – Белая Церковь
– Геленовка (рис.3) действительно маркирует путь
на север из Нижнего Поингулья с конечным выхо-
дом именно на Киев.
Значение рассмотренных комплексов трудно
переоценить – перед нами не только “материализа-
ция” легендарного сюжета древнерусского скази-
тельного цикла, но и одновременно материальные
следы культуры участников этих событий: хазар и
полян.
В.Я.Петрухин обратил внимание на тот
факт, что в кочевнических комплексах лесостепи
и Среднего Поднепровья рассматриваемого пе-
риода действительно содержались однолезвий-
ные палаши, но появление двулезвийных мечей в
Поднепровье исследователь отнес к Х в., “когда в
Киеве осели дружинники русских князей”, что по-
зволило ему отнести легенду о полянской дани к
конструкциям монаха-летописца (Петрухин В.Я.,
2002, с.45). Не отрицая того факта, что легенда в ее
поучительном варианте возникла никак не раньше
разгрома Хазарии Святославом, мы, тем не менее,
должны учитывать и возможность существования
народных преданий на эту тему, опиравшиеся хоть
и на очень отдаленные, но все же связанные с ре-
альными событиями факты.
Обратим внимание на находку длинного дву-
лезвийного кинжала с вырезами у рукояти на
Пастырском городище, который О.М.Приходнюк
относит именно к раннесредневековому славян-
скому слою (Приходнюк О.М., 1999а, рис.2, 1).
Б.В.Магомедов и М.Е.Левада с оговорками относят
эту находку к черняховскому времени (Магомедов
Б.В., Левада М.Е., 1996, с.306), но черняховского
слоя на Пастырском городище и в его округе нет,
поэтому исследователи не исключают и его более
позднюю дату – до нач.VI в. Затрудняется с дати-
ровкой кинжала и В.Супо, допуская его датировку
VII в. на основании диапазона бытования подобно-
го оружия в Восточном Причерноморье (Soupault
V., 1996, p.64, 65, 69). Учитывая спорность даты
данного экземпляра, строить аргументацию на нем
преждевременно, но и полностью отрицать наличие
у славян в это время германского комплекса воору-
жения, включавшего длинный кинжал с боковыми
вырезами и комплектный ему длинный двулезвий-
ный меч с прямым перекрестьем, мы не можем.
Второй аспект проблемы – что такое “дань ме-
чами” в контексте народной, а не книжной леген-
ды? В традиционной интерпретации, корни кото-
рой теряются где-то в историографии ХIХ в., “дань
411
мечами” – иносказательное название вооруженного
отпора. Многочисленные находки в слое пожара
Пастырского городища кочевнических наконеч-
ников стрел, а также скелетов погибших жителей
городища однозначно указывают на отказ под-
чиниться. Парадокс, но всего в 60 км к западу от
Пастырского (рис.3, 10) обнаружен кочевнический
комплекс из Глодос (рис.3, 11) с кремированными
останками человека, получившего, как минимум,
две рубленые раны: в голову и бедро. По богатству
украшений комплекс уступает только знаменитому
Перещепинскому комплексу, который явно при-
надлежал правителю рассматриваемой группы ко-
чевников. Таким образом, в событиях, по времени
очень близких разгрому Пастырского городища, у
хазар погиб в бою один из высших вождей.
Кто мог быть врагом хазар в Северном
Причерноморье в нач.VIII в.? Булгары уже давно
переселились в Нижнее Подунавье и к нач.VIII в.
окрепли настолько, что смогли даже оказать военную
помощь Юстиниану II в его попытке занять престол
в 705 г, а затем разгромили войска самого Юстиниана
при Анхиале в 708 г. К 711 г союз между Тервелем и
Юстинианом II восстановился, что теоретически де-
лает возможным участие булгар в коалиции против
хазар в событиях 711-712 гг, но о таком союзе ниче-
го не сообщают хорошо информированные о данном
периоде Феофан и Никифор. Фактически, за исклю-
чением одной поздней болгарской глоссы, утверж-
дающей, что Аспарух погиб в стычке с “исмаильтя-
нами”, даже отдаленных намеков на продолжение
булгаро-хазарского конфликта после 680 г у нас нет.
Не располагаем мы и данными о серьезных столкно-
вениях между византийцами и хазарами в Крыму в
период конфликта 708-712 гг. Следовательно, гибель
вождя из Глодос не может быть привязана ни к одно-
му из известных исторических событий, что, в свою
очередь, служит косвенным свидетельством именно
в пользу “славянской” версии.
Вторым фактором, который мог породить пре-
дания о славянском отпоре хазарам, является на-
личие на Правобережном Среднем Поднепровье
не одного, а двух горизонтов славянских кладов,
свидетельствующих о двух эпизодах вторжения
кочевников в этот регион. Первый эпизод, вслед за
автором ПВЛ, мы должны связать с тюрками (“бе-
лыми уграми”), вторгшимися в славянские земли
около 665-680 гг, сразу после поражения и пересе-
ления булгар Аспаруха в “Онгл” или же чуть поз-
же 680 г, уже после переселения булгар за Дунай.
Второй эпизод, который датируется по времени по-
явления кочевнических погребений на Киевщине
не ранее рубежа 695 г, Древнейший свод связывает
уже с хазарами. Крайне интересно в этом плане,
что армянский географ Ананий Ширакаци в про-
странной редакции “Армянской географии” (око-
ло 680 г) также называет народы, появившиеся в
Восточном Приазовье и явно вытеснившие оттуда
булгар Аспаруха, “турками” (Патканов К., 1883,
с.29), а не хазарами. Этот факт, на наш взгляд, объ-
ясняется тем обстоятельством, что во 2-й пол.VII
в. хазары сами позиционировали себя как преемни-
ков Тюркского каганата, закономерно воспринима-
ясь соседями как “тюрки”. И лишь с образованием
II Тюркского каганата (682 г) хазарам и их соседям
пришлось акцентировать внимание на названии
“Хазария”.
Две волны хазарского вторжения в славянскую
лесостепь привели к покорению огромного ареала
восточнославянских племен полян, северян, ради-
мичей и вятичей, остававшихся данниками кагана-
та до 2-й пол.Х в. Но население Правобережного
Среднего Поднепровья (или уже – Киева) помнило
и неудачный вооруженный отпор, которое оно ока-
зало хазарам в нач.VIII в., и свое “освобождение”
от хазарской дани ранними русами, сопровождав-
шееся в реальности разгромом в 1-й трети IХ в.
Старокиевского волынцевского городища (Комар А.,
2005), а затем и разгромом самой Хазарии войсками
киевского князя Святослава. Все эти сюжеты к нач.
ХI в. и слились в единое “героическое” предание о
“полянской дани”, включенное в Древнейший свод.
Summary
A.V.Komar (Kiev, Ukraine)
NOMAD BURIAL OF EARLY VIII C. NEAR ZHURAVLIKHA VILLAGE
AT MEDIUM DNIEPER REACHES
The paper presents the destroyed burial of barrow I near Zhuravlikha village of the forest-steppe region in
the medium right-bank Dnieper reaches with a rare Byzantine solidus of Constantine II coin issued 646-51 AD.
The funeral rite involves the intake east oriented burial accompanied by a horse skull and extremities. The burial
belongs to a classic type of monuments such as Sivashovka, being rather similar to the burials belonging not to
412
the Northern Black Sea Littoral, but to the East Azov area. However, in the common cultural and geographic
context the burial makes an integral part with Glodos, Gelenovka, Belaya Tserkov and Yasinovo complexes
which mark a route of nomads’ deep incursion into Slavonic lands in the early VIII c.
The appearance of burial from Zhuravlikha and a group of forest-steppe nomads’ burials of the early VIII c.
related with it in the medium right-bank Dnieper reaches very probably can be synchronized with the devastation
of Slavonic Pastyr hillfort and hiding of Slavonic hoards of the 2nd group (from Kiev and Vorobievka), by
O.A.Scheglova. These events are unambiguously connected with the fact that East Slavonic tribes were
subordinated to Khazars which was described in the “Tale of Bygone Years” in the form of a legend about
Poliane’s “swords tribute”.
Статья поступила в редакцию в мае 2005 г
|